Кричи громче - читать онлайн книгу. Автор: Елена Тодорова cтр.№ 47

Я опьянена эмоциями. Я на вершине блаженства.

– Ярик-Ярик… Ярик, давай представим, что бункер – всего-навсего очередная вписка. Вот захотим, в любой момент домой пойдем, – выпаливаю с какой-то неуемной радостью. – Правда?

Вожу губами по его горячей коже. Думаю, он чувствует мою улыбку. Откликается?

– Правда, – откликается, по голосу слышу.

– Правда-правда? – смеюсь на позитиве.

– Правда, – подтверждает еще раз.

Сжимая мою талию, оттесняет чуть в сторону и поднимает меня высоко над головой. Пронзительно визжу, разрывая вакуумное пространство самыми высокими децибелами. Но и это позитивные эмоции. Меня переполняет восторг. Охотно подчиняюсь, когда Яр, подхватывая под ягодицы, вновь крепко к себе прижимает. Обвиваю ногами его талию, пальцы на затылке сцепляю.

Он принимается кружить меня по «кинозалу», а я, откидывая назад голову, кричу в потолок:

– Всё у нас хорошо! Лучше некуда! Зашибись!

– Ю-ю-ю-ху! Ю-ху-ху!

– Воу-во! Вау-вау!

Когда стандартный набор восторженных возгласов иссякает, без стеснения начинаем издавать самые разнообразные звуки животных. Фырчим, мычим, квакаем, рычим, крякаем, лаем, кряхтим, сопим и воем. У Ярика особенно угарно получается. Кроме этого, он еще и носится со мной по помещению.

Вдвоем столько шума создаем, сколько не всегда даст целая толпа.

Дети или дикари? Укуренные? Да, мы под кайфом от жизни!

Абсолютно нерациональные эмоции, учитывая наше заточение. Но в тот миг нас это реально не заботит. Главное, мы есть друг у друга.

Безбашенные. Горячие. Неподдельные.

Сменив несколько позиций в процессе нашего дурашливого перемещения, в конечном итоге оказываюсь у Яра на плечах.

– Вперед! За джунгли! – вместо меча вскидываю над головой руку. – А-у-у-у! А-у-у-у!

– У-у-у-у-у!

– Улю-лю-лю-лю-лю, – это уже, прикладывая ладонь ко рту, индейский боевой клич воспроизвожу.

Ярик следом за этим какие-то грубые и ужасно ржачные звуки выдает. Я не могу сдержать новый обвал хохота. Схватившись за живот, смеюсь на весь бункер.

– Тихо, святоша… Тихо ты… – и сам гогочет так, что меня трясет. – Стой, не грохнись… – приседает, чтобы я могла слезть с его плеч. – Осторожно… Не спеши. Побереги тело.

Буквально сваливаюсь. Приземляюсь на четвереньки. Чудом лбом об пол не прикладываюсь. Неуклюже перемещаясь, откидываюсь на спину.

Яр растягивается рядом. Какое-то время продолжаем дико хохотать. Насколько хватает сил. Смех ведь тоже может быть утомительным.

Долго глядим в потолок, пытаясь восстановить слишком шумное и учащенное дыхание. Обрывочными вспышками приходят новые эмоции. Толкаются, замещая старые. Эти новые – не такие позитивные. Совсем другие. Неприятные, тревожные и жгучие. Их впускать не хочется. Только грудную клетку уже распирает болезненный приступ.

Не знаю, что будет завтра, да даже через час, но сейчас готова на все, чтобы не допустить негативное возгорание. В стремительных попытках задержать хорошее настроение поворачиваю голову к Ярику. Отстраненно улавливаю, как от этого резкого движения трещат по ковру волосы.

– Нападай, Яр.

– Уверена?

Киваю, ощущая, как слезы заполняют и раздражают слизистую.

– Я дышать не могу… – вместо прямого ответа. Это ли не причина? – Только свет погаси.

– Отмени ты, на х*й, эту конституцию, девочка Президент! – порывисто выпаливает Ярик.

– Нет, нельзя!

– Иду в атаку.

– Свет!

Скрипит зубами, но все же вскакивает на ноги. Яростным вихрем по вверенной территории проходится.

Комната, ванная, кухня…

Хлопок, хлопок, хлопок…

Обратно в «кинозал» возвращается решительным, но не злым. Замирая у выключателя, прошивает меня жгучим взглядом. Исследуя открытые участки тела, кожу воспламеняет. А вперившись в глаза, все внутри поджигает. Отзываюсь, не прикладывая усилий. Содрогаюсь от приятного и такого желанного волнения.

Последний хлопок. Полная темнота.

Сохраняю неподвижность лишь несколько секунд. Дыхание перевожу и поднимаюсь, чтобы стянуть с разгоряченного тела одежду. Ее на мне немного: штаны, трусы и футболка. Пока Ярик пересекает помещение, полностью голой оказываюсь.

Он с приглушенным стуком опускается рядом со мной на колени, а я, совершая плавные и быстрые передвижения, заваливаюсь обратно на спину, увлекая при этом и его за собой.

– Ярик, я тебе доверяю, – ощущаю острую необходимость сказать это именно сейчас. – Ты во всем первый. Мой. И… Ты очень важен для меня, Ярик. Важнее всех на свете! Так нельзя, сама тебе говорила, но… Я тебя ревновала. Как глупый ребенок. Как очень глупый и очень избалованный ребенок! – громко выдыхаю, не переставая нервно сминать в кулаках воротник его футболки. В этом признании изначально никакого сексуального подтекста и близко не подразумевается. Потому что ревностные чувства относительно Градского я испытываю столько, сколько сама себя помню. Это намного страшнее, чем влечение. Просто… он мой. – Мне всегда хотелось, чтобы ты был рядом. Чтобы хотел быть рядом! Чтобы в любой компании смотрел только на меня! Чтобы все-все знали, что именно я для тебя – номер один! Остальные после… Даже наши родители. Они после, понимаешь? У тебя так? Если нет, не говори!

Как же я хочу услышать ответ! Как же я его боюсь…

И жду его. Жду.

Сердце грохочет и останавливается. Грохочет и останавливается…

– У меня – так, – выпаливает Ярик со своей обыкновенной агрессивной уверенностью.

– Вау… – более сказать ничего не могу.

Аварийный запуск всех жизненно важных систем организма. Слишком резкий. Чрезвычайно скоростной. Перезаряженная адреналином, дофамином и еще невообразимой тучей чего-то, усиленно цежу воздух и учащенно моргаю.

– Когда ты голая, я в эти звуки не играю, – голос Ярика звучит гораздо тише. Догадываюсь, что наклоняется, чтобы поцеловать, но у самых губ притормаживает. – Маруся?

– Мм-м?

– Вдохни ты нормально, атаковать буду.

– Да… – жадный захват кислорода. – Атакуй…

Ярослав

– С должностью президента я уже не уверена, – произносит Титова, понижая голос до стрекочущего шепота, как делает всегда, когда большой секрет выдает. Зная Машку, в ее понимании, очевидно, так и есть. Пока лежим плечом к плечу на полу того самого «кинозала», где проводим второй «белый» день, перекладывает эту тайну на меня. Глазами транслирует то, что я с ранних лет усвоил как: «Вот тебе оружие. Только ты не обижай меня. Не обидишь?». Не обижу, конечно. Скорее себе язык отхерачу. На полном серьезе в глаза ей смотрю и киваю, давая отмашку, что сигнал принят, чтобы продолжала. – Это детская мечта. Не в том дело, что неосуществимая. Очень даже реальная! Если захотеть – могу, – и я в этом вот ни фига не сомневаюсь. Это же святоша, ёпта. – Но сейчас… После того, что мы тут пережили. В общем, мне кажется, что уже нет… Не хочу, – скривив искусанные и припухшие губы, мотает головой.