Кричи громче - читать онлайн книгу. Автор: Елена Тодорова cтр.№ 36

– Ярик, пожалуйста… Яричек…

Не знаю, о чем прошу… Не знаю, понимает ли он. Реагирует ли на мое безумное нытье или сам решает, что делать… Я не знаю! Он просто берет и просовывает внутрь меня язык. Туда, где, вероятно, даже воздух не был вхож. Я тампонов боюсь, пальцами себя никогда не трогала. Толком не исследовала, где это самое место находится. До беспредельщика Ярика моя плоть казалась неестественно целостной. А он… просто берет и сует в меня язык.

Бушующая внизу живота буря стремительной волной бросается вверх. Высекая по всему телу искры, штормовым валом ударяет в голову и, словно достигнув берегового предела, скатывается обратно.

– Ах…

Не успеваю выдохнуть, как Яр извлекает из меня язык и, собирая соки, вьет им парализующие узоры выше. Удар… Точечное попадание в центр моей женской сущности… И, Господи, я взрываюсь! Буря все пределы нарушает. Раскаленными лучами полностью тело прошивает.

Я кричу, пока хватает дыхания. Затем, рывками втягивая минимально-необходимое количество кислорода, протяжно стону и под конец растерзанно мычу.

Замолчать не могу. Слишком сильная энергия переполняет.

Качает. Качает. Качает.

Трясусь, дергаюсь и издаю гудение, как труба мультяшного парохода.

Осознаю, что Ярик выпрямляет мои ноги, лишь распознавая отголоски боли в затекших мышцах. Лица касается горячее срывающееся дыхание, и его крепкое тело вновь придавливает меня к матрасу.

– Мне тяжело… Я не успела отдышаться… И сейчас, когда ты навалился, кажется, задохнусь… Яричек…

Прихватывая меня, он совершает быстрый переворот. Сообразить не успеваю, каким именно путем положение наших тел меняется. Бесплатная и яркая демонстрация того, что годы занятий боевым самбо для Градского зря не прошли.

Он оказывается на спине, а я сверху на нем.

– Что ты хочешь? – спрашиваю в свою очередь. – Что мне сделать?

Еще не отошла, но уже по новой разгораюсь. Хочу, чтобы ему было так же хорошо, как было мне.

– Садись сверху…

Вот только спокойно исполнить эту просьбу возможности не предоставляет. Сам меня за колени дергает, и я буквально шлепаюсь раскрытой плотью на его пах. Соприкосновение с твердым членом выбивают из моей груди сдавленный вскрик.

– Поцелуй… Поцелуй меня, Маруся… – шепчет Ярик сквозь сжатые зубы.

Наклоняюсь и выполняю. Целую ласково и страстно, намереваясь руководить процессом. Однако его загребущие ладони тут же ползут к моей заднице. Пальцы приближаются… к слишком сокровенному. Дергаюсь, пытаясь отстраниться и соскочить. Но правая рука Яра обхватывает меня от плеча до плеча и придавливает обратно.

Мы сталкиваемся ртами. Я инстинктивно раскрываю губы, и его язык тотчас врывается. А левая рука… Она снова скользит по моей ягодице. Жадно сминает и жестко шлепает.

Ах ты ж, гад…

Давай еще!

– Яричек… Яр… Яр…

Вновь сжимает и притискивает к члену. Затем сильные и настойчивые пальцы подбираются к моей раскрытой плоти. Заставляя задрожать, трогают промежность и нагло тянут вязкую влагу выше… Не давая пошевелиться, Ярик терзает мой рот, толкается между моих половых губ членом и трогает… Трогает меня везде. В прямом смысле. Ограничителей у Градского, очевидно, не существует. Он раскатывает влагу по промежности и… между ягодиц. Не просто прощупывает границы дозволенного. Нет. Ему плевать, что я могу быть против. Он трогает, трогает, трогает… Потому что дорвался. Получает настоящее наслаждение. Чувствую это и сама распаляюсь до безумия.

Хочу, чтобы ему было хорошо.

Член Яра задевает меня в том самом идеальном месте, воскрешая притихшую жажду удовольствия. Целую его самозабвенно, беззастенчиво трусь и дико-дико дрожу.

– Люби меня… Люби, Ярик…

Безусловно, все мои просьбы без надобности. Он и не собирается останавливаться. И, судя по хриплым рывкам воздуха, который он то вдыхает, то выдыхает, сам приближается к желанному финишу.

А я… Яркая вспышка. И затяжная вакуумная тишина.

Я… во второй раз разлетаюсь искрами удовольствия.

Только на этот раз возможность закричать получаю не сразу. Меня бьет и трясет над Яриком. Потому что он толкается резче, трогает жестче и, не переставая терзать мой рот, срываясь на долгую бесперебойную дрожь, с рыком выстанывает в меня свое наслаждение.

Брызги обжигающего семени выстреливают между нами, растекаются, размазываются, но все это не способно вынудить нас остановиться. Мы еще очень долго не можем прекратить тереться, ерзать и постанывать…

Ярослав

Щурясь от палящего послеполуденного солнца, окидываю сидящую на траве Машку внимательным взглядом и помогаю ей освободить поврежденную ступню из сандалии.

Стараюсь не смотреть на непривычно задранный сарафан и слабо прикрытые им загорелые бедра. Напрямую не пялюсь, но периферийно улавливаю. Кровь густым потоком стремительно несется в пах, член моментально каменеет.

Сука…

– Больно? – нажимаю пальцами на выпирающую косточку голеностопного сустава, не дотрагиваясь непосредственно к кровоточащей ране.

– А-а-й! Конечно, конечно, больно! У-у-и-и-и… – мелко дрожа губами, Маруся начинает плакать. – Яричек… Очень больно… – без какого-либо стеснения скулит и всхлипывает все громче, словно не восемнадцать лет ей, максимум пять. – Осень-ошень… – это подразумевает «очень-очень».

– Шерьёзная шитуация, – нет, мне не до смеха, хочу лишь ее взбодрить.

– Яричек… – типа ругает. Только недолго. Снова повторяет мое имя, но уже тем самым голоском, который, мать вашу, каждый раз помогает ей скручивать меня в бараний рог: – Яричек, миленький… Яричек, я домой не дойду. Вызывай скорую.

– Может, заодно и МЧС? – смеюсь все же.

– У-у-и-и-и… – то ли соглашается, то ли просто продолжает плакать.

– Прекращай реветь. Тут нет ничего страшного. Смотри, ступня нормально двигается, – рассуждаю здраво.

Но, стоит провернуть из стороны в сторону, визжит моя принцесска на всю деревенскую округу.

– Ты меня доломать решил?! Ай-яй-яй… У-у-и-и-и… – раздувает щеки, замирает, а затем, складывая пухлые губки трубочкой, медленно выдыхает.

– Продышись, продышись, Манюня, – синхронно с ней вентилирую воздух.

Где-то совсем рядом мычат коровы и блеют овцы. Это подсказывает, что, собирая нужный, мать ее, Марусе гербарий, мы все же не слишком далеко от деревни отбрели. Но, учитывая травму моей неженки, расстояние непосильное.

– Ну, хочешь, я подую?

– А? Куда? На ранку? Давай… – непонятным образом резко успокаивается и притихает. Подставляя «лапку», замирает, не сводя с меня расширенных и блестящих от слез глаз. – А перекиси у тебя нет?