Тень и Коготь - читать онлайн книгу. Автор: Джин Вулф cтр.№ 73

– Севериан, перечисли мне семь основ правления.

Говорить оказалось трудно, однако (во сне, если это был сон) я умудрился раскрыть рот:

– Не помню, чтобы мы изучали эти вещи, мастер.

– Ты всегда был самым беззаботным из моих мальчиков…

Он погрузился в молчание, и я, точно в озарении, почувствовал, что должен ответить, иначе произойдет нечто ужасное.

– Анархия… – неуверенно начал я.

– Сие есть отсутствие какого бы то ни было правления. Анархия предшествует любой форме правления, я учил вас этому в классе. Перечисли же семь основ.

– Преданность персоне правителя. Преданность династии либо иному порядку преемственности. Преданность правящему сословию. Преданность кодексу, регулирующему принципы правления. Преданность единственно закону. Преданность большей или меньшей совокупности выборщиков, являющихся творцами закона. Преданность абстракции, объединяющей в себе совокупность выборщиков, совокупность лиц, их избравших, и ряд прочих элементов, большей частью – идеального свойства.

– Терпимо. Какая же самая ранняя меж ними, а какая высшая?

– Основы правления перечислены в хронологическом порядке, мастер. Но прежде ты не спрашивал, какая из них высшая.

Мастер Мальрубий склонился ко мне. Глаза его пылали ярче углей костра.

– Какая меж ними высшая, Севериан?

– Последняя, мастер?

– То есть преданность абстракции, объединяющей в себе совокупность выборщиков, совокупность лиц, их избравших, и ряд прочих элементов, большей частью – идеального свойства?

– Да, мастер.

– Какого же рода, Севериан, твоя собственная преданность Божественной Сущности?

Я молчал. Быть может, размышлял – но, если так, сознание мое, объятое сном, не могло проследить хода мысли. Вместо того оно целиком сосредоточилось на реалиях окружающего мира. Небо надо мною, во всем его величии, казалось, было сотворено единственно ради меня и теперь выставлено передо мною, дабы я мог осмотреть его. Я лежал на земле, точно на женщине, и сам воздух вокруг был восхитителен, словно тонкий хрусталь, и игрист, точно вино.

– Отвечай же, Севериан.

– Первого. Если она вообще имеется.

– То есть это – преданность личности правителя?

– Да, так как преемственности здесь нет.

– Животное, лежащее подле тебя, отдаст за тебя жизнь. Какого рода его преданность тебе?

– Первого?

Ответом мне было молчание. Я сел. Мастер Мальрубий исчез. Исчез вместе с ним и Трискель – лишь бок мой еще хранил тепло его тела.

– Ты не спишь? – сказал доктор Талос. – Уверен, ты отменно выспался!

– Мне снился странный сон, – ответил я, озираясь вокруг.

– Здесь нет никого, кроме нас.

Словно успокаивая ребенка, доктор указал мне на Бальдандерса и спящих женщин.

– Мне снился мой пес. Он пропал несколько лет назад, а теперь будто бы вернулся и улегся рядом. Проснувшись, я еще чувствовал тепло его тела.

– Ты лежал совсем рядом с костром, – заметил доктор Талос. – Никакого пса здесь не было.

– А человека, одетого так же, как я?

Доктор Талос покачал головой.

– Я не мог бы его не заметить!

– Но мог задремать.

– Разве что раньше, еще вечером. Я бодрствую уже две стражи.

– Давай я постерегу сцену и декорации, – предложил я. – Поспи, если хочешь.

Суть состояла в том, что я просто-напросто боялся снова ложиться спать.

Несколько мгновений доктор колебался.

– Весьма любезно с твоей стороны, – сказал он и растянулся на моем одеяле, усеянном капельками росы.

Я сел на его место, развернув кресло так, чтобы следить за костром. Некоторое время я оставался наедине со своими мыслями: сначала – об увиденном сне, затем – о Когте, всесильной реликвии, отданной случаем в мои руки. Наконец Иолента – к немалой радости моей – заворочалась, встала и потянулась, подняв изящные ручки к небу.

– Есть тут вода? – спросила она. – Мне нужно умыться.

Я ответил, что Бальдандерс, по-моему, приносил воду для ужина откуда-то со стороны рощи. Кивнув, она отправилась на поиски ручья. Ну что ж, по крайней мере, ее пробуждение отвлекло на себя мои мысли… Я перевел взгляд с удалявшейся Иоленты на лежавшую ничком Доркас. Красота Иоленты была совершенна. Ни одна из женщин, что встречал я в жизни, не могла бы сравниться с нею. Высокая, статная Текла рядом с Иолентой показалась бы по-мужски грубоватой, а неяркая русоволосая Доркас выглядела бы совсем ребенком, как и Валерия, давно забытая девочка, встреченная мной в Атриуме Времени…

И все же к Иоленте меня не влекло так, как к Агии; я не любил ее так, как любил Теклу; не желал с нею того единства помыслов и чувств, что возникло между мною и Доркас. Да, меня влекло к ней, как влекло бы всякого, увидевшего ее, но влечение это было сродни влечению к женщине с картины. Вдобавок, даже восхищаясь ее красотой, я (еще накануне, на сцене) не мог не заметить, как неуклюже ходит она – столь грациозная, пока стоит неподвижно. Округлые бедра ее терлись друг о друга, словно красота обременяла ее, подобно младенцу во чреве. Вернувшись из рощи, поблескивая капельками воды на ресницах, с лицом, чистым и совершенным, как изгиб радуги, она ничуть не нарушила моего ощущения одиночества.

– …я говорю: у нас остались фрукты, если хочешь. Доктор вчера велел оставить что-нибудь на завтрак.

Говорила она хрипловато, с легким придыханием – такой голос можно слушать как музыку.

– Прости, – отвечал я, – я задумался. Да, от фруктов я не отказался бы. Очень любезно с твоей стороны.

– Если хочешь, пойди и возьми сам. Вон там, за стойкой с доспехами.

«Доспехи» были всего лишь тканью, натянутой на проволочный каркас и выкрашенной серебряной краской. За стойкой я отыскал старую корзину с кистью винограда, яблоком и гранатом.

– Я, пожалуй, тоже поем, – сказала Иолента. – Винограду.

Я отдал ей виноград и, решив, что Доркас, скорее всего, предпочла бы яблоко, положил его возле ее руки, а гранат взял себе.

– Выращен каким-нибудь экзультантским садовником под стеклянной крышей, – заметила Иолента, разглядывая свой виноград. – Для натурального рановато. Что ж, бродячая жизнь, наверное, не так уж плоха. И я получаю треть от сбора.

– Разве ты не выступала с доктором и Бальдандерсом раньше?

– Ты не помнишь меня? Странно. – Бросив в рот виноградину, она – по крайней мере так мне показалось – проглотила ее целиком. – Нет, не выступала. Только репетировала. Но эта девушка вклинилась в сюжет так внезапно, что все пришлось поменять.