Лето в маленькой пекарне - читать онлайн книгу. Автор: Дженни Колган cтр.№ 84

Он ослабил объятия и лишь теперь взглянул ей в лицо.

– Ну ладно, всего-то пара месяцев прошла… – покачала головой Полли и снова прижалась к нему. – Прости, прости. Я знаю, ты уехал ради меня, ради нас. Мне жаль, что тебе пришлось пережить все это. Жаль, что я тебя в такое втянула.

– Ты что, шутишь? – удивился Хакл. – Да я просто идиот, Полли! Настоящий идиот! Не знаю, о чем я думал. Ничего не может быть хуже, чем оказаться вдали от тебя. Ничего.

– Даже Нэн-Фур?

– Ох, да, я должен поговорить с тобой об этом, – кивнул Хакл.

А Полли сделала большие глаза и сказала: ладно, поговорим когда-нибудь попозже, а сейчас, пожалуйста, пойдем домой.

Полли наполнила до краев большую медную ванну, опустошив цистерну, и пар окутал маленькую ванную комнату. Вылив в воду все пенные средства, Полли с Хаклом сбросили одежду и вместе уселись в ванну, и Хакл мягко, осторожно вымыл Полли с головы до ног, в ужасе глядя на ее бока, и намылил шампунем ее волосы, пока она рассказывала ему всю историю с самого начала. Он слушал с открытым ртом и повторял, что она вела себя невероятно храбро. А Полли ощущала, что с ее плеч свалилась огромная тяжесть. Пережитое понемногу отпускало ее, хотя она и заплакала, описывая, как мальчик просился к маме, и Хакл шикнул на нее. Конечно, он понимал, какая это честь: первым услышать все это, пусть даже в ближайшие недели Полли придется повторять свой рассказ абсолютно везде, потому что спасенная семья уже сообщила газетчикам о чудесном событии. Что было, как позже подчеркнул Патрик, второй их глупостью, потому что, конечно же, газеты буквально растерзали их за то, что они вышли в море в такую погоду, их объявили худшими родителями Британии, и вообще все вылилось в грандиозный скандал. Однако репортеры раскопали фотографию Полли – ту самую, на которой она с подавленным и немножко безумным видом смотрела на море, и перепечатали ее множество раз, и все это было немножко утомительно, пока шум не затих и Полли можно было уже не объяснять, что, вообще-то, это Селина проделала самую трудную часть работы по спасению терпящих бедствие.

Хакл осторожно расчесал ей волосы, и оба они наконец стали теплыми и чистыми, а потом он отнес ее наверх и со всей возможной нежностью продемонстрировал, насколько он рад ее видеть, и Полли уже не удивлялась тому, что чувствует себя куда лучше прежнего, словно все ее страхи и тревоги унесло прочь.

Они проспали до полудня, пока не появился полицейский, чтобы записать рассказ о событиях прошедшей ночи, а проводив полисмена, взяли плотные мешки и отправились на берег: горожане убирали оставленный штормом мусор и Хаклу с Полли показалось неловким оставаться в стороне. Просто невозможно было поверить в то, что происходило здесь лишь вчера.

На каждом шагу к ним подходили люди, расспрашивали их, радовались встрече с Хаклом, и все готовы были рассказать ему еще раз, что тут было. И одна только Полли знала, через что прошел сам Хакл, каким он был храбрым, причем во многих отношениях. Когда его развлекали всякими сказками, он слушал внимательно, как всегда, а Полли подходила к нему и сжимала его руку, а он в ответ сжимал ее пальцы, и им не нужно было ничего говорить, разве что Хакл часто проверял свой телефон и вздыхал, а Полли бросала на него тревожные взгляды.

Наконец это случилось. Около шести вечера раздался длинный звонок низкой тональности. Хакл и Полли переглянулись.

– Если тебе придется вернуться… – начала она, но Хакл лишь отрицательно качнул головой: нет, никогда.

И она спросила, а как же Клемми, а Хакл сказал, что все выяснится в свое время.

Они держались за руки, когда Хакл ответил на звонок:

– Алло?

Сначала в трубке молчали. Потом послышался голос Дюбоза, так похожий на голос Хакла:

– Привет, братец.

После паузы Дюбоз продолжил:

– Я не… слушай, я не готов стать папочкой.

Тут он разразился объяснениями, жалобами, обещаниями (которые едва ли сдержит, подумал Хакл) и еще изъявлениями благодарности за то, что брат наладил дела на ферме…

– Эта бумажная работа меня убивает, друг, – сказал Дюбоз. – Я не в силах с ней справиться, я прихожу в ужас!

– Мм… – ответил Хакл.

Они говорили по громкой связи.

– А вы не могли бы… ну… передать привет той сладкой милашке? Скажите ей, я не хотел ничего плохого.

Полли кивнула.

– Передам, – соврала она. Она вовсе не собиралась напоминать Селине о Дюбозе.

Весь Маунт-Полберн в тот вечер улегся спать пораньше, но Полли, переполненная эмоциями, и Хакл, запутавшийся во временных поясах, сидели на стенке набережной, ели жареную рыбу с картошкой, болтали ногами и смотрели на прекрасный золотисто-розовый закат. Это был словно какой-то другой мир.

– Вот интересно… – сказал Хакл. – Я насчет шторма и всего остального… Интересно, не думаешь ли ты…

Они наблюдали за чайками, кружащими в небе, – шумными разбойниками, прекрасно знающими, что на этом берегу можно полакомиться остатками чужого пира.

Полли угадала его мысль:

– …что может вернуться Нил? Как в прошлый раз? – Она потянулась за очередным ломтиком картошки и покачала головой. – Нет. Я смирилась с разлукой. Знаю, тебе кажется, что я никогда не перестану надеяться на его возвращение, но это не так. Тупики не домашние зверьки. Они не должны жить с нами. Да, мне было трудно, но это было правильно.

– Ты говоришь искренне? – спросил Хакл. – Честно?

Полли кивнула. Однако ее глаза вдруг наполнились слезами.

– Но это не значит, что я его не любила!

– Ох, это я знаю.

– Как раз потому, что я его любила… по-настоящему любила, я смогла его отпустить. Сумела поступить правильно. – Она вздохнула, вертя в руке маленькую деревянную вилку. – Боже, это иногда так выматывает – быть взрослым… Да, я грущу по Нилу, и мне жаль, если я… если я загрузила тебя этим. Ты такого не заслужил. Просто мне было одиноко.

– Все в порядке, – возразил Хакл. – Мне тоже было одиноко. Невероятно одиноко.

– Знаю, – кивнула Полли. – Но каждый раз, когда мы разговаривали, ты был… – Она помолчала. – Не понимаю, почему считается, что любить – значит ни о чем не сожалеть? – внезапно сказала она. – Мне кажется, что если ты любишь, то как раз ПОСТОЯННО за что-то просишь прощения.

Хакл кивнул, соглашаясь. Потом повернулся к Полли.

– Я действительно тебя люблю, – произнес он.

А потом улыбнулся и стал искать что-то в кармане.

Полли наблюдала за ним.

И вдруг залив, в котором не было ни единого суденышка – всем было приказано держаться подальше от этого региона в качестве меры предосторожности, – словно раскололся пополам от ревущего грохота, и безмятежности вечера пришел конец.

Полли и Хакл мгновение-другое таращились вдаль, потом резко выпрямились.