Последнее пророчество Эллады - читать онлайн книгу. Автор: Мария Самтенко cтр.№ 84

А где же сам Пейрифой?..

— Я тут, любимая, — сказал герой, прежде невидимый в полумраке. Обнаженный, он залез на ложе, удобно расположился, опрокинув Персефону на спину, и сунул руку ей между ног. — Мне кажется, она дохлая, — пожаловался он непонятно кому.

Потряс головой, словно выслушивая неведомый ответ, и прежде, чем Персефона успела выразить своё мнение о таком безответственном отношении молодого супруга к первой брачной ночи, раздвинул ей ноги и вошел, резко и глубоко.

Персефона хотела дернуться и вскрикнуть от боли, но вдруг поняла, что не может пошевелить и пальцем, и что лежит она, кажется, не на ложе, а на чем-то холодном и неудобном, и её безжизненное тело насилует не пахнущий маслом и притираниями Пейрифой, а кто-то совсем другой, и пахнет от этого другого вином и застарелой кровью, и от этого смутно знакомого запаха её едва ли не тошнит, и больно, потому, что её любовник и не думает быть аккуратным, он грубое, самовлюбленное животное, заботящееся только о своих удовольствиях.

Персефона терпит, сжав зубы, пока Пейрифой (или кто-то другой) не достигает удовлетворения и не сползает с нее. Потом она идет в купальню, смывает кровь и семя, и прогоняет мужа, который хочет еще.

Она знает, что у неё будет ребёнок.

***

Когда Персефона рожала Загрея, весь Олимп, включая Зевса и Геру, собрался на неё посмотреть, и лишь Пейрифой умчался в какой-то поход. Впрочем, он сделал это, ещё когда супруга была беременна.

Странно, но беременность не оставила в памяти Персефоны никакого заметного следа, промелькнула даже не в пару дней — в пару минут. Только что вроде бы слезла с ложа Пейрифоя, и вот уже торчит живот, и тени по углам шепчут о чем-то непонятном, и появившаяся из огня свечи фигура смотрит печально, укоризненно качает головой. И манит, манит за собой, а потом, осознав, что Персефона не собирается прыгать за фигурой в огонь, говорит что-то про психоделику и песцов.

Родила Персефона тоже почти незаметно, и младенчество Загрея тоже промелькнуло как-то мимо нее. Миг — и орущий сверток уже встал на ножки и бегает за служанками, умиляющимися, до чего он похож на отца. Второй — и он, подросток, уже заслоняет её от тени, которая, настырная, все лезет и лезет из огня и зовет за собой. Куда? Куда-то туда.

Причем с каждым разом фигура из пламени и теней все больше и больше похожа на человека. И вот это уже самый обычный человек, только волосы его — тень, а глаза — огонь, и видит его одна Персефона и Загрей.

— Пойдем! — шепчет тень. — Пойдем, тебя ждет твоя дочь!

Персефона при виде тени может только замереть от страха, но Загрей бесстрашно разрубает её отцовским мечом. Каждый раз тень исходит клубами дыма и тает, но потом всё равно возвращается.

Возвращается и возвращается.

Целых пять раз.

На шестой тень говорит, что ей это надоело, и исчезает бесследно.

Персефона растит Загрея, ждет из очередного похода Пейрифоя и чувствует себя совершенно счастливой.

Пока на страну лапифов не нападают варвары.

***

— Варвары, — мрачно сказала Персефона, не веря Пейрифою, который по случаю нападения даже вернулся из очередного похода (из Спарты, кажется). — На нас хочет напасть целая орда варваров верхом на конях. Интересно, что они забыли в Лапифии?

— Понятия не имею, — пожал плечами муж. — Может, они идут в Афины и пройдут стороной?

— Не похоже, — возразил Загрей, который, как всегда, не расставался с копьём. — Знаешь, отец, больше похоже, что они хотят осадить полис.

Отец и сын оттеснили Персефону и принялись обсуждать варварскую орду, с ужасающей скоростью мчащуюся по Элладе и избегающую как городов, так и армий эллинов. Орду, вступающую в бой только по необходимости, но разносящую любого противника в пух и прах. Орду, возглавляемую страшным северным колдуном.

— Не похоже, чтобы они хотели нас осадить, — вполголоса сказала царица.

— Молчи, женщина, что ты понимаешь, — отмахнулся Пейрифой. — Поставим заслон из копейщиков…

— Сам молчи, идиот, — бросила царица. — Говорю, они не хотят нас осаждать. Они хотят захватить нас, пройти по нашей стране огнем и мечом и сравнять наш дворец с землей.

— С чего ты взяла, — огрызнулся муж, и Персефона, мрачно усмехнувшись, показала куда-то ему за спину. — Смотри, они уже идут.

Пейрифой с Загреем обернулись в поисках варваров, но ничего не увидели.

— Не туда смотришь, — сказала царица. — Смотри на небо. Видишь, там тучи? Они доползут до дворца и засыплют его снегом, а по этому снегу проскачет орда варваров.

«Очнись, дочка, очнись»

— Скажи, Пейрифой, твои воины привыкли сражаться по колено в снегу? Скоро снег обагрится их кровью. И во дворец хлынет орда варваров.

«Очнись, ты нужна нам…»

— И от дворца ничего не останется.

— Хватит каркать! — оборвал её Пейрифой. — Пока ты говорила, варвары пошли на приступ! Загрей, останься с матерью, а я пойду, соберу войско и преподам им урок!

***

Войско лапифского царя нужно было не собирать, а откапывать. Пушистый, белый, воздушный снег валил белыми хлопьями, засыпая все на своем пути. Город тонул в снегу. Дворец тоже тонул — весь, целиком, вместе с войнами, слугами, подданными. Снег поглотил Пейрифоя, держались только Персефона и Загрей. Все остальные уже сдались, отдались на милость стихии и были сожраны ею. Сдались и лапифы, и варвары, прежде наступавшие тёмной лавиной — все они оказались под снегом. И только повелевавший снегом колдун шел по глубоким сугробам, не отрывая взгляда огненных глаз от дворца, и страшная тень струилась в его волосах.

— Я не знаю, кто это, — в какой-то момент прошептала Персефона, — но он преследовал меня ещё со времен моей свадьбы. Все звал куда-то. Не знаю, куда. А теперь он идет, и мне страшно.

— Не бойся, мама, — сказал Загрей. — Я знаю, кто это, и как с ним бороться, и я не отдам тебя. Ты останешься здесь. Навсегда.

Персефона протянула руку, погладила сына по волосам:

— Ты мой герой! Будь осторожен. Этот колдун может быть опаснее, чем мы думаем. Я хотя бы видела его раньше, а ты — нет. Последний раз он вылезал из теней, когда тебя ещё и на свете не было.

— Ты ошибаешься, мама, — усмехнулся Загрей. — Я был всегда. И этот тип всегда мне мешал.

Он набрал полные легкие воздуха и дунул в сторону карабкающегося по снежной горе колдуна. Тот, кувыркаясь, полётел вниз, но тут же затормозил, отряхнул от снега длинные, отделанные мехом одежды и снова полез вверх.

Оглядевшись, Персефона обнаружила, что дворца нет и в помине, и они с Загреем стоят на вершине снежной горы, а страшный колдун медленно, но неотвратимо подбирается к ним. И вся Эллада, весь мир невообразимым образом сжался и одновременно расширился до этой горы, и больше в мире ничего и никого.