Три цветка и две ели. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 91

Разжигая любовь «пузатой коровы», Адреами лишь разгонял скуку, а Ирмина с обожанием глядела на красавца. Смущаясь да розовея, она подала Адреами новый ломоть хлеба с маслом и, пока тот жевал, прочитала ему еще с десяток коротких стихотворений.

________________

Возвращаясь в замок, Маргарита твердила себе, что поступила верно, отказав в прибежище столь красивой, умной и чересчур несчастной жертве. И удивительно, но совесть ее мучила оттого, что она же, эта странная совесть, ее не мучила за немилосердный отказ.

Лошади шли неспешно, медленным шагом. Сидя на светло-серой в яблоках кобыле Рерде, Маргарита в размышлении поправила рукой пышный воротник из белой лисицы, то есть из песца – драгоценного меха Лодэнии. Голову баронессы Нолаонт плотно обматывал лилейный шелковый шарф, а сверху него, прикрепленный шпильками, свободно лежал, будто собранный из снежинок, белый ажурный платок, расшитый мелкими жемчужинками. Маргарита казалась воплощением зимы – той, что убивая природу, ее же возрождает.

«Странное что-то есть в ее распущенных волосах, – неосознанно положив свободную руку на свой живот, думала девушка. – На ночь она, как обычно, смочила волосы и заплела их в косы, чтобы распустить днем… Я же после насилия радовалась грязно-розовому платью-мешку и платку монашки. Мне менее всего хотелось быть привлекательной. Скорее наоборот… Я даже в зеркало едва смотрелась…»

«Она не могла говорить о своем бесчестье, как и я тогда не могла, – возразила сама себе Маргарита. – Если бы Лилия Тиодо лгала, то рыдала бы и стенала, пытаясь меня разжалобить. Разве можно укорять несчастную за то, что она не захотела ходить в уродливом платье, а старается выглядеть достойно?»

«Она монашкой хотела быть, разве нет? – не сдавалась "Маргарита-стерва". – Распущенные волосы говорят мужчинам о желании женщины отдать свою любовь, о поиске жениха… Нет, всё равно она дрянь, просто сейчас она несчастная дрянь! Монашка, ага, как же!»

«Или я оцениваю ее по себе, а все люди разные, как цветы, – ответила "Маргарита-меридианка". – Она – лилия, а я – маргаритка, почти сорняк. Мне, девчонке с улочки неудачников и бедняков, никогда не понять до конца гордые и благородные цветы…»

– Вообще-то, маргаритку древние люди звали «вечная красавица», – заговорила вслух Маргарита, опомнилась и испуганно подняла глаза на своих охранителей, среди которых ехал Раоль Роннак. «Усатый» единственный ее понял, но другие охранители тоже удивленно смотрели на баронессу Нолаонт.

– Обратить нет значить, – на ломаном лодэтском сказала им Маргарита. – Я думать говорить.

Охранители кивнули. Они ждали, что их прекрасная госпожа еще что-то скажет, но она снова погрузилась в мысли. Всадники меж тем проезжали грязно-желтую из-за сухой травы Пустошь, страшную из-за острых валунов и бурого, полуголого леса. Внезапно замыкающий отряд охранитель что-то крикнул, и остальные мужчины взволновались. Маргарита оборотилась к зубастым камням и увидела неровно шагающего, высокого мужчину, похожего на лесного грабителя. А через мгновение она узнала в нем Нинно! Кузнец исхудал вдвое, его лицо покрывала неровная, темная борода, на щеках багровели царапины от веток. К нему уже поскакал всадник, на ходу доставая меч и приказывая остановиться. Другие охранители подняли ружья.

– Нет! – вскричала Маргарита. – Встать! Я знать он! Не… – искала она в памяти слово «трогать», но бросила это. – Помочь я, пожалуйста, в пол.

– Землить баронесса! – потребовал Раоль.

Охранители крикнули всаднику с мечом, чтобы он не убивал незнакомца, первый конюший Рагнера, суровый Аварт, помог баронессе Нолаонт сойти по ступеням дамского седла. Затем он и еще четверо охранителей пошли с ней рядом, держа ружья наготове. Чем ближе Маргарита подходила к человеку в замаранной одежде, с обширной бородой и всклоченными темными волосами, в каких застряли веточки, сухие листья и даже паутина, тем отчетливее она узнавала Нинно. Он тоже ее узнал и остановился, но будто вовсе не замечал острия клинка у своего деревенского грязного кафтана. Нинно безумно улыбался и щурился так, как если бы видел не холодное серое небо, а яркий солнечный свет. Распахнув навстречу Маргарите руки, он замер.

– Боже, Боже, Нинно, как же ты здесь оказался?! – взволнованно говорила Маргарита, приближаясь к кузнецу.

Она испуганно остановилась, не дойдя до него пары шагов – Нинно раскрыл веки и посмотрел на нее красными глазами, – белки его глаз воспалились, и сперва Маргарите показалось, что это кровь, а Нинно без глаз. Кузнец, блаженно улыбаясь, упал перед ней на колени.

– Святая… – прошептал он, а затем завалился, как мешок, на бок – к ногам Маргариты.

– Нинно?! – крикнула она и хотела к нему наклониться, но охранители опередили ее и не позволили этого сделать.

– Ото дюжо опасное, – сказал ей парень с сильванским лицом, со светлыми волосами, бровями и щетиной – Рернот – тот самый воин, с которым Рагнер побратался после короткой битвы на Главной площади Элладанна. – Мы ёго не ознаём. Отвезть ёго во замоку? Вродь он хворой…

Маргарита поняла и закивала.

– Что глаза? Красный? Зачем?

– Ножорался, поди, чого-то в лясу. Тамо чого токо не ростет у Лешойки.

Смысл этих слов уже остался для Маргариты неясным.

– Пожалуйста, – попросила она охранителей. – Туда, скоро, – указала девушка в сторону Ларгосца.

Не прошло и двух триад часа, как Нинно занесли на пятый этаж донжона и положили его на одну из пяти кроватей в спальне отроков, вернее, бросили его, бесчувственного, на голый тюфяк. Здесь печник не сделал печи, и мозглая стужа пробирала до костей. Кроме того, на соседних кроватях лежали чертежи и бумаги с формулами Ваны Дольсога, жившего по соседству, в спальне воспитателя – на пустом этаже, где его никто не отвлекал.

Маргарита попросила принести корзину с углями и позвать к больному Соолму, а сама пошла за медвежьим покрывалом в своею спальню. Когда она воротилась отроков, Соолма уже протирала мокрым полотенцем лицо кузнеца, очищая его от грязи царапины.

– Не слишком ли много чести? – фыркнула Соолма, наблюдая за тем, как Маргарита заботливо укрывает медвежьим мехом «лесного грабителя».

– Молю тебя, помоги ему! – и горячо, и жалобно попросила ее Маргарита. – Я его с отрочества знаю. Он исчез еще в Элладанне, и мы боялись, что он погиб. Помоги, Соолмочка! Я на колени встать перед тобой готова. У него глаза красные! Он чем-то страшным занемог!

Соолма странно посмотрела на нее и молча подняла правое веко Нинно, а затем и левое.

– Я не знаю, что это такое, – ответила она. – Уходи отсюда, если хочешь, чтобы я помогла. Спускайся на третий этаж и жди. Его надо раздеть и осмотреть получше.

– Женщина… ночь… – внезапно, не приходя в себя, простонал Нинно между непонятным бормотанием. – В лесу…

Соолма отпрыгнула от него.

– Иди вниз, – нервно приказала она Маргарите. – Мы здесь разберемся. Тебе его раздетым видеть нельзя. И трогать тоже, – добавила она.