Мистер Хонифут не уставал вслух восторгаться тем, что его окружало. Широкая аллея из вязов утопала в море розовой наперстянки. Мистер Хонифут громко вскрикнул, заметив каменную резьбу: лиса несла в зубах младенца. Он без конца восхищался магической атмосферой этого места и заявлял, что самому мистеру Норреллу не помешало бы его посетить.
На деле мистер Хонифут преувеличивал свою магическую восприимчивость, в то время как мистеру Сегундусу и впрямь было немного не по себе. Сад Авессалома оказывал на него странное воздействие. Временами он ловил себя на том, что собирается заговорить со старым знакомцем или узнает какие-то уголки, словно бывал здесь раньше. Однако, прежде чем мистер Сегундус вспоминал, что́ собирался сказать, он замечал, что обращается к тени на кусте шиповника. То, что мгновение назад обманчиво походило на голову и руку, оказывалось цветущими ветками, а уголок, знакомый с детства, – случайным сочетанием куста люпина, трепещущей на ветру бузины и залитых солнцем руин. А главное, мистер Сегундус никак не мог взять в толк, с кем это его тянет перемолвиться и почему тот или иной уголок сада представляется странно знакомым. Он так разволновался, что примерно через полчаса предложил мистеру Хонифуту присесть.
– Дорогой друг! – воскликнул мистер Хонифут. – Что с вами? Вы заболели? На вас лица нет, и руки трясутся! Почему вы раньше не сказали?
Мистер Сегундус приложил руку ко лбу и что-то промямлил про магию, которая сейчас начнется.
– Магия? – переспросил мистер Хонифут. – О чем вы? – Он нервно оглянулся, словно боясь, что из-за ближайшего ствола выступит мистер Норрелл. – Вас просто разморило. Я и сам изрядно утомился. Глупо разгуливать по такой жаре! Сюда, мистер Сегундус, присядем в тени высоких деревьев рядом с журчащим ручьем, хотя бы здесь. Мы не найдем лучшего места! Сюда, мистер Сегундус!
Они присели на травянистый берег бурого ручья. Свежий ветерок и аромат шиповника успокоили мистера Сегундуса. Он закрыл глаза, затем открыл. Снова закрыл, и только начал с трудом разлеплять веки, как внезапно уснул.
Он видел в темноте высокий дверной проем из серебристого камня, слегка блестевшего в лунном свете. Дверные косяки были сделаны в виде двух мужских фигур (или одной, так как фигуры выглядели одинаково). Мужчина словно выступал из стены, и Джон Сегундус немедленно признал в нем волшебника. Лицо пряталось в тени, но видно было, что мужчина молод и хорош собой. На голове у него был остроконечный колпак с вороньими крыльями по обеим сторонам.
Джон Сегундус вошел в дверь и несколько мгновений ощущал лишь темное небо, звезды и ветер. И все же он стоял посреди комнаты, пусть и разрушенной. Стены тем не менее украшали картины, шпалеры и зеркала. Фигуры на шпалерах двигались и обращались друг к другу, а в некоторых зеркалах отражались совершенно иные места.
В дальнем углу в странном смешении лунного серебра и света от свечей за столом сидела женщина в костюме старинного покроя – мистер Сегундус никогда бы не подумал, что на одно платье может пойти столько ткани. Особенно изумлял цвет – глубокий, насыщенный синий, а по всему платью, как звезды, были рассыпаны алмазы датского короля. Женщина смотрела на приближающегося мистера Сегундуса – раскосые, слишком широко посаженные глаза не позволяли назвать ее красавицей. Затем губы сложились в загадочную улыбку. В отблесках свечей ее волосы отливали столь же насыщенной рыжиной, сколь насыщенной была синева ее платья.
Внезапно в сновидении Джона Сегундуса появился еще один человек – джентльмен, одетый на современный лад. Этого джентльмена, судя по всему, совершенно не удивляла изысканно, хотя и на старомодный манер наряженная дама, однако при виде Джона Сегундуса он не на шутку изумился. Джентльмен схватил мистера Сегундуса за плечи и принялся трясти изо всех сил.
Мистер Сегундус почувствовал, что мистер Хонифут сжал его плечо и легонько встряхнул.
– Прошу прощения! – воскликнул мистер Хонифут. – Вы кричали во сне, и я почел за благо вас разбудить.
Мистер Сегундус недоуменно уставился на спутника.
– Я видел сон, – произнес он. – И преудивительный!
И мистер Сегундус пересказал мистеру Хонифуту свой сон.
– Какое магическое место! – одобрительно заметил мистер Хонифут. – И ваш сон, полный странных символов и знаков, лишнее тому подтверждение!
– Но в чем его смысл?
– Ах! – воскликнул мистер Хонифут, выйдя из задумчивости. – Говорите, дама была в синем? Синий цвет означает… дайте подумать… бессмертие, целомудрие и преданность, планета – Юпитер, металл – олово. И что это нам дает?
– Похоже, что ничего, – вздохнул мистер Сегундус. – Идемте.
Мистер Хонифут, горевший желанием осмотреть развалины Призрачного дома, с готовностью согласился.
Под испепеляющими лучами летнего солнца дом зеленоватой дымкой застыл на фоне неба. Когда они вошли в главный зал, мистер Сегундус вскрикнул.
– Что случилось? Что на сей раз? – испугался мистер Хонифут.
По обеим сторонам прохода высились каменные изваяния Короля-ворона.
– Я видел их во сне, – объяснил мистер Сегундус.
В зале он огляделся. Зеркала и картины давным-давно исчезли. Сквозь разрушенные стены пробивались бузина и сирень. Конский каштан и ясень накрыли комнату серебристо-зеленой крышей, образуя пятнистый узор на фоне небесной синевы. Золотистые метелки травы и кукушкин цвет заплели оконные проемы.
В глубине зала в слепящих солнечных лучах маячили два нечетких силуэта. Пол усеивали разнообразные магические предметы: листки с заклинаниями, серебряная чаша с водой и оплывшая свеча в старинном медном подсвечнике.
Мистер Хонифут пожелал незнакомцам доброго утра, на что один из них ответил вежливо и учтиво, однако другой вскричал:
– Генри, это он! Тот, кого я тебе описывал! Разве сам не видишь? Маленький, чернявый и черноглазый, на вид почти итальянец, в волосах седина. Впрочем, судя по робкому взгляду, он наверняка англичанин. Пыльный сюртук весь в заплатах, а манжеты так обтерлись, что он их подрезал. Генри, это он! Эй, вы, сэр, – неожиданно обратился незнакомец к мистеру Сегундусу, – объяснитесь!
Бедный мистер Сегундус опешил, слушая, как незнакомец в весьма нелестном тоне расписывает его внешность и сюртук. Вышло крайне невежливо. Пока он собирался с мыслями, дерзкий незнакомец вступил в тень ясеня, закрывавшего проем в северной стене, и перед мистером Сегундусом впервые предстал Джонатан Стрендж во плоти.
Заикаясь (ибо понимал, как нелепо это звучит), мистер Сегундус промолвил:
– Я видел вас во сне, сэр.
Его слова еще больше разъярили незнакомца.
– Это был мой сон! Мой, сэр! Я прилег здесь с целью его увидеть! У меня и свидетель есть. Мистер Вудхоуп. – Он показал на своего спутника. – Мистер Вудхоуп – священник, ректор прихода в Глостершире, едва ли вы станете подвергать сомнению его слова. Я полагал, сны в Англии – частная собственность. Должен существовать закон, защищающий сны, а если такового нет, то парламенту следует принять его без промедления! Никому не позволено без спросу вторгаться в чужие сновидения!