Безмолвное дитя - читать онлайн книгу. Автор: Сара Дензил cтр.№ 37

В последующие дни я была занята борьбой с бюрократией, восстанавливая документы Эйдена, а в свободное время начала формировать свой собственный список возможных подозреваемых. В школе было пять учителей мужского пола, двоих из которых я всегда находила, скажем так, личностями малоприятными — это были Саймон, учитель информатики, разменявший шестой десяток, обладатель приличного пуза и вечно грязных ногтей, и Крис, молодой учитель физкультуры, имевший обыкновение развлекать коллег в учительской похабными, нетактичными шутками. А ещё у Гейл был немного ненормальный сынок по имени Дерек, с которым они вдвоём управлялись с местной пекарней. Ему было сорок, но он так и жил в родительском доме и не имел никаких отношений ни с женщинами, ни с мужчинами.

Думать над всем этим было ужасно и напоминало обсасывание каких-то грязных сплетен, но я ничего не могла с собой поделать. Как только я потянула за ниточку, клубок стал разматываться сам собой. Я провела выходные дома взаперти, всё ещё злясь на Джейка из-за его очевидного предательства и диктуя имена из моего списка подозреваемых Дениз и Маркусу, поясняя им виноватым шёпотом, почему тот или иной человек был способен на подобное преступление. Дениз почти всё своё время проводила с нами и стала моей главной поверенной, которой я могла поведать о внезапно озарившей меня догадке относительно ещё одного местного жителя. Ответом мне было её всегдашнее «Это мог быть кто угодно. Мы делаем всё, что в наших силах». Однажды она также сказала: «Мы даже не можем быть до конца уверены, что подозреваемый — мужчина». Я, конечно, тоже предполагала, что это был мужчина, но в её словах был резон! Доказательства сексуального насилия наличествовали, однако при этом полиция не нашла следов спермы ни на одежде Эйдена, ни на его теле, и поскольку место его заключения было неизвестно, утверждать наверняка, что он подвергался насилию именно со стороны мужчины, было невозможно. Мне доставляла реальную боль сама эта мысль, но существовала вероятность, что похититель — женщина. Отчасти это могло даже объяснить, каким образом Эйдену удалось сбежать: против женщины у него было физически больше шансов, чем против мужчины.

В те дни я редко выходила из дома, но время от времени на то возникала неизбежная потребность. В понедельник я отвезла Эйдена на второй сеанс терапии, и на протяжении всего пути по нашему городку я ничего не могла поделать с собственной головой, которая упорно продолжала пополнять список подозреваемых новыми фамилиями.

Доктор Фостер встретила нас широкой улыбкой, но взгляд её задержался на мне чуть дольше обычного. Наверное, она могла бы описать моё состояние как несколько возбуждённое. Она предложила мне сесть, посадила Эйдена рисовать, а я, когда он устроился за столом, вытащила из сумки его очередные рисунки и показала ей. Она разложила художества на другом столе, однако я, по всей видимости, интересовала её больше.

— Что-то случилось, Эмма? — спросила она. — Вы, кажется, немного на взводе…

Я потёрла одной рукой другую:

— Начиталась газет. Я, наверно, все прочитала, какие были… Там такое пишут! Продолжают обсасывать версию, что это, мол, мой муж Джейк похитил Эйдена. — Я попыталась сглотнуть, но во рту совершенно пересохло. — Но это полный бред. Я-то его знаю!

— Не спешите, Эмма. Только помните: мы здесь никого не осуждаем. Если хотите, можете рассказать всё подробно.

— Дело не в том, считаю ли я эту версию правдой. Она просто не может быть правдой! — покачала головой я. — У него есть алиби: во время похищения он был на работе, в школе. Он физически не мог совершить это преступление, но в него всё равно продолжают тыкать пальцем и ворошить всякие дурацкие истории, прилипшие к нему со времени работы в прежней школе.

— Что это за истории? — поинтересовалась доктор Фостер.

— Да это всё та дурацкая фотография, на которой он обнимает свою ученицу. Если верить газетам, он болтал с ней в интернете, они были друзьями на Фейсбуке. Но что в этом такого?!

— Вы думаете, это ничего не значит? — терпеливо спросила доктор Фостер.

— Конечно, нет! Пресса играет в свою обычную игру, в которую лучше бы не втягиваться. Печатаются и раздуваются те сюжеты, которые будут обеспечивать продажи, корень зла ищут в тех людях, которые совершенно не заслуживают обвинений, рассказывают небылицы о нашей семье. — Я глубоко вздохнула и погладила живот. Спина болит, ноги отваливаются, и вообще я ужасно устала.

— Я понимаю, как вам сейчас тяжело. Но необходимо попытаться расслабиться. Такой уровень стресса вреден для плода. Вы давно врача навещали? — Я кивнула. — Нужно сходить! Просто провериться.

Я снова кивнула и потёрла глаза, понимая, что она права. На фоне последних событий я совсем позабыла про себя и свою малышку, совсем перестала думать и заботиться о нашем ещё не родившемся ребёнке. Я совсем перестала обращать внимание даже на то, как кроха пинается у меня в животе.

— Что же касается рисунков Эйдена… — Доктор Фостер внимательно просмотрела изрисованные листы. — Могу сказать, что он стал активнее выражать свои чувства и изображать больше осмысленных фигур, чем раньше. Вот, например, очень похоже на дверь.

Я пригляделась к рисунку, на который она показывала: выходит, я до этого неправильно на него смотрела, расположив горизонтально, а надо было повернуть его вертикально. Я повернула лист бумаги и впервые взглянула на рисунок так, как смотрел на него автор. Она была права! Ручки не было, но это определённо была дверь. Эйден изобразил её светло-серой краской почти во всю ширь листа, а сбоку были какие-то более тёмные участки — видимо, дверные петли. Куда бы ни вела эта дверь, она почти наверняка была сделана из какого-нибудь полированного металла, наподобие дверцы большого холодильника на ресторанной кухне.

* * *

На следующее утро мне удалось добраться до врача, когда не было ещё десяти часов, и попасть на незапланированный приём. Эйден сидел рядом со мной на стуле, тихо листая какой-то женский журнал. Рядом с нами ждала очереди мать с тремя детьми, которые как обезьянки неугомонно лазали по сиденьям и разбрасывали по всему полу игрушки из игровой зоны. Началось с того, что эта мамаша время от времени поглядывала на меня, словно пытаясь понять, откуда она меня знает. Потом её взгляд стал более пристальным, и в конце концов глаза расширились: узнала! Я вжалась в сиденье, пытаясь уменьшиться в размерах и проигнорировать её не в меру любопытный взгляд, которым она буравила меня со своего места у противоположной стены помещения.

— Жуть какая с вами приключилась! — изрекла она.

Вступать с ней в диалог я была не обязана, но не смогла удержаться от строгой улыбки в ответ.

— Значит, это он и есть? — ткнула она подбородком, обильно покрытым прыщами, в направлении Эйдена. Он никак не отреагировал, и она неопределённо махнула рукой в сторону своих детей, делая им знак подойти. — Страшно и представить, что с ним было.

Кровь туго забилась у меня в висках, но я постаралась сохранить спокойствие. Какое право имеет эта женщина задавать вопросы об Эйдене?! Кем она себя возомнила? Я проигнорировала её бесцеремонность, обнаружив, однако, что стала ещё яростнее растирать себе руки, и ещё сильнее стиснула челюсти.