Что мы знаем (и не знаем) о еде. Научные факты, которые перевернут ваши представления о питании - читать онлайн книгу. Автор: Мария Кардакова, Анча Баранова cтр.№ 59

Судя по данным клинических испытаний, проводимых не где-нибудь, а в Национальном институте здоровья США, фармакологическое действие внутривенной формы этого препарата заметно отличается от его же таблеток. Инъекции аскорбиновой кислоты действуют не как антиоксидант, а наоборот, помогают организму произвести поистине огромные количества короткоживущей перекиси водорода, разрушающей опухолевые клетки, с одновременным усилением процесса деметилирования ДНК, который приводит к пробуждению генов-супрессоров опухолевого роста, отключенных в процессе канцерогенеза ^[170]. К сожалению, эти противораковые эффекты наблюдают не при физиологических дозах, а лишь при фармакологических, которых невозможно достичь путем поедания витамина — из-за встроенных метаболических ограничителей, о которых мы рассказали вам выше.

Важно отметить, что инъекционная аскорбинка может оказывать положительный эффект на пациентов, проходящих химиотерапию, а не ослаблять ее действие, как оральные антиоксидантные препараты. С открытием молекулярных механизмов противоопухолевого действия внутривенных препаратов аскорбиновой кислоты знамя Лайнуса Полинга перешло к Марку Левину, возглавляющему отдел молекулярного и клинического питания в NIH (National Institutes of Health).

Испытанные на людях противораковые внутривенные дозы поистине огромны — от 1 г на килограмм веса, — но для большинства пациентов вполне безопасны и даже снижают размах побочных эффектов от химиотерапии, применяемой одновременно с курсами аскорбиновой кислоты. Не повезло лишь носителям мутаций глюкозо-6-фосфатдегидрогеназы, также предрасполагающей к фавизму, о котором рассказано в главе 2. У этих людей, к сожалению, фармакологические дозы аскорбиновой кислоты вызывают гемолиз ^[171].

Во время эпидемии COVID-19 инъекции высоких доз витамина С также изучались в отношении скорости восстановления пациентов с уже развившейся пневмонией, находящихся в палате интенсивной терапии ^[172]. На момент написания этой книги мы всё еще ждем результатов этих исследований. Подтверждающих данных о том, что дополнительный прием этого витамина орально поможет защититься от заболеваний или сократить их продолжительность, не получено.

Пожалуй, витамин D можно назвать вторым по популярности после витамина С. И как раз его достаточное употребление имеет большой смысл при пандемии COVID-19. Его дефицит ассоциирован с более тяжелым течением заболевания ^[173]. Но давайте по порядку.

Метаболизм этого витамина и его действие на наш организм хорошо изучены, что не мешает ему вызывать яростные споры среди ученых и медиков. Научившись исправлять дефицит витамина D, ученые постепенно начали отмечать и другие положительные эффекты его достаточного употребления, помимо победы над рахитом.

Началось все с того, что в первой половине XX века и в Европе, и в Америке свирепствовал детский рахит — состояние повышенной эластичности костей. У рахитичных малышей кости гнулись под собственным весом, что приводило к их искривлению, сохранявшемуся всю жизнь. Впервые разобрался с этим витамином скандальный Элмер Мак-Коллум из штата Висконсин, а уже год спустя, в 1923 году, его бывший ассистент Гарри Стинбок обнаружил, что крысы излечатся от рахита, если их пищу облучить ультрафиолетом. Он сразу же запантентовал новую технологию витаминизации, вложив собственные 300 долларов, а потом создал первый в мире университетский отдел лицензирования, успешно коммерциализировавший его изобретение ^[174].

Благодаря повсеместно внедренной технологии облучения молока к 1945 году для населения США рахит навсегда ушел в прошлое, но это заболевание до сих пор нередко встречается в странах Азии и Африки. Теперь мы знаем, что причина рахита — дефицит витамина D у беременных. При недостатке витамина страдает всасывание кальция, что мешает формированию крепкого скелета, а решение проблемы — витаминная поддержка матерей и детей, например с помощью знаменитого рыбьего жира, а также регулярное пребывание на солнце.

Окрыленные успехом в борьбе с рахитом, ученые продолжили эксперименты как на клеточных линиях, так и на животных, и показали, что витамин D нам нужен не только для укрепления скелета, но и практически «для всего». Научные журналы полны статей, связывающих недостаток витамина D c повышенной вероятностью развития чуть ли не каждой часто встречающейся хронической патологии: и остеопороза, и рака, и аутоиммунных заболеваний, и даже болезни Альцгеймера ^[175].

Достаточного подтверждения этих связей научными данными пока нет. Скорее всего, витамин D должен находиться в узких и более индивидуальных границах для присоединения к рациону в виде добавок. И путем относительно грубой игры в поливитаминную угадайку в эти границы попасть сложно, а значит, и положительный эффект проявляется у немногих.

О том, чего мы сами не знаем, а именно спасет ли нас коррекция уровня витамина D хоть от каких-то проблем, мы рассказать вам не сможем. Вероятнее всего, мы поймем больше из данных, полученных во время пандемии COVID-19, когда многие оказались заперты дома, а значит, без доступа к солнечному свету. В этот период было собрано много данных о здоровье большого числа людей, в том числе обнаружена связь существенного дефицита витамина D с тяжелым течением заболевания.

Поговорим о том, откуда берется витамин D, о механизмах его действия и о том, как набрать дневную дозу. Спекуляции же о снижении риска в процентах пока оставим за скобками.