Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев - читать онлайн книгу. Автор: Вильгельм Грёнбек cтр.№ 90

Основной костяк семьи Инглингов, правившей Уппсалой, состоял из череды храбрых конунгов, которым не повезло с родственниками их жен. Они редко прислушивались к советам супруг и зачастую погибали из-за собственной непредусмотрительности. Ванланди захватил Финляндию и взял себе в жены Дриву, дочь Сньяра Старого. Она ждала его десять месяцев – от одной весны до другой, а потом прибегла к ворожбе, и конунг погиб во сне от удушения. Ванланди наследовал сын Висбур; кроме всего прочего, ему достался неспокойный характер отца: он бросил первую жену ради другой женщины, но не вернул ей вено, «невестин подарок», и она в отместку приказала своим сыновьям сжечь отца в его доме. Судьбу Ванланди и Висбура повторил Агни, сын Дага. Он отправился в поход в Страну Финнов и здесь взял себе в наложницы Скьяльв, дочь вождя финнов, против ее воли; однажды ночью, когда справляли арвэль, или тризну, по ее отцу, Агни, напившись пива, улегся спать с унаследованной от Висбура золотой гривной на шее. Скьяльв привязала к гривне веревку и велела своим людям вздернуть короля на дереве.

О двух сыновьях Агни, Альреке и Эйрике, известно лишь то, что их нашли в лесу с проломленными черепами; у каждого в руке были окровавленные уздечки. У Альрека было двое сыновей, Альв и Ингви, которые правили после него. Они закололи друг друга в пиршественном зале своего дома, поскольку жена Альви слишком часто говорила мужу, что она была бы счастлива, если бы вышла замуж за его брата. Сыновья Висбура поклялись, что в семье их отца никогда не будет мира, и все беды начались с того, что король не вернул своей первой жене ее свадебный дар.

Из легенд хорошо видно, что духовный аспект идентичен материальному. Поэты называли золото «рудой борьбы», в том смысле, что причиной вражды двух партий было богатство. Однако судьба была заключена в душе его владельцев. Родственники владели своими сокровищами и одновременно были рабами своих страстей. Несмотря на проклятие, все жаждали заполучить побольше колец и оружия. Получив предупреждение, они отвечали так же, как и Сигурд, – каждый человек будет владеть своими сокровищами до тех пор, пока не придет время умирать. Гьюки сформулировал эту мысль так: «Как хорошо владеть золотом Рейна и радоваться тому, что ты богат и обладаешь удачей». Они знали, что на сокровище наложено проклятье, однако верили в то, что, завладев им, они обретут хамингью необычайной силы, которая сможет нейтрализовать всякое проклятие.

Хервёр идет к могиле Ангантюра, чтобы забрать оттуда старое оружие ее клана, – все предупреждения Ангантюра о том, что Тюрфинг уничтожит ее род, ее не страшили – она их и слушать не хотела. С мечом в руке она ворвалась в поэму, звеня старой радостью своей семьи: «Вы хорошо сделали, сыновья викингов, отдав мне меч из могилы, я испытываю больше радости от того, что чувствую его в своей руке, чем если бы вся Норвегия была моей! Теперь сердце дочери вождя ликует, и я не боюсь того, что будет, и того, что мои сыновья задумают друг против друга!» Ангантюр предрек: «Ты родишь сына, и придет время, когда он станет сильным, и будет владеть Тюрфингом; не родился еще под солнцем тот, у кого удача сильнее!» И когда позже Хейдрек убьет своего брата, позор этого черного дела не сможет уничтожить всепоглощающую радость, ибо мать заклинала его никогда не забывать, какая сила заключена в этом мече; какая слава сопровождала тех, кто владел им, и какие великие победы он приносил.

В конечном счете решающим фактором было чувство общности между человеком и вещью. Ангантюр очень боялся, что его дочь не будет знать, как надо обращаться с мечом, но понимал, что если она будет делать то, что надо, и доводить все свои начинания до конца, то она понесет с собой «жизни двенадцати человек, их фьёр, их силу и мощь, все то хорошее, что оставили после себя сыновья Арнгрима» – все сокровища клана. Ангантюр и одиннадцать его братьев, сыновей Арнгрима, уже покинули могилы, чтобы начать новую жизнь, когда Хервёр унесла их меч, и он снова засверкал на солнце.

Какими бы возвышенными и прекрасными ни были поэмы о неумолимой судьбе и проклятых сокровищах, люди Севера с не меньшим удовольствием слушали сказания об обычных людях, их соотечественниках, предках и родичах, которые завоевывали богатства, славу и преумножали удачу благодаря телесной силе, доблести и смекалке, а не вмешательству высших сил или всепоглощающему чувству мести, которое предопределяет не только поступки, но и саму жизнь героя. Храбрецы из родовых саг не мечтали о великой посмертной славе, но пускались в опасные приключения, чтобы найти применение собственной силе, обзавеститсь богатством и жить долго, чтобы воспользоваться им вполне.

И таких героев в северных землях было немало. Высокочтимые семьи Исландии гордились родством с суровыми рыбаками с Хравнисты, острова близ Наумудаля в северной части Норвегии. Подвиги этих народных героев описаны в нескольких небольших сагах – прядях. Исландские скальды более поздних времен, одурманенные блеском средневековых романов, доходивших из Англии и Франции, всячески пытались модернизировать и «улучшить» суровые предания, превратив их в изящные вещицы модной литературы, но эти древние истории были слишком реалистичными, чтобы превратиться в красивые сказки о странствующих рыцарях.

Мореплаватели, бороздившие северные моря, такие как Кетиль Лосось и Грим Мохнатые Щёки, совершали свои походы с отвагой короля Артура, но мотивы, заставлявшие их пускаться в путь, не имели ничего общего с рыцарскими. Их предприимчивость порождалась обычным голодом, ибо северные земли частенько страдали от неурожая, и тогда все – от вождя до последнего крестьянина – должны были выйти в море, чтобы добыть себе пропитание. Для того чтобы эти герои полностью предались приключениям, необходимо было, чтобы случился голодный год, когда посевы вымерзали, а рыба уходила от берегов в океан. Тогда, чтобы не умереть с голоду, приходилось уходить далеко в море. Как-то юный Кетиль за целый день сумел поймать лишь одну несчастную треску, а когда над ним стали потешаться рыбаки с другой лодки, он швырнули эту рыбину с такой силой, что один из насмешников упал за борт.

Приключения, которые поддерживали их героические силы, включали в себя сражения за выброшенного на пустынный берег кита; плавание на весельных лодках во время жестокой бури, когда их преследовали киты с человеческими глазами («Сага о Кетиле Лососе»). И люди были достойны этих испытаний; это были не меченосцы, а лучники и охотники, которые вполне могли научиться у финнов, слывших колдунами, преследовать добычу и попадать точно в цель. Это было племя суровых бесстрашных рыбаков северных морей, которые управляли своими большими лодками, стоя у руля в одиночку; их удача заключалась в том, чтобы, подняв парус, сразу же поймать ветер и убить своими стрелами любое существо, годное в пищу, на суше и в воздухе.

Их мир состоял из полоски берега, которым люди владели, пока у них были силы сражаться, и внутренних территорий, теснимых бесплодными скалами, откуда великаны и великанши, жадные до человеческой плоти, спускаются вниз, чтобы захватить побережье и островки в водах фьорда. Для того чтобы повстречать чудовищ и великанов, достаточно было свернуть в сторону от главной дороги. Могло случиться и так, что рыбак утром выходил на берег и видел, как две троллихи пытаются разломать его лодку на части («Сага о Гриме Мохнатые Щёки»), или отправлялся с ведром к роднику и встречал там тролля. Древние исландцы верили, что в краях, именуемых в сагах Гаутландом, Валландом, Уэльшландом и Землями Черных людей ^[90], можно встретить настоящих драконов.