Три цветка и две ели. Первый том - читать онлайн книгу. Автор: Рина Оре cтр.№ 90

Маргарита наверняка бы сжалилась, пересилила себя, но крест, что она поглаживала пальцем, стал той причиной, из-за которой она твердо молвила:

– Нет. И я не буду объяснять почему – на это есть основания. И спрятаться от людей вам сейчас хочется, я понимаю, но это вам лишь повредит. Вы должны бороться со страхом. Тот мразь был бы рад, зная, что вы страдаете.

– Да, – дрогнувшим голосом пролепетала Лилия, изображая подступающие слезы. – Я понимаю, не держу обид… Верю, что у вас есть веские причины… Вы вправе… отказать мне в милосердии…

«Именно, сучка, – думала Маргарита, с нежной улыбкой возвращая Лилии синюю ленту. – Я буду держать тебя подальше от Рагнера всеми силами, на какие способна. Твое несчастье я не дам превратить в свое. И пусть даже Наш Господь покарает меня за черствость – нет и нет! Плевать, что я плохая меридианка, зато счастливая женщина – и такой намерена остаться».

– Что же, – неуклюже поднялась Маргарита, держась за полукруглую спинку стула. – Раз откровенного разговора у нас сегодня не выйдет, то я пойду. Когда решитесь открыться… Если вам это будет нужно, то я еще приеду. Не вставайте, – остановила она Лилию. – Излишне меня провожать.

– Благодарю вас за визит, Ваша Милость, – вежливо, но со слезами в голосе попрощалась Лилия. – Ваше участие – для меня большая честь.

– Желаю вам быстрее поправиться, – ответила безжалостная Маргарита, хотя чувствовала она себя при этом падалью, самой низкой стервой. – И ничего не бойтесь – охранители герцога Раннора никого к порогу не допустят – ваш дом сейчас охраняется даже лучше, чем замок.

Маргарита одарила «жертву» печальным вздохом и покинула комнату. А Лилия Тиодо изменилась в лице. Она со звериной яростью смотрела на закрытую дверь, посылая всевозможные проклятия вслед баронессе Нолаонт, не попавшейся на ее уловки. Через несколько минут в спальню к сестре зашел Адреами. Та уже стояла у окна, закрытого желтым вощеным картоном, сквозь какой едва просматривался пруд.

– Здравствуй замок? – усмехаясь, обнял Лилию красавец и совсем не по-братски поцеловал ее в губы.

Она вывернулась.

– Я не в духе. И осторожней, Адреами. Если кто-то заметит…

– Кто? – ухмыльнулся он.

– Охранители эти, например… Помнишь, герцог хвастался трубой, чтобы смотреть вдаль? Ты их и не увидишь, а они тебя с такой трубой – легко!

– Так что про замок? Я вещи пошел собирать?

– Корова мне отказала, – неожиданно перешла Лилия на чистый лодэтский язык. – И что герцог нашел в этой шлюхе? Я ведь красивее, так?

– Ана дажье ооочнь красьива… – протянул Адреами по-лодэтски, но говорил он, в отличие от своей подруги, с сильным акцентом. – Не огорчайся – перешел он на меридианский, – как шлюха ты, бесспорно, лучше! Белоснежная, невинная Лилия! Какое красивое имя я для тебя выбрал, да, О́лё?

– Не называй меня так, – нахмурилась Лилия. – Олё больше нет и не будет. Олё из вышивальной мастерской вдовы Одадлог погибла, как и Софё… А Лилия Тиодо, госпожа, покорила сердце самого герцога – и ты еще увидишь его у моих ног! – ткнула она пальчиком в грудь Адреами, затем подошла к дамскому столику, достала из его ящика Святую Книгу в красной обложке, а из ее середины – маленькое зеркальце без ручки. – Ты не перестарался с синей краской под глазами? – рассматривая себя, взволнованно спросила она. – Может, эта пузатая корова поэтому догадалась?

– Ты о ком? Я ведь думаю про Ирмину, когда ты так говоришь. С красками на лице всё идеально, но только не плачь, а то может потечь. И помни: надо верить в свою ложь – тогда в нее поверят остальные! А для правды есть мы друг у друга.

Лилия раздумывала и не слушала «братца».

– Надеюсь, сейчас ты не думаешь о том, как сбросить меня в воду, а самой плыть на лодочке любви дальше как герцогиня Раннор? – прищурил стальные глаза Адреами. – Только попробуй отплатить мне неблагодарностью!

– Я творю новый план! – тихо, но зло выговорила молодая женщина. – Ты ведь ничем мне не помогаешь! А самое время! Оставь меня одну сейчас.

Адреами чмокнул воздух в сторону «сестры» и, «надев маску печали», вышел за дверь. В кухне он нашел Ирмину, нарезавшую пшеничную булку.

– Бедняжка так страдает! – покачал головой Адреами, обращаясь на меридианском к Ирмине. – А я не знаю, чем ей помочь… Баронесса Нолаонт отказала ей в убежище. Так жестоко с ее стороны!

– Но здесь безопасно! – горячо произнесла Ирмина и слегка порозовела в щеках. – А я так рада, что вы остаетесь, – принялась она намазывать масло на ломоть хлеба. – И батюшка тоже будет рад. Желаете, чтобы я зашла к несчастной госпоже Тиодо?

– Нет, юная госпожа Аттсог, очаровательная Ирмина, – печально пропел плут, присаживаясь на стул и принимая от девушки ее хлеб. – Моя сестрица прилегла отдохнуть. Не стоит ей мешать. Она держалась из последних сил при баронессе Нолаонт, и теперь они иссякли. Лучше почитайте мне свои творения, – предложил он. – Вы так восхитительно складываете стихи! Я их часто сейчас вспоминаю в минуты своего горя. Особенно это:

Пучину мрака разогнав, лучами света воссияет солнце

И, отразившись в зеркале морей, заглянет и в мое оконце…

– Это же глупости, – засмущалась юная девушка, оттягивая вниз прядку кудрявых волос, распрямляя ее и отпуская на свободу. – Женщин-поэтов не бывает. Батюшка, вот кто пишет восхитительные стихи. Я же от скуки глупости сочиняю… Но, – оживилась она, доставая из буфета винную бутыль. – Последнее вроде неплохо вышло.

Ирмина прокашлялась и с болью в голосе завыла стихи, при этом она держала в руке бутыль, качалась сама и качала ее в стороны, как маятник, а Адреами жадно следил за плескавшимся вином глазами.

Собирала цветы у дороги,

Бродила по полю, пока не сбила ноги.

Думы мои, что речные пороги.

От надежды до горя – такие мороки…

– Последняя строка не очень вышла, – налила Ирмина в чашу настоящего красного вина для Адреами. – Я ее еще меняю. Может, лучше так?

Думы мои, что сплошные пороги:

То круты, то остры, то пологи…

– И то и то – восхитительно… – отпивая из деревянной чаши, польстил ей Адреами. – Обязательно записывайте свои сочинения. Поэзия – это искусство – не то что живопись… И кто знает, может, женщинам однажды дозволят работать поэтами, как нынче быть столовыми прислужницами.

– В Лодэнии женщины всегда прислуживали за столом и готовили. Скажи кому в Ларгосе, что ты повар, то и тебя засмеют, и того, кто тебя нанял этим… стряпухом. Димий вот кухарит, да очень этого стыдится.

– Тогда тем более! Ваше королевство шагнуло вперед намного раньше других. Так и вижу книги, где будет стоять имя «Ирмина Аттсог», а все в Меридее будут удивляться: «Ну надо же – дама-поэт! И какая же она даровитая!» Может, и другое имя там будет… «Ирмина Тиодо», к примеру…