Знак обратной стороны - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Нартова cтр.№ 72

Интересно, почему по телевизору так все просто не рассказывают? А еще – откуда Алиса-то так много знает? Пожевав губу, мальчик снова задумался. И впервые ему на ум пришла странная мысль. А что, если сестра его обманывает? Что, если… она врет?

Римма Сергеевна отрезала тонкий ломтик лимона и выбросила его в мусорную корзину. Она привыкла не церемониться с продуктами и не жадничать, выскребая последнюю ложечку томатной пасты из банки и дожидаясь, пока стекут в стакан последние капли йогурта. Пятнышко плесени – на выброс, заветренный краешек – в утиль. А потому никогда не накупала ничего впрок, кроме спичек и мыла, не готовила больше трех блюд в неделю, рассчитывая, что все съест в ближайшее время и не приобретала никакой выпечки, кроме постного печенья.

– Не взваливай на себя все, – расправляясь с оставшейся половинкой цитруса, ни с того ни с сего заговорила Римма Сергеевна. Аккуратно отжимающая о краешек кружки чайный пакетик Лера едва не упустила тот обратно на дно.

– О чем ты?

Она прекрасно знала, о чем толкует мать. Почти два месяца та читала своей дочери ежевечерние нотации, но никогда ее голос не звучал так строго, так уверенно, так… непререкаемо. Лера невольно почувствовала себя подростком, которого хотят отчитать за двойку. Голова сама по себе вжалась в плечи. Но нет, на этот раз она ни в чем не виновата, и если мать продолжит в том же духе, ничего не останется, как встать и уйти.

– Просто послушай моего совета.

– Ты хочешь, чтобы я бросила Славу? – ощетинилась Валерия.

Мать не обратила на этот бунт никакого внимания. Отпила из своей чашки, прикусила лимонную дольку. Только так, в их семье ничего, кроме сахара, в чай класть не полагалось. Для варенья существуют розетки, для меда – специальная пиалка.

Все чинно, все по правилам, от которых Лера в свое время так поспешно сбежала. Она была благодарна мужу, отчасти за то, что с Доброславом можно было на них наплевать. Обычно люди ищут пристанища от бурь, некий спокойный островок посреди бушующего моря хаоса. Но с Валерией все было наоборот. Она собрала вещи и однажды покинула тесную гавань родительского дома в поисках приключений, в надежде, что со Славой не омертвеет сердцем, не перестанет доверять инстинктам, не станет копией своей матери.

Конечно, в чем-то Римме Сергеевне хотелось подражать. Ее манере держаться на людях, ее уверенности в собственных силах. Мать умела вести хозяйство, рукодельничать, она была образована, могла во всем вовремя остановиться. Но порой сдержанность переходила в отчужденность, холодность, манерность – в заносчивость, а умеренность превращалась в манию.

Ребенком Лере нравилось пробираться в комнату, где собирались взрослые мамины друзья и слушать разные истории. Иногда, среди забавных баек, где половина фактов была преувеличена, а вторая опущена, проскакивали истории из настоящего маминого прошлого. И когда кто-то из гостей начинал: «А помнишь, Римм?» – лицо матери начинало меняться. С него сползала ее вечная маска строгости, морщины на лбу разглаживались, но собирались уже около глаз и рта. Придавшись воспоминаниям, Римма Сергеевна преображалась, деревянный идол превращался в восковую фигуру, в ней зажигался прежде невиданный огонь. Родительница смеялась, не своим обычным, сдержанным смехом, а раскатистыми волнами, затопляющими всю гостиную. Она давала волю рукам, вечно сложенным на коленях, и те летали вокруг двумя сумасшедшими птахами. А порой мать не промокала платком, не убирала осторожно указательным пальцем, а размазывала слезинку по всей щеке, пока вторая уже бежала из другого глаза. И лицо ее искажала подлинная тоска, горько-соленая, как морская влага.

Вот что бесило Валерию больше всего: ее мама была прекрасным человеком, она умела веселиться, сопереживать, грустить и радоваться мелочам, умела следовать за своими желаниями, но почему-то тщательно скрывала все свою мягкость и теплоту. Сначала Лера думала, что дело все в Юрии Андреевиче, мужчине всей маминой жизни и ее первом муже. Дядя Алик рассказывал, что фотография этого человека, словно икона, всегда стояла за стеклом книжного шкафа, а сам он незримым призраком витал рядом со своей живой женой.

Видимо, решила дочь Риммы, однажды получив от судьбы такой удар, мать решила обрасти хотя бы подобием брони. Но со временем начала сомневаться, какая из двух женщин: плачущая по ночам по ушедшему возлюбленному, или прячущая навсегда его фотографию перед тем, как переехать на квартиру третьего мужа – настоящая? И носила ли мать Валерии маску, или только скрывала до времени свое истинное лицо? И сейчас пришло время получить ответ на этот вопрос.

– Бросить? – удивилась Римма Сергеевна. – Я не прошу тебя никого бросать. Просто хочу предостеречь.

– От чего?

– От той ошибки, что я совершила в свое время. Ты знаешь, я вышла замуж очень рано, в девятнадцать, – старушка подлила себе чаю, но к чашке пока не спешила притрагиваться. – Мы с Юрой любили друг друга как в самых сопливых романах. Он был настоящим джентльменом, как это принято говорить. Да-да, цветы, кофе в постель и прочие глупости, вовсе не означающие, что твой брак продержится дольше, чем у других. Но мы были юны, наивны, нам хотелось почувствовать себя хоть немного… иными. Каждый человек ведь думает, что он – исключение, тоже касается и влюбленных парочек. Уж они-то точно будут жить долго, счастливо и умрут в один день. Чушь несусветная… но не о том сейчас. Я лишь хочу сказать, что вполне тебя понимаю. Ты считаешь свою мать черствой, считаешь бесчувственной. Ой, нет! Только не возражай, умоляю.

– Мам, не преувеличивай, – все же попыталась вклиниться в ее монолог Лера.

В ответ Римма Сергеевна поморщилась:

– Говорю же – не оправдывайся. У тебя слишком выразительное лицо. С таким лицом, как говорила твоя бабушка, только навозом торговать. Все сразу поймут, что дерьмо качественное, – женщина усмехнулась, достала с полки пачку сигарет и, не стесняясь, прикурила прямо от газовой конфорки.

Это была еще одна разновидность Риммы Сергеевны – прямолинейная стерва, появлявшаяся в случаях, когда первые две были бессильны достучаться до собеседника. Обычно переход от вежливой учительницы русского языка к грубоватой дамочке так шокировал, что даже самые склочные торговки прикусывали язык и начинали внимать недовольной клиентке. Но на Леру это давно не действовало. «Против танков копья бесполезны. Вежливость заканчивается там, где начинаются твои личные границы», – еще одна истина, усвоенная Валерией благодаря матери.

– Я не разведусь со Славой, – упрямо процедила она и голову нагнула, будто барашек, собирающийся атаковать противника.

– Еще раз повторяю: у меня и в мыслях не было о таком тебя просить. Вот почему ты никогда меня не дослушиваешь? – затянулась мать, глаза ее иронично заблестели. Она не злилась, просто интересовалась.

– Может потому, что мне уже известно все, что ты скажешь?

– А вдруг, я придумаю что-то новенькое, а? Ты слишком поспешна в своих выводах. Сначала надо получить всю информацию, хорошенько ее проанализировать, а потом уже действовать. Вырванные из контекста фразы и отрывочные данные погубили не одну сотню людей, среди которых отнюдь не все были дураками.