Расстелив мягкое детское одеяло, я вернулась в спальню застелить постель и отобрать кое-какое бельё для стирки. В спальне я проверила мобильник, который заряжался рядом с кроватью: пять пропущенных звонков и два голосовых сообщения.
Первое было от инспектора Стивенсона — он спрашивал, улучшается ли состояние Эйдена. Обычно он звонил раз в пару дней, «для проверки», а когда у нас дежурили сотрудники по связям с семьёй, он звонил им. Мне было жаль инспектора Стивенсона. Он был хорошим человеком, который старался делать свою работу, находясь под колоссальным давлением. Тем не менее факт есть факт: после двух с половиной недель расследования дело не сдвинулось с мёртвой точки.
Второе голосовое сообщение было от Роба. Прослушав его, я выпрямилась, а потом быстро отключила телефон от зарядки и спустилась вниз. Сообщение гласило: «Эмма, это Роб. Папу только что выпустили. Никаких улик не нашли. Дома был обыск, результат нулевой. Он этого не делал, я это знаю, и ты, наверное, тоже. Но это не главная причина, по которой я тебе звоню. Слушай, я не хотел говорить тебе это через голосовое, но ты не берёшь трубку, а я хочу, чтоб ты знала. Я не доверяю Джейку, ты знаешь это. Короче, я какое-то время за ним следил. Он постоянно ездит в какой-то гараж на выезде из Бишоптауна, рядом с трассой А59. Что-то тут не то. Я не имею в виду, что он причинил вред Эйдену, я не говорю этого… пока. Но я считаю, нам надо съездить в этот гараж и выяснить, что происходит. Никакой полиции, только ты и я. Завези Эйдена к моим родителям и поедем».
* * *
Дверь открыл Питер, хоть я и надеялась, что это будет не он. Я натянуто улыбнулась:
— Мне очень жаль, что вам пришлось общаться с полицией подобным образом.
— Ничего страшного, — сказал он, приглашая меня войти. — Всех других уже допросили. Сожалею, что я тогда не видел Эйдена, я понятия не имел, что находился столь близко от места его похищения. Если бы только он попался мне на глаза! Ладно, больше я не имею отношения к расследованию. Очевидно, тот момент, когда я фотографировал наводнение, попал на запись с камеры видеонаблюдения, и это произошло ровно в тот период времени, когда, по их мнению, похитили Эйдена. Почему в полиции не могли всё проверить, прежде чем мурыжить меня несколько часов, ума не приложу! Им лучше этого герцога допросить, не нравится он мне.
— Мне тоже, — согласилась я. — А Роб здесь? Он решил, что было бы неплохо, если бы вы присмотрели за Эйденом, пока мы съездим кое-что выяснить.
— Ага, вот и он высказался не менее туманно. Надеюсь, вы не угодите в неприятности? — Питер шёл рядом со мной, пока мы пересекали часть дома, отданную под пансион, в направлении жилых помещений, располагавшихся за стойкой регистрации.
— Нет-нет, ни в коем случае. — Я замешкалась перед дверью, ведущей в жилые комнаты. — Послушайте, Питер. Мне трудно об этом говорить, но я должна. Вы можете проследить, чтобы Соня ничего не делала, не получив моего разрешения? В прошлый раз она пригласила к Эйдену знакомого ребёнка, и всё прошло не очень хорошо. Он ещё не готов играть с другими детьми. Очень легко нарушить хрупкое равновесие, и я должна быть уверена, что Соня не станет…
— Путать все карты?
— Именно. — Я облегчённо вздохнула.
— Не волнуйся, буду держать её в узде, — заверил он.
— Спасибо, я ценю это. — Я сделала паузу. На мгновение захотелось сказать ему, что я никогда не подозревала его в желании причинить вред Эйдену, но это было бы ложью. Был такой момент, когда я сидела и всерьёз размышляла о том, способен ли Питер похитить и пленить, а потом насиловать и мучать моего сына. По правде говоря, тогда я думала, что да, способен — и точно так же я думала, что практически все люди, с кем я знакома, способны на такой поступок. Когда мы прошли в заднюю часть пансиона, меня затошнило от осознания того, как я могла счесть виновным всех и каждого.
Кто бы ни похитил Эйдена, этот человек победил. Он сломал Эйдена, и теперь он больше похож на пустую раковину, а меня превратил в подозрительную, нервную женщину. Я попыталась сменить выражение лица, чтобы скрыть эти мысли от остальных, но Роб первым хмуро отреагировал на мою неподвижную ухмылку.
Как бы то ни было, мы отдали Эйдена родителям и пошли на выход. Я была на взводе и снова принялась расчёсывать руки и виски. Мне не хотелось оставлять Эйдена с ними, но я понимала, что мы не можем взять его с собой. Мы вышли из пансиона и направились к пикапу Роба.
— Ты в порядке? — спросил он, когда я забралась на пассажирское сиденье.
— Бывало и получше.
— Что случилось?
Я вытянула ремень безопасности и пристегнулась.
— Есть кое-что, что тебе нужно знать. Что бы ни было у Джейка в этом гараже, возможно, это совсем не то, что ты думаешь. Вчера я выяснила, что он лгал мне. Он встречался с женщинами, и у них был секс.
— Что-о?
— То самое. Я… я тоже в шоке. Я… Слушай, давай просто примем это как данность? Мы же в полицию всё равно не идём.
— Естественно, там меня и так считают идиотом. Конечно, там может оказаться какая-нибудь ерунда, поэтому я и хотел взять тебя с собой. Если мы там найдём какой-нибудь секретный мотоцикл или что-то в этом роде, никто не скажет, что мы зазря вызвали полицию. И я хочу, чтобы ты тоже всё увидела сама, чтоб у меня была поддержка. К тому же полиции нужно будет получить ордер или что там полагается, и одному богу известно, на сколько это затянется.
— Мне кажется, там какая-нибудь жуткая секс-комната, — содрогнулась я. — Куча порно и секс-игрушек. Он говорит, что у него зависимость.
— Ни хрена себе!
— Ладно, давай помолчим. Просто веди машину. Я не могу… не хочу об этом думать, мне просто нужно знать, что в этом гараже.
Роб завёл двигатель и включил радио, из которого тут же донеслись завывания Кэти Перри. Он извинился и, выезжая с парковки пансиона, убавил громкость. Мы выехали из города и двинулись к шоссе A59, а Роб настроил радио на местную станцию. Мы оба молчали, но радио едва слышали — там говорили что-то о грозе, готовой обрушиться на район Бишоптауна.
Ребёнок в тот день был неспокоен. Я потирала свой беременный живот и старалась привести нервы в порядок. Если мать в стрессе, то и ребёнок родится нервный — так говорят.
С приближением родов мне нужно было больше обычного думать о собственном самочувствии, а это было нелегко, учитывая всё происходящее вокруг.
Тёмная туча принялась поливать землю дождём, и капли забарабанили по крыше старенького пикапа Роба. Всё небо было залито серой и тёмной-синей краской, нигде ни просвета голубизны. Ни солнца, ни света. Я подняла воротник куртки повыше и постаралась не думать о мрачном небе.
Мы подъехали к гаражному комплексу в угрюмом молчании. Прежде чем вылезти из машины, я натянула на голову капюшон, до самых глаз, а у Роба для защиты от дождя была только бейсболка. Мы быстро шли вдоль длинного ряда гаражей, пока Роб не остановился.