Последнее пророчество Эллады - читать онлайн книгу. Автор: Мария Самтенко cтр.№ 85

— Нет, сынок, ты не прав, — непонятно почему начала спорить Персефона. — Я первый раз увидела этого колдуна во время своей свадьбы, а тебя там не было.

— Потому, что я сам был твоей свадьбой, — ласково сказал Загрей. — И я не дал ему воплотиться в человеческом облике. Только в форме огня и теней. Это потом, когда ты пожелала, чтобы я родился, он стал похож на человека и смог применить свои… шаманские силы. Рождение ослабило меня, и я ускорял время как мог, чтобы стать зрелым мужем до того, как он нападет. Чтобы успеть.

— Успеть что? — не поняла Персефона.

— Сож… — начал Загрей.

— Да о чем ты вообще разговариваешь с этой хренотенью? — завопил снизу колдун, он преодолел уже две трети пути. — Ты что, не видишь, это даже не человек!

— Минуточку! — возмутилась Персефона. — Это мой сын! А ты вообще кто такой?

— Я твой сын, твоё начало и твой конец. Я тёмная сторона… — начал объяснять Загрей, но колдун его снова перебил.

— А я отец твоей дочери! — завопил он. — И нам с Макарией не нравится, что ты сидишь в своей голове и не хочешь выходить!

— А зачем тебе выходить? — сказал Загрей. — Давай я сожру тебя, и ты попадешь туда, где тебя уже не достанут всякие любители нажраться мухоморов и побродить по чужим снам! — закончив фразу, он не стал закрывать рот, и тот начал чёрной дырой расползаться во все стороны.

— Значит, мухоморы и правда были! — обрадовалась Персефона.

— Тьфу! — возмутился Загрей. — Что за безответственное отношение к собственной психике!

— Загрей! Что с твоей головой?

— А если ты пойдёшь со мной, я не буду тебя пилить, — коварно предложил колдун, подползая к вершине горы. — Я же люблю тебя. Только тебя, и больше никого.

Сказано это было с очевидным умыслом — было видно и по тону, и по глазам. Но это сработало — не разбираясь в нюансах, Персефона схватила Загрея, который стремился пнуть колдуна, чтобы тот не смог залезть, и дёрнула на себя.

Колдун залез, точнее, заполз на узкую площадку на вершине горы, и, перевернувшись на спину, посмотрел на Персефону снизу вверх:

— Пойдём, а? — тихо сказал он. — Нас там ждут. Я даже согласен взять эту хрень с колодцем вместо рта, которую ты называешь своим сыном, с собой.

Глаза у него были не огненными, а черными, тартарски черными, а волосы не дымными, а темно-русыми. Бросаться он не собирался, просто лежал и смотрел.

Персефона неопределённо пожала плечами:

— Мне хорошо и здесь.

— Я сожру тебя, и станет ещё лучше, — вставил Загрей, приглашающе раскрывая зев. — Соглашайся!

— Ты вообще помнишь меня? — без особого вопроса в голосе уточнил колдун. — А, ладно, я же вижу, что нет. Макарию не помнишь, Деметру, думаю, тоже не помнишь. Ну и ладно.

Персефона задумалась, принялась ворошить память, но в ней, странно обрезанной, как на грех не попадалось ничего подобного. Глядя на её попытки, Загрей обиженно надул губки, как в детстве, и царица решилась.

— Уходи, — сказала она колдуну. — Хватит меня преследовать. Я не хочу тебя видеть. И никуда с тобой не пойду.

Колдун встал, отряхнулся и смешно развёл руками:

— Значит, ты решила остаться тут навсегда? В своем… психоделическом сне?

— Да, — решительно сказала Персефона. Она не совсем понимала, о чем он говорит, но откуда-то знала ответ. — Я решила остаться тут. Тут нет боли, нет страданий, родные матери не травят детей, а герои не превратились в моральных уродов.

Колдун внимательно посмотрел на нее. Долго, долго смотрел. Казалось, от его взгляда начнет таять снег. Потом, видимо, что-то всё-таки разглядел, передёрнул плечами, отвернулся и принялся спускаться со снежной горы:

— Ну, раз тебе здесь так нравится — не силой же тебя тащить! — придётся мне тоже сюда переселиться, — сказал он, даже и не глядя на нее. — Сейчас только схожу за Макарией, я же не могу её бросить. Будем жить у тебя в голове все втроём. Благо ей не привыкать, сначала Арес сожрал, теперь мамина очередь…

— Что?! — завопила Персефона, помчалась по снегу, схватила колдуна за рукав. — Как ты можешь так говорить?! Ты думаешь, я могу…

Она замолчала, схватилась за виски, и колдун медленно протянул руку, коснулся её лица. Очертил пальцами скулу.

— Тише, тише, — прошептал он. — Не кричи. А то твоё альтер-эго опять захочет…

— А что, хорошая же идея, сожрать всех троих, — облизнулся Загрей.

Персефона с возмущением посмотрела на сына…. и удивилась, как она могла принимать это мерзкое, коротконогое существо с огромной пастью и крошечными глазками за сына. «Сын» отводил глаза, но царица все же поймала его взгляд, с минуту вглядывалась в эти мутные, какие-то больные глаза, и от её взгляда Загрей становился все прозрачнее и прозрачнее, пока не истаял.

С некоторым опасением Персефона перевела взгляд на Аида, но тот совершенно не собирался таять:

— Пойдем, — сказала она. — Нас, наверно, уже потеряли.

Она взяла его за руку, и снег стал горящей свечой.

***

…единственной свечой, которая освещала тёмный подвал.

Персефона судорожно вздохнула, ощутив и своё тело, и цепи, связывающие руки, и ноющую боль во всем теле, и в особенности неприятное ощущение внизу живота.

— Что тут происходит?! — спросила она, недовольно моргая на свечу.

Ей радостно откликнулся подозрительно знакомый голос:

— Наконец-то ты очнулась! Знаешь, мы так переживали! — завопила Гера из левого угла. В правом углу обнаружилась прикованная и обмякшая Амфитрита, а прямо по курсу приковали целых три тела Гекаты. Подвал был маленьким и тесным, цепи — длинными, поэтому Гера без особого труда подползла к Персефоне и заключила её в объятия.

— Значит, Владыка Аид смог тебя вытащить? — мягко улыбнулась Геката, отсвечивая синяками под глазами. Тремя из шести.

— Да, а где он вообще? — подозрительно прищурилась Персефона. — А где Макария? И что мы вообще все делаем в этой тесной кладовке?

— О, это все Афродита! — махнула рукой Гера. — Они напали на нас прямо на пиру, связали и бросили в подвал, меня отдельно, а Зевса отдельно! Я вообще дольше всех тут сижу! Потом они послали сообщение в Морское царство, Посейдон с Амфитритой бросились на помощь и их сцапали! Амфитриту, бедняжку, едва оторвали от Посейдона, нектара не дают, вот она и… лежит. Но там не все так плохо, просто у Гекаты нашлось немного самогона, они побоялись обшаривать её вещи, вот мы и дали Амфитрите для анестезии. А дальше пусть рассказывает Геката, из первых рук.

— С какого момента рассказывать? — проницательно прищурилась Трёхтелая. — Может, ты что-то помнишь?

Персефона поморщилась:

— Ну, вы спасли меня от циклопов, а я никак не могла прийти в сознание. Аид, я так поняла, опять нажрался грибов и… — она принялась разматывать клубок воспоминаний.