– Расслабься, Маруся, – продолжает тихо уговаривать Яр. – Ты вся зажалась. Как я смогу в тебя сунуться? Перестань ты анализировать, девочка-гений. Наклони лицо вниз, попку кверху, и дыши глубже.
Эти слова напоминают то, что я почувствовала вначале нашей близости. Он ведь собирался получить от меня максимум. Так, как ему нравится, без возни и лишней осторожности. Похоже, я все испортила своей тряской и необоснованной стыдливостью.
– Ярик, ты животное, – все, что получается выдохнуть.
Но указания его исполняю. Когда кладу лицо на вжатые в ковер кисти, зад сам собой выпячивается. Градский довольно присвистывает, заставляя мое тело пылать еще большим смущением. В сто пятый раз радуюсь тому, что он меня не видит.
– Животное, – повторяю бессильно. – Ты животное, Ярослав…
– Да, – легко соглашается. – А ты – моя самочка.
– Фу…
– Попроси, чтобы я тебя трахнул.
– Не буду я так просить!
– Проси.
Собираюсь что-то возразить, но все слова застревают в горле, когда чувствую на ягодицах влажное и шероховатое прикосновение языка. Вдохнуть не успеваю, как это горячее воздействие переходит непосредственно на промежность. Ярик не впервые лижет меня там, и я точно знаю, что ему самому это нравится. Но опять-таки в этой позиции все ощущается гораздо острее. Стоит сознанию отойти от шока, вскрикиваю, и уже не могу перекрыть поток беспорядочных звуков. Не знаю даже, как их классифицировать. Кричу, попискиваю, хнычу, мычу, стону, охаю и как будто побулькиваю.
Я закипаю.
– Боже… Ярик …Это слишком… Слишком приятно… Отпусти…
– Не больно?
– Нет, нет… Продолжай… Ах, Боже… Ярик… Перестань… Да…
– Проси… Проси, чтобы трахнул.
Конечно же, сейчас я сделаю все, что он потребует.
– Трахни меня, Ярик… Трахни меня… – произношу эти грязные слова, сгорая от стыда и вместе с тем еще сильнее возбуждаясь от собственной пошлости.
Давление языка исчезает. По мокрой плоти проходится прохладный воздух. Успеваю вдохнуть и выдохнуть, прежде чем Яр прикасается членом. Водит толстой головкой верх и вниз между половыми губами.
Моя болтливая натура затыкается. Ничего сказать не могу. Только воздух ртом хватаю, пока Ярик, так же хрипло дыша, собирает членом влагу и вставляет кончик в скользкий вход.
Замирает.
И мы одновременно прекращаем дышать.
А потом с шумом возобновляем эти функции. Именно это служит некой командой. Градский загоняет член полностью в меня.
Снова кричу и с хрипом стону, содрогаясь каждой существующей в моем теле мышцей.
– Ярик, Ярик…
– Больно?
– Нет!
Хотя неприятные саднящие ощущения все еще возникают в момент, когда он входит, и сохраняются некоторое время, пока двигается, но это не та боль, которая способна меня остановить.
Он внутри меня.
Мой Ярик…
Горячий. Большой. Твердый.
Конечно же, никакая боль не перекроит всей той гаммы ощущений, которые я испытываю. Каждая нервная клетка, каждая молекула, каждый атом – все во мне клокочет. Эмоции бушующей бурей сворачивают изнутри. Я вновь дышать не могу. Подстраиваюсь под них – эмоционально, и под Яра – физически.
– Пожалуйста…
– Что?
– Трахай меня, Ярик…
Тихо взвизгиваю и скулю, когда он подается назад и, наконец, толкается.
– Еще… Еще, Яричек…
Чувствуя, что мое тело охотно и совершенно комфортно его принимает, расслабляюсь. Если это можно так назвать, учитывая все те безумные процессы, которые происходят в моем организме.
Ярик со мной. Во мне. Меня окутывает его запах. Я ощущаю его настолько близко, насколько это в принципе возможно. Он сжимает мои бедра ладонями, двигается во мне и хрипло стонет.
Ему хорошо… Ему хорошо…
И мне… Я на вершине блаженства…
Пытаясь продлить наслаждение, вновь напрягаю мышцы. И от этого еще сильнее дрожу.
– О, чёрт… Чёрт… Яричек… Яр-р-р…
Он двигается размашисто и мощно. И я буквально схожу с ума от каждого его толчка. Незаметно перемещаюсь, словно неосознанно ускользнуть пытаюсь. Скребу по жесткому ковру ногтями. Вгрызаюсь зубами в свои кисти. Кричать, говорить и стонать больше не могу. Перехожу на громкое и частое дыхание. Только так могу сохранять эту жизненно важную функцию. Только так…
От стыда ни черта не осталось. Я вся Ярика. В его власти.
Он по-животному меня трахает, а я прусь. Очуметь просто… Очуметь… Люди эту позицию называют очень неприлично, жутко вульгарно. Лучше быть животными.
Да, мы с моим Яриком дикие звери. Нам обоим это в кайф. Никаких границ нет. Мы просто… очень любим друг друга. Таких чувств среди людей не встретишь.
Улавливая зарождение долгожданной пульсации, инстинктивно двигаюсь ему навстречу. Толчки Яра становятся жестче, практически яростными. Хватка ладоней тоже усиливается, ощущается болезненной. Должного внимания я этому не уделяю – ни морально, ни физически. Уже кончаю. Сжимаюсь, содрогаюсь и оглушающе громко кричу.
Обычно он дает мне хоть пару секунд, чтобы пережить оргазм. Но в этот раз такой поблажки я не получаю. С финальным протяжным стоном, Ярик входит в меня настолько глубоко, что я болезненно напрягаюсь, пугаюсь и офигеваю одновременно. Рывок обратно, соответственно, быстрее, чем все предыдущие. Если бы не крепкие ладони, потеряла бы равновесие. Градский это, очевидно, понимает, как и я то, что это идет вразрез с его желаниями. Перехватывая мою талию рукой, он завершает акт, выплескивая свое удовольствие мне на ягодицы.
Глава 37
Ярослав
Кап, кап, кап, кап…
Делая очередную затяжку, машинально вслушиваюсь в тихое потрескивание сгорающего табака.
– Ты долго, Яр? – кричит Машка из коридора.
Добравшись до двери, сходу распахивает ее и проталкивается внутрь ванной.
Целенаправленно опускаю взгляд. Притормаживаю на содранных коленках своей святоши. Сегодня она не смогла надеть штаны. В мужских трусах, как в шортах, вышивает
[8]. Мне жаль, что так получилось. Просто не подумал о последствиях, когда трамбовал Марусю на жестком ковре на четвереньках. Мне правда жаль. И вместе с тем не могу не любоваться ею. Кроя серьезное и невинное личико, она так охренительно пóшло выглядит. Готов поклясться, что не видел ничего более сексуального, чем святошины содранные во время траха коленки.