Только ты и я - читать онлайн книгу. Автор: Лор Ван Ренсбург cтр.№ 81

– Девяносто семь… девяносто шесть… девяносто пять…

Широко открыв рот, я пытаюсь заглотнуть побольше воздуха, но без видимых успехов. Легкие словно парализованы страхом, они просто не желают наполняться.

Счет! Надо сосредоточиться на счете.

– Девяносто четыре… девяносто пять…

Медленнее. Вдох – выдох. Вдох… Выдох…

– Девяносто четыре… Девяносто три… Девяносто два…

Этот размеренный счет понемногу овладевает мною, подчиняет себе. Грудь поднимается. Опускается. Кислород вливается в легкие, растворяется в крови, бежит по венам, и сердце начинает биться реже, спокойнее. Мысли текут медленнее, и постепенно я начинаю снова осознавать себя. Я чувствую, как горят обмороженные пальцы, как пульсирует рана под повязкой. Эта боль привязывает меня к настоящему.

Дом вокруг меня – словно молчаливый зритель. Он как будто ждет, что произойдет дальше. Тишину нарушает лишь тиканье старинных часов – зловещий звук, на который я до этой секунды не обращала внимания. Это единственное, что я слышу: часы судьбы, отсчитывающие время до катастрофы, избежать которой невозможно. Что мне делать? Нужен новый план – и срочно, пока у меня есть еще несколько минут.

Фонарь перед домом по-прежнему не горит. Я помню, что он реагирует на движение. Да, время еще есть. Пока есть.

И я продолжаю курить, роняя пепел на пол. Одновременно я продолжаю складывать лист фикуса, пока у меня в руках не оказывается грубое подобие изящных оригами Венди. Она все еще остается единственной постоянной величиной в изменившемся уравнении. Она достойна отмщения. Стивен должен ответить за то, что́ совершил. За ее смерть. Мне нужно только придумать, как заставить его принять условия предложенной мною сделки.

Затушив окурок в раковине, я встаю и иду в гостиную. Кресло на колесах лежит на боку под окном словно символ того, что́ я собираюсь сделать, как далеко зайти. И одновременно это монумент ненависти, которую Стивен испытывает ко мне. Быть может, он попытается использовать мою петлю на мне самой. Если, конечно, я это допущу.

Я закрываю глаза, и передо мной одно за другим возникают любимые лица. Коннор… Милый Коннор. Я не могу так с ним поступить после всего, что он для меня сделал. Он очень много для меня значит. Само его существование смиряет меня, напоминая, что нормальные мужчины существуют. И если Стивен меня прикончит, Коннора это убьет. Но если моя смерть будет хоть в чем-то полезной, если она покажет, кто такой Стивен на самом деле, если спасет хотя бы одну девушку… Что ж, я готова. Хорошо, что папа ничего не узнает. И мама тоже. Зато Стивену не сойдет с рук то, что он совершил. Но ведь есть мужчины, которым повезло остаться безнаказанными… Венди, другие девочки, петля, моя раненая рука… Я складываю эти фрагменты у себя в голове, скрепляю между собой, пока передо мной не возникает новая картина. Я вижу, как довести дело до конца. И если мне повезет, я, быть может, останусь в живых.

Я улыбаюсь своему отражению в оконном стекле, и другая я улыбается в ответ. Вид у нее, надо сказать, еще тот: мокрые волосы торчат, свитер разорван и в крови, к руке примотано посудное полотенце. Но в окне была вместе с ней она: девчонка с огненно-рыжими кудряшками, которые я любила накручивать на палец, девчонка, которая воровала для нас сигареты и которая знала все мои тайны – она знала, как я плакала над «Парком юрского периода», знала, при каких обстоятельствах я на самом деле сломала большой палец. Возможно, это была галлюцинация, вызванная болевым шоком, потерей крови, легким переохлаждением и небольшим сотрясением, но она утешала меня, успокаивала, укрепляла мою решимость.

Я киваю ей. У меня есть план.

Липкая лента плохо отклеивается от кресла, но я отдираю ее, сминаю в комок и бросаю в камин. Скотч плавится в горячей золе, потом вспыхивает, чадя и распространяя отвратительный запах горящего пластика. Взяв в руки катушку с лентой, я отрезаю несколько кусков, закрепляю на подножке и подлокотниках, к которым были привязаны руки и ноги Стивена, и сажусь на его место. Свободные концы ленты я оборачиваю вокруг запястий, потом отрываю. Я чувствую, как скотч натягивает мою кожу, на которой остается клеевой слой. К прозрачной ленте прилепились волоски, красные и голубые шерстяные ниточки и пушинки из рукавов свитера, а на подлокотниках темнеют пятна моей крови. То же самое я проделываю со скотчем на подножке, отдирая его вместе с черными волоконцами от моих легинсов.

В какой-то момент я снова испытываю сильное головокружение. Глаза заволакивает темнотой, и я из последних сил вцепляюсь в подлокотники. Свет в гостиной меркнет, я куда-то уплываю и вот-вот отключусь, но в последний миг у меня в голове что-то щелкает, и сознание возвращается. В гостиной по-прежнему светло, воздух неподвижен, стены не качаются и не кружатся. Нормально. Я трясу головой, чтобы окончательно прийти в себя. Мне необходим отдых, но с этим в любом случае придется подождать. Слишком многое мне еще нужно сделать.

Я медленно встаю, чувствуя легкое покалывание в спине. Комната чуть качнулась, но уже в следующее мгновение застыла неподвижно. Пол подо мной не шатается, и я иду на кухню. Там, в буфете, я нахожу бутылочку кленового сиропа и срываю пластмассовую крышечку. Запрокинув голову, я подношу горлышко к губам и глотаю густую золотистую жидкость. Сахар – это не только белая смерть. Это энергия и силы, а мне очень скоро понадобится и то, и другое. Стивен может очнуться каждую минуту.

Потом я выхожу в прихожую и, тяжело опираясь на перила, поднимаюсь по лестнице. Темное лакированное дерево пульсирует у меня под пальцами, и мне кажется, что это стучит невероятное сердце дома – стучит для меня. Быть может, я – привидение, и дом знал это с самого начала – знал и берег меня, чтобы я никуда не делась, чтобы навеки поселилась в этих стенах. Что ж, если так, мне остается только надеяться, что Венди поселится здесь со мной. Провести вместе вечность будет не таким уж плохим финалом, ведь говорят же, что конец – это только другое название начала.

Мои руки покрываются гусиной кожей. В доме очень тепло, даже несмотря на то что огонь в камине давно прогорел, но моя одежда промокла и не дает мне согреться. Избитая и дрожащая, я могу черпать утешение только в мыслях о том, что скоро все закончится, хотя я и не знаю, кому из нас суждено остаться в живых.

Я оборачиваюсь через плечо и вижу, что в прихожей стало значительно светлее. Но наступающее утро ни при чем. Это включился автоматический фонарь перед входом.

Он очнулся.

Стивен

Лес перед глазами то виден отчетливо, то вновь расплывается. Высокие фигуры в длинных черных плащах с капюшонами шагают по снегу к нему. Кто это, люди или?.. Не важно. Они пришли за ним. Они отведут его в дом и накинут на шею петлю. Интересно, сожгут они Элли у столба или бросят в море, как поступали с ведьмами пуритане?..

Но черные фигуры вдруг остановились, замерли неподвижно, и Стивен увидел, что это просто деревья – черные, кривые стволы и голые ветки, раскачивающиеся на ветру.