Рецепты еврейской мамы - читать онлайн книгу. Автор: Инна Метельская-Шереметьева cтр.№ 25

– Мне, солнышко, можно. А вот тебе не советую. Услышала, и забудь. А рецепт я тебе потом продиктую, ты его сохранишь, и твои дети будут знать, что любимые щи вождя народов ему варили простые евреи из Одессы – Балагулы…

Пришла пора наконец рассказать вам о моем новогоднем утреннике. Как сказала потом Мирра: «Подумаешь! Я в молодости тоже пару раз оскандалилась, и ничего, пережила…»

Если вы помните, у нас в садике произошло ЧП: повара заболели, музрук уехала жениться, завхоз повесил собак на Дедушку Мороза, а выручать всех пришлось моей бабуле, Анне Ароновне, Мирре и немножко мне…

Утром позвонила Лида Романовна и попросила принести из дома пластинки. Если есть – с детскими песнями, чтобы мы не танцевали наши танцы и не пели наши песни совсем уж без музыки… Детских пластинок у нас не было. Поэтому я взяла пластинку Галины Ненашевой, которую любила мама, «Хабанеру», которую слушала бабушка, и пластинку про нашего соседа в исполнении Эдиты Пьехи, мою любимую…

Анна Ароновна уехала на «Победе» в сад еще утром, а я еле дождалась маму и Мирру, которые отпрашивались на работе, и вся исчесалась от нетерпения и новых белых шерстяных чулок, которые пристегивались резинками с застежками, пришитыми к маечке-лифчику. Колготки у меня были только одни, да и то бабушка не разрешала надевать их в сад, потому что у других детей их еще не было…

Наконец в дом ворвались Мирра и мама, обе с мороза, обе из парикмахерской, с начесанными челками, пахнущие лаком для волос и вкусными духами, раскрасневшиеся и веселые:

– Эй, копуша, ты готова? Зачем столько пластинок набрала? – укутывая мой снежинкин наряд в белоснежную простыню, спросила мама.

– Лида Романовна велела.

– Точно? – улыбнулась Мирра. – У вас ведь утренник, а не танцы.

– Точно. У нас музыкантша жениться уехала, так что теперь на пианино никому играть.

– Так давай я сыграю. Ты мне только скажи, что и когда. Я все-таки десять лет музыке училась.

– Ой, ну там просто. Про «с водопада-падали», про зайцев, а еще про танец для снежинок.

– Ну… первые две песни я, кажется, знаю. А что с танцем? Какая там мелодия?

Мама всегда говорила, что мне на ухо наступил медведь, поэтому спеть мелодию, которую играла нам музрук, было затруднительно. Да еще все утро я слушала знаменитую Кармен с ее «у любви, как у пташки крылья», а посему лихо отбарабанила: «Там-там – татам, татам, та, та-там…»

– Хабанера??? – страшно удивилась Мирра.

– Точно! – обрадовалась я. – Ее и бабушка любит. Только она чуть-чуть другая, плавная такая…

– Ага, значит буду играть медленнее… Надо же, какая у вас интересная музыкальная руководительница… А ты будешь стих читать?

– Буду. Про мороз и солнце. Только он мне не нравится.

– Почему?

– Потому что он про ленивую тетю. Ее будят-будят, а она все спит и спит и даже на экскурсию к «Авроре» идти не хочет. Несознательная какая-то. Хоть и красавица.

– А тебе какой стишок нравится?

– Тот, который мы с бабулей учили. Партийотический.

– Патриотический, наверное?

– Не знаю. Бабушка же партийная, значит, партийотический.

Мама с Миррой захохотали и согласились:

– Ладно, читай свой «партийотический», если Лада Романовна не заругает.

– А я ей не скажу…

Когда мы первыми пришли в группу, там царило большое «воспитательское» оживление и какой-то почти переполох. Лида Романовна, в красивом красном кримпленовом платье, но почему-то в валенках, с красными щеками и красным носом, тут же замахала нам руками:

– Люсенька, у нас ЧП! Попроси дочь выручить. Она должна помнить сценарий. Меня в группе не будет… э-э-э… временно, до, так сказать, нужного момента… Пусть она ребятами командует, когда и куда им выходить, кому за кем и так далее…

– А у нас Мирра будет на пианино играть! – похвасталась я.

– Правда? Это замечательно. А то я с утра свою «Вегу» на такси привезла, чтобы хоть какая-то музыка была.

– Не волнуйтесь, – успокоила воспитательницу Мирра. – Я уже все знаю. И про рыбаков, и про зайцев…

– Про рыбаков? – удивилась Лида Романовна, но тут же отвлеклась на что-то и показала нам на музыкальную комнату: – Ступайте туда, там для родителей стол накрывают и стульчики поставлены, чтобы всех гостей рассадить.

Постепенно группа заполнилась моими друзьями, их родителями и гостями. На правах командира я бегала в своем волшебном наряде снежинки с белоснежной балетной пачкой, подтягивая противные панталоны, которых не бывает у настоящих балерин, и отдавала распоряжения:

– Угощения для людей ставьте на стол. Про угощения для детей я не знаю куда. Аркашка, ты споешь про «Березовый сок»? Я Мирру попрошу.

– Спою! – обещал мой приятель, страшно довольный, что я его назначила в солисты.

– Сташенко, Крохмаль, Калашников Саша! Вы будете петь про свою щуку?

– А надо разве?

– Надо! – отрезала я. – Вы сначала будете как будто матросы, а потом как будто зайцы.

– Будем!

– А Маринка Иванич будет танцевать во втором ряду. А в первом буду я и Люда Левченко.