— Что случилось? Малышка?
Я покачала головой, ещё сильнее прикусив губу. Смотреть на него было выше моих сил, и он, видимо, сразу это почувствовал.
— Эмма, ты бледная как полотно. Рассказывай! Арестовали кого-то?
— Тебе бы этого хотелось, правда? — сказала я. — Тогда бы ты слез с крючка. — Я сжимала и разжимала кулаки, всё ещё испытывая зуд по всему телу и чувствуя, как жаркая волна поднимается к горлу. Жар и нестерпимый зуд полностью захватили меня, и больше всего на свете хотелось расчесать каждый сантиметр кожи, пока она не слезет с меня совсем.
— Какого чёрта? — Джейк сделал шаг в сторону от меня, пытался заставить меня посмотреть ему в глаза, и я увидела, что позади него на кухонном столе стоит непочатая бутылка виски.
— Собрался выпить, чтобы заглушить чувство вины?
— О чём, чёрт возьми, ты говоришь, Эмма?!
Я взяла со стола брошюру и швырнула её на стойку рядом с виски. Открыть страницу с курсом по истории искусств, изобличающую его во лжи, было делом нескольких секунд, поскольку буклет был уже согнут в нужном месте. Пододвинув брошюру к нему, я задела стакан, который звякнул о бутылку.
— Вот об этом, Джейк. Ты лгал мне с самой первой нашей встречи! Все эти годы! Где ты держал его? Где он был? — Я налетела на него, выпустив когти, и уже тянулась к горлу, но Джейк оказался быстрее. Он схватил меня за запястья и оттолкнул.
Я отступила, широко раскрыв глаза и вся дрожа, а Джейк схватил брошюру и пробежал глазами по странице. Поняв, что я имею в виду, он побледнел и обмяк.
— Это опечатка, — сказал он, потянулся к бутылке и начал откручивать крышечку.
— Нет, не опечатка. Я звонила туда. Дважды. В колледже о тебе никогда не слышали. Ты не ездишь в Йорк по вторникам и четвергам, если только Дэвид Браун — не выдуманный тобой псевдоним. Ты ездишь куда-то ещё.
Он налил в стакан большую порцию виски и быстро выпил.
— Ты не понимаешь…
— Ну уж просвети меня, потому что мой сын пропал десять лет назад, а я защищала тебя от нападок тех, кто тебя подозревал! А теперь я узнаю, что ты лгал мне все эти годы и…
— Ты думаешь, я похитил Эйдена? — Он покачал головой и налил себе ещё одну приличную порцию виски. — Твою дивизию, Эмма! Из всех… Ты действительно думаешь, что я способен на такое? Думаешь, я педофил, да? Ты моя жена, Эмма. Ты должна меня знать!
— Я думала, что знаю. Но потом обнаружила, что ты лгал мне все эти годы. Что мне теперь думать?
Джейк хлебнул из стакана и облокотился на кухонную стойку, так сильно вцепившись руками в её край, что костяшки пальцев побелели. Я ждала его ответа и не могла спокойно стоять, хоть и не сходила с места. Я раскачивалась взад-вперёд, перекатываясь с пятки на носок, как бегун, готовящийся к спринтерскому забегу, — хоть что-то, лишь бы сбросить бурлящую внутри энергию.
— Это не то, что ты думаешь, — сказал он.
— Тогда в чём же дело?
— Я люблю тебя. Правда люблю. — Он глубоко вздохнул, но посмотреть мне в глаза не решился, уставившись вместо этого себе на руки, которыми он уцепился за край стойки, как скалолаз за выступ камня. — Но у меня есть и другие… потребности.
Я не очень хотела задавать следующий вопрос, но знать необходимо:
— Что за потребности? — В ожидании ответа я поскребла горячую зудящую кожу запястий.
— Ты единственная женщина, с которой я хотел бы прожить всю жизнь. Ты та самая женщина. Ты для меня всё. Ты очень добрая, добрее всех, кого я знаю. Ты просто прекрасна. Я влюбился в тебя, едва увидел, но что-то внутри меня жаждет другой… других отношений. — Он облизал губы и сделал нерешительную паузу. — Это не твоя вина. Я… я напакостил, Эмма. У меня есть болезненная страсть.
Я чувствовала, что коленки у меня вот-вот подкосятся. Джейк попытался помочь мне сесть на стул, но я отмахнулась от него и оперлась на кухонную стойку.
— Мне кажется, у меня зависимость от секса. — Запустив пальцы в волосы, он сдвинул их на лоб и провёл руками по лицу сверху вниз, по глазам и небритым щекам к шее. — Мне необходимы женщины и секс, и так было всегда, — заплакал он. — Я придумал эту историю про работу по вечерам, надеясь, что если ограничу себя двумя разами в неделю, то смогу… как бы это сказать… справиться с этим, что ли. До встречи с тобой я вообще не мог остановиться, а когда заботился о тебе, пока ты не оправишься после тех жутких событий, ты одновременно и мне помогла. Ты для меня была… всем. — Он протянул ко мне руку, но я отпрянула.
— Не трогай меня! — гневно выкрикнула я.
— Я бы никогда не сделал Эйдену ничего плохого. — Его глаза блестели от слёз, а мокрое лицо отражало свет кухонных лампочек. — Я… чёртов идиот, я знаю. Но я бы никогда не причинил ему вреда.
— Как мне теперь этому верить?
Он в одно мгновение преодолел расстояние между нами.
— Посмотри в мои глаза, и ты поймёшь, что это правда! — воскликнул он, схватив меня за плечи. — Как мы до этого докатились, Эмма?! Мы же любим друг друга. Ты любишь меня. Как ты вообще могла такое подумать?!
— Потому что люди скрывают свою натуру. Скрывают годами, причём даже от самых близких людей. Ты скрывал это от меня много лет. Как мне теперь верить тому, что ты говоришь и делаешь? — Я освободилась от его крепкой хватки. — Получается, ты совсем не тот человек, за которого я выходила замуж! На самом деле ты совсем другой, а насколько другой, мне остаётся только догадываться.
Он сделал шаг назад и взял в руки пустой стакан, стоящий на столе.
— У меня есть алиби на время похищения Эйдена. Учителя из нашей школы видели меня внутри здания.
— Я знаю, — сказала я. — Речь, видимо, о компьютерщике Саймоне, который пару недель назад что-то напутал, и ясность наступила, только когда ты поехал в полицию и каким-то образом разобрался с этим вопросом. Что ты сделал? Заплатил ему? Этот парень — настоящий засранец, Джейк, так что я не удивлена.
Он закатил глаза:
— Ты всё равно мне не веришь.
— Я уже не знаю, чему верить, — сказала я, отвернувшись.
— Да ладно, Эмма. Ты правда думаешь, что Эйден жил бы в этом доме, если бы я был похитителем?
— Я не знаю. Он не… Я не уверена, что он помнит, — замялась я.
— Всё это дерьмо, с которым мне приходится мириться… Почти взрослый сын, воскресший из мёртвых. Бывший парень, который занимает всё твоё время. И я знаю, что ты мотаешься по городу, пока я на работе. Тебе плевать на меня. В смысле — может, хватит уже? Я первый, кого ты обвиняешь, когда дела идут не очень, и даже когда я говорю тебе правду, ты меня не слушаешь.
— Я слушаю. Я просто не знаю, кому и чему верить, и ты должен понимать, почему, Джейк. За последние несколько недель моя жизнь перевернулась с ног на голову. Всё, что случилось, чуть не довело меня до сумасшествия. Это просто… слишком тяжело. Не знаю, куда бежать.