Изменник - читать онлайн книгу. Автор: Хелен Данмор cтр.№ 85

Ему хочется верить, что она жива, но он чувствует, что, скорее всего, это не так. По какой-то причине они не допрашивают его в полную силу. Несколько бессонных ночей на конвейере и побои — не в счет. Они не применяли к нему пыток. Охранники дали ему понять, что он пока еще легко отделался. Они намекали ему на то, что происходит в подвалах: «Там тебя пропустят через мясорубку», «Ты знаешь, что такое стоячий карцер? Тебе очень повезет, если ты этого так и не узнаешь».

«Постарайся не думать, что могло происходить до того, как она умерла. Она умерла, и для нее все кончилось». Но если бы не он, Бродская вообще не имела бы отношения к этому делу. Он попросил ее сделать биопсию, и она согласилась. А после — ампутация.

«Операцию проведет доктор Бродская, Юра. Она хороший врач. Ты ее видел, это она брала у тебя биопсию. Помнишь, у нее волосы собраны в узел на затылке, и она носит очки». — «Она мне не нравится. Папа сказал, она еврейка».

— Она была хорошим хирургом, — говорит Андрей.

Лицо Волкова перекашивается. Он наклоняется вперед, высоко поднимает папку и с размаху бьет ею по столу.

— Не думай, что я стану тебя защищать! — орет он.

На лбу у Волкова выступает пот. Он бы хотел, чтобы все они умерли, потому что его сын умирает. Андрей его понимает.

— Это Бродская предложила ампутацию, — говорит Волков. — Она и тебя убедила.

Он предлагает Андрею путь к отступлению. Или только делает вид, чтобы Андрей ухватился за этот шанс и сам себя предал?

— Это был единственный возможный способ лечения, — произносит Андрей. — Любой другой хирург принял бы то же решение.

— Лечение? Эту бойню ты называешь «лечением»? Мой сын из-за этого умирает.

По краям поля зрения Андрея сгущается чернота. Прямо перед собой он пока видит свет. Он все еще видит лицо Волкова и слышит его голос. Делает глубокий медленный вдох. Он не собирается падать в обморок. Надо бы низко опустить голову, но Волков может счесть это признанием вины.

— Я слышал об этом. Простите, мне очень жаль.

— Жаль? За что ты извиняешься, если ни в чем не виноват?

— Я не в этом смысле.

Голос Волкова двоится эхом.

— Я доверял тебе. Я тебя выбрал.

— Мы сделали все, что могли. Иногда этого недостаточно.

— Я доверял тебе. Лучше бы я убил его сам, прежде чем позволил вашим мясникам приблизиться к нему со своими ножами и пилами. Нужно было сразу забрать его домой. — После длительного молчания Волков тихо произносит: — Он был идеальным.

Пухлые пальчики, которые Волков щекотал, когда Юра был младенцем. Розовые после купания маленькие ножки, пинающие воздух. Волков заходит, отпускает няню, берет ребенка и подбрасывает его на коленке. Он такой сильный! Малыш смеется вместе с папой. Идеально!

Андрей едва может пошевелить губами, они онемели и похолодели. Чернота сдвигается от периферии к центру его зрения, но посредине все еще туннель, через который ему видно Волкова. Чернота не совсем черная, у нее есть текстура. Он видит Волкова сквозь нее. А потом он исчезает из поля зрения Андрея.

Голос Волкова доносится откуда-то со стороны окна.

— Они колют ему седативные. Так он скорее умрет, зато не будет слишком страдать. Таков был мой выбор.

Андрей опускает голову. Теперь чернота находится внизу и устремляется вверх. Его охватывает страх смерти.

— Простите, — говорит он вслух. — Я не могу…

Он все еще слышит Волкова. Быстрые шаги по деревянным половицам. Рука берет его за подбородок и приподнимает голову. Теперь Андрей ничего не видит. Только чувствует тепло руки Волкова на своей ледяной коже.

— Ты что-то принял, — говорит Волков.

Андрей слышит, как открывается дверь и голос Волкова, теперь издалека, громко требует: «Приведите врача. Немедленно!» А потом снова звук поспешных шагов и захлопнувшейся двери.

Какое-то время он отсутствовал, а теперь вернулся. Он снова видит свет. Кашляет, потому что нашатырь обжигает горло. Кто-то считает его пульс. Кто-то с резким голосом, не Волков, спрашивает: «Вы приняли яд?»

— Где, — говорит Андрей, тяжело ворочая языком, не помещающимся во рту, — я мог бы взять яд?

Врач оттягивает Андрею веки, чтобы проверить зрачки. Быстро и тщательно он полностью обследует Андрея, как ветеринар, осматривающий лошадь.

— Жить будет, — заключает он. — Всего лишь кратковременная потеря сознания.

Он ничего не говорит о черепно-мозговой травме. Это не его работа. Ему всего лишь нужно подтвердить, что заключенного можно продолжать допрашивать. Черные пологи колышутся вокруг головы Андрея. «Будешь умирать, так все и будет. Запомни».

Эта мысль приносит ему облегчение. Пока еще он не умирает. Банальная синкопа, теперь он снова пришел в себя.

— У него нет никаких внешних признаков отравления, — говорит врач, предположительно Волкову.

На границе поля зрения Андрея чернота продолжает рассеиваться, как рвущиеся ветхие тряпки. Сквозь них видна более плотная тень, постепенно снова сгущающаяся в Волкова.

— Раз с ним все в порядке, — говорит Волков, — вы можете идти.

Доктор быстро собирает свои инструменты, не глядя ни на Андрея, ни на Волкова, и идет к двери. Андрей облизывает губы. Нет смысла просить его о помощи. Он не врач, а бездушная машина. Должно быть, сейчас их штампуют на конвейере.

— Пей, — говорит Волков, протягивая ему стакан воды. — Мы еще не закончили.

Андрей пьет медленными глотками. Вода смачивает язык, скатывается в горло. Пока он не распробовал ее вкус, не сознавал, как сильно мучился от жажды. Он мог бы припасть к берегу ручья и лакать из него, как зверь.

— Мы хорошо с тобой обращаемся, — замечает Волков.

Андрей поднимает на него глаза. Проблема с Волковым в том, что Андрей постоянно забывает, кто он на самом деле. Волков всегда создает иллюзию, что он свой. Андрей чуть было не улыбнулся в ответ на его ироническую полуулыбку.

— Можно еще воды?

— Я сказал, хорошо обращаемся, а не балуем. — Тем не менее Волков идет к столу, на котором стоит графин. Он наливает воду и возвращается к Андрею.

— Ты-то живой, — вполголоса говорит Волков. — Живой как жизнь, так, что ли, говорят. А моего ребенка скоро не будет. — Сейчас он в роли родителя, который не может поверить в происходящее. Факт налицо, но отцу невозможно смириться с тем, что сын умрет раньше него. — Скажи, когда она делала операцию, все зависело от нее. Инструменты были в ее руках. Тебя не было в операционной. Я специально проверял, кто там присутствовал. Раковые клетки из опухоли в Юриной ноге попали в его легкие. Или она это допустила, или специально устроила. Тебя я ни в чем не обвиняю. Она и тебе напустила дыму в глаза.