Прекрасно в теории - читать онлайн книгу. Автор: Софи Гонзалес cтр.№ 30

– Эй, что случилось? – Его голос стал поразительно ласковым, учитывая, что он имел полное право сердиться на меня.

Я пренебрежительно махнула рукой.

– Не хочу сейчас об этом говорить. Просто… просто тяжелый день. Прости.

Пока я пыталась сделать глубокий вдох, чтобы собраться, Броэм не сводил с меня глаз.

– Да, мой день тоже не вошел в пятерку лучших. Думаю, лучше поехать домой. Меня уже достало это место.

Но я все-таки не была уверена, что поверила ему. Если я права насчет того, что у Броэма тревожный тип привязанности, то, когда он замыкался, он в действительности хотел, чтобы кто-то помог ему снова открыться. Если он отталкивал людей, то лишь потому, что хотел внимания.

К счастью, Ориэлла прекрасно научила меня, что делать в таких ситуациях. А я учила этому других.

– Честно говоря, – сказала я, – все, чего мне хочется, – поесть фастфуд, побывать на других аттракционах и не беспокоиться обо всем этом дерьме хотя бы час.

– Так давай сделаем это.

Я посмотрела на Эйнсли. Ни я, ни Броэм уже не интересовали ее. Она зависла в телефоне, облокотившись на мусорное ведро.

– Было бы здорово, но Эйнсли хотела поехать домой.

– О, – Броэм раскачивался взад-вперед, как будто что-то обдумывал. Затем он вяло пожал плечами. – Если Эйнсли хочет поехать домой сейчас, я подкину тебя до дома.

Мое лицо расплылось в улыбке.

Сорок минут спустя мы с Броэмом сидели друг против друга в кабинке колеса обозрения, это было то, что мне следовало сделать, когда я пришла в Диснейленд. Также колесо обозрения – или Колесо Микки, как мы с Эйнсли называли его в детстве – идеальная вещь, чтобы отвлечься, потому что оно не выглядело как обычное колесо обозрения, а больше походило на захватывающий аттракцион, замаскированный под спокойный и непритязательный. Таким он и был, когда ты выбирал одну из движущихся кабинок. А потом ты плавно поднимался вверх, смотря свысока на мерцающие огни и толпы людей, но кабинка неожиданно скользила на несколько метров вниз, качаясь в свободном падении, так что казалось, ты разобьешься насмерть.

Похоже, Броэм никогда не катался на Колесе Микки раньше, потому что момент с неожиданным падением застал его врасплох. Когда мы первый раз соскользнули, он завопил так, будто его столкнули с крыши. Как только кабинка перестала раскачиваться или, по крайней мере, перестала раскачиваться так сильно, он повернулся ко мне с осуждающим взглядом, словно я его обманула.

– Тебе не понравилось? – спросила я сквозь смех.

Он перевел дыхание, вжался в угол и расставил руки так, чтобы держаться за стены, пока мы раскачивались.

– Это небезопасно, это небезопасно, я хочу выйти отсюда.

– Это Диснейленд, и он безопасен.

– Люди умирали здесь!

– Скажи погромче, думаю, не все дети тебя услышали.

– Могу я сойти или уже поздно?

– Боюсь, что уже поздно. Но ты привыкнешь к раскачиваниям, обещаю.

Взгляд у него был подозрительным. Медленно, но верно он понимал, что я права. К нашей третьей схватке с гравитацией Броэм уже не издал ни единого звука. Он был достаточно спокоен, чтобы вернуться к нашему разговору.

– Итак. Помнишь, сегодня утром ты сказала, что молчание – один из видов эмоционального насилия? – спросил он. – На мой взгляд, это все достаточно сложно.

Я улыбнулась, смахивая с глаз выбившуюся прядь волос.

– Может, не настолько сложно.

Произнося это, он с высоты осматривал парк.

– Хотя, может, так оно и есть. Не знаю, кто ошибся, я или Вайнона. Но иногда – на самом деле почти всегда – я чувствовал, что она отдаляется. Я изо все сил пытался не психовать, но знал: она думала, что я навязчив. Последнее, чего я хотел бы, так это заставить ее отдалиться еще сильнее, но, казалось, что бы я ни делал, она все равно все меньше общалась со мной, пока не стала игнорировать целыми днями. Однажды такое длилось две недели. Как будто меня вообще не существовало, понимаешь? И тогда все стало ухудшаться, я останавливал себя, чтобы не писать ей, убеждая себя, что она хочет бросить меня, но потом придумал хорошую причину, чтобы позвонить и написать, но она проигнорировала это. А теперь я виню себя, что проявил инициативу и вторгся в ее личное пространство. Я просто никогда не знал, что делать. И все вокруг говорили: расслабься, она не обязана уделять тебе каждую секунду своего времени, она не твоя собственность. И я отвечал, что, клянусь, я не пытаюсь никем обладать, просто… разве это не нормально – хотеть общаться со своей девушкой хотя бы раз в одну-две недели?

Наша кабинка снова дернулась, а руки Броэма впились в металлическую сетку. Я попыталсь сдержать радостный смех от ощущения свободного падения. С одной стороны, это был серьезный разговор. А с другой – не моя вина, что Броэм поднял такую серьезную тему, катаясь на аттракционе в парке развлечений.

Когда дыхание Броэма пришло в норму, а кабинка выровнялась, он продолжил:

– После каждого возвращения она делала вид, что ничего не произошло, и говорила, что просто была занята. С одной стороны, я ненавижу себя за то, что был таким требовательным, когда она пыталась жить своей жизнью. Но потом я стал задумываться, насколько сильно я ее заботил, если она не могла найти и тридцати секунд за две недели каникул, чтобы ответить на сообщение.

Произнося последние слова, он взглянул на меня. Облизнул губы и пожал плечами. Он определенно ждал совета.

– Не похоже, что она хотела быть жестокой, когда так себя вела, – начала я. – Это же не было последствием ссоры или попыткой заставить тебя уступить в какой-то ситуации, верно?

Тень улыбки показалась на лице Броэма.

– Нет, конечно, – ответил он. – Она не сделала ничего плохого. И я никогда так не думал. Я знаю, что был требовательным, и совершенно нормально уделять время себе. Она ничего не должна…

– Ну, – перебила я. – Не совсем. Потому что на самом деле вполне нормально просить общения от своей девушки.

По его виду можно было подумать, будто я сказала, что океан сделан из горячего шоколада, а травинки – из перечной карамели.

– Конечно, она имеет право быть занятой, но, когда ты в отношениях с кем-то, ты подписываешься уважать его. Она могла сказать, что дела идут не очень. Она могла сообщить, когда все уже наладилось. Ты знаешь, что в западном менталитете очень ценится независимость. Нельзя сказать, что ты ужасный человек, если тебе необходима близость. Ты не был навязчивым и никого не обидел. Просто твои потребности не удовлетворялись.

Он вцепился в край сиденья побелевшими пальцами. Интересно, заметил ли он это?

– Она не плохой человек.

– Я знаю. Как и ты.

Внезапно его взгляд стал стеклянным, а губы сжались. Казалось, что-то из сказанного мной задело его за живое. Интересно, часто ли Александр Броэм такое слышал? «Ты – не плохой человек.»