Раздражающие успехи еретиков - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Марк Вебер cтр.№ 32

Он покачал головой, выражение его лица было почти благоговейным.

— Нам понадобятся месяцы, чтобы просто разобраться во всем этом и составить каталог. Однако я уже могу сказать вам, что здесь содержится невероятное количество… информации, потенциально способной привести в замешательство.

— Понимаю это, милорд, — сказала Шарлиэн. — В данный момент, однако, боюсь, что мое собственное внимание гораздо более пристально сосредоточено на этих сообщениях о резне. И о последствиях для авторов сообщений.

— Адмирал Рок-Пойнт в точности выполнил свои инструкции от вас и его величества, ваше величество, — отметил Рейджис Йованс. Граф Грей-Харбор был первым советником Старого Чариса и явно был на пути к тому, чтобы стать первым советником империи Чарис. Некоторые люди, возможно, ожидали, что все это будет означать, что Кэйлеб оставил его дома, чтобы быть уверенным, что Шарлиэн не увлеклась чрезмерно раздутым представлением о том, какой властью она действительно обладает. Однако никто из сидящих в этом зале совета, вероятно, не допустил бы такой ошибки, и голос Грей-Харбора был одновременно уважительным и, возможно, чуть-чуть встревоженным.

— Не волнуйтесь, милорд. — Шарлиэн улыбнулась ему, и эта улыбка была холодной. — Согласна, что адмирал сделал именно то, что ему было поручено сделать. И полностью одобряю его действия. Понимаю, почему Кэйлеб и остальная часть Чариса так сильно верят в его суждения. Я просто никогда не ожидала, что у него будут такие четкие доказательства, на основании которых можно будет действовать. Или, если уж на то пошло, что так много инквизиторов Клинтана будут признаны виновными на основании собственных показаний.

— При всем моем уважении, ваше величество, думаю, что если бы кто-то ожидал, что они это сделают, эти инструкции могли бы быть несколько более ограниченными, — сказал другой голос, и она повернула голову, чтобы посмотреть на говорившего.

Пейтир Селлирс, барон Уайт-Черч, казался обеспокоенным, почти ворчливым. На самом деле, — кисло подумала Шарлиэн, — за его спокойным выражением лица его голос звучал откровенно плаксиво. Уайт-Черч был хранителем печати Старого Чариса, и у него было довольно много полезных политических союзников здесь, в Теллесберге, что, как она подозревала, помогло объяснить, как он занял свой нынешний пост. Однако, если бы ей было что сказать по этому поводу (а она это сделала), он не был бы хранителем печати империи.

— Не согласна, милорд, — сказала она теперь спокойно, но абсолютно без колебаний. — Если бы было сто виновных — или тысяча — а не шестнадцать, приговор был бы не менее справедливым, и его исполнение было бы не менее уместным. Я удивлена, милорд. Я не встревожена.

— Ваше величество, — сказал Уайт-Черч, — я не предлагаю вам впадать в уныние. Я также не утверждаю, что эти люди, священники они или нет, в полной мере не заслужили того наказания, которое им было назначено. Я только говорю, что эффективно бросить головы не менее шестнадцати посвященных священников к ногам храмовой четверки, возможно, было не самым продуктивным, что мы могли бы сделать.

Грей-Харбор начал что-то говорить, затем замолчал, когда императрица приветливо улыбнулась Уайт-Черчу. Учитывая эту улыбку и то, что он до сих пор видел в этой молодой женщине, он довольно сильно сомневался, что его вмешательство было необходимым или желательным.

Шарлиан рассматривала Уайт-Черча, слегка склонив голову набок, в течение двух или трех ударов сердца. Дело было не столько в том, что он сказал, сколько в том, как он это сказал. Она слышала тот же терпеливый тон голоса раньше, хотя и не так давно; выжившие среди ее советников научились лучше на несчастных судьбах тех, кто использовал его. Она наблюдала за ним, узнавая покровительственные нотки в его собственной улыбке, и задавалась вопросом, имеет ли он хоть малейшее представление, что она может это видеть. Наверное, нет, — решила она. — В конце концов, он не был настолько глуп, чтобы намеренно провоцировать ее. Однако, к сожалению, это было не совсем то же самое, что сказать, что он умен.

Он хранитель печати Кэйлеба, Шарли, — напомнила она себе. — Ты не знаешь всех причин, по которым Кэйлеб мог выбрать его. И даже если бы ты это знала, не ты назначила его в совет. Так ты действительно хочешь это сделать?

И все же, даже задавая себе этот вопрос, она знала ответ. Это был тот же самый ответ, которому Марак Сандирс научил испуганную девочку много лет назад. Она могла править или просто царствовать. Она сделала этот выбор, когда ей едва исполнилось двенадцать, и Кэйлеб Армак женился на ней не потому, что она была слабой.

— Позвольте мне объяснить вам, милорд, — сказала она, говоря холодно и четко, — почему ваше беспокойство беспочвенно.

Уайт-Черч, казалось, напрягся в своем кресле, услышав ее тон, но она продолжила, как будто ничего не заметила.

— Как вы, возможно, помните, мы уже проинформировали храмовую четверку и совет викариев, если уж на то пошло, что мы отвергаем их полномочия. Что мы знаем их такими, какие они есть, и что мы намерены привлечь их к ответственности за их преступления не только против народа Сейфхолда, но и против Матери-Церкви и даже Самого Бога. Вы предполагаете, что, после предупреждения их об этом, наш правильный курс действий, когда нам в руки попадают люди с доказанной виной — люди, чьи письменные отчеты, чьи собственные показания показывают гордость и удовлетворение, которые они испытывают, отдав приказ об убийстве детей, заключается в том, что мы не должны вершить над ними правосудие?

— Ваше величество, я только…

— Пожалуйста, ответьте на мой вопрос, милорд. — Голос Шарлиэн стал заметно холоднее. — Разве сейчас время демонстрировать слабость? Чтобы внушить не только храмовой четверке, но и всему Сейфхолду, что мы на самом деле не обладаем силой наших собственных убеждений? Уверенностью в наших собственных принципах?

Выражение лица Уайт-Черча было крайне несчастным, и его глаза метались по столу совета, как будто ища кого-то, кто спас бы его от гнева императрицы. То, что он увидел, было множеством глаз, которые, очевидно, согласились с ней, и его кадык дернулся, когда он сглотнул.

— Нет, ваше величество. Конечно, нет! — сказал он.

— Рада, что мы пришли к согласию по такому фундаментальному принципу, милорд, — сказала она ему, пронзая его своим жестким карим взглядом. — Я люблю проливать кровь не больше, чем любой другой мужчина или женщина, — продолжила она. — Более того, император и я дали понять настолько ясно, насколько это возможно для человека, что империя Чарис не будет просто убивать людей, потому что они не согласны с нами или потому, что они выступают против Церкви Чариса и нашего конфликта с храмовой четверкой. Но следствие из этого должно быть столь же ясным. — Наконец она оторвала от него свой пристальный взгляд, чтобы окинуть взглядом остальных за столом. — Мы накажем виновных, когда их вина будет доказана, и облачения, которые они извратили и предали, не защитят их. В отличие от них, мы не будем проливать невинную кровь, но мы привлечем их к ответственности за всю пролитую ими кровь. Есть ли какая-то причина, по которой кто-либо из сидящих за этим столом не смог понять этот важный пункт нашей политики?