Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы - читать онлайн книгу. Автор: Бернард Корнуэлл cтр.№ 20

Убийство раненого Роберта Макара воспламенило шотландцев. Это свидетельствует о том, насколько хорошими были отношения между офицерами и солдатами в британской армии. В дневниках, письмах и мемуарах снова и снова находим мы свидетельства этой взаимной симпатии. Слишком часто британскую армию начала XIX века описывают как массовые порки солдат и аристократические причуды офицеров – это неверная, обманчивая картина! Большинство офицеров происходило из среднего класса, особенно выделялись сыновья священников. Долгие войны отточили их умения. Солдаты 42-го убивали беззащитных французов, потому что обезумели от убийства Макара и жаждали мести за смерть любимого командира. Это куда больше простой симпатии к начальству, это восхищение. Конечно, офицер был значительно богаче обычного рядового, пользовался привилегиями, мог даже быть аристократом, но все опасности военной службы он делил с солдатами. Офицер должен был служить примером. Стрелок Костелло из 95-го говорил, что солдаты делили офицеров на два класса: «Давай!» и «Валяй!». «У нас, – вспоминал он, – вторые попадались очень редко». Стрелок Планкет однажды сказал офицеру: «Слово “валяй” не подобает командиру, сэр».

Не всех офицеров уважали. Рядовой Томас Пэттон, ирландец, служил в 28-м пехотном Глостерширском полку. Они стояли в каре, и был отдан приказ прекратить огонь. Вражеская конница окружила каре, но не пыталась пробиться через строй красных мундиров, произошла заминка. Пэттон вспоминал: «[Французский офицер, может быть, даже генерал] заехал прямо в наш строй, головой коня поверх наших штыков, и стал призывать французов прорвать каре». Пэттон, стоявший в третьей шеренге, поднял мушкет и застрелил офицера насмерть, за что получил от лейтенанта Ирвина удар клинком плашмя по лицу. Пэттон возмутился, но ему сказали, что он будет наказан за стрельбу без приказа. В каре находился генерал сэр Джеймс Кемпт, он одернул лейтенанта: «Молчать! Оставьте его в покое. Он знает свой долг лучше, чем вы!»

Долг британской пехоты заключался в том, чтобы выдерживать постоянные мощные атаки кавалерии, пехоты и артиллерии. Во французской коннице атакующей силой были уланы, но их поддерживали кирасиры Келлермана. Генерал Франсуа-Этьен де Келлерман – длинное имя для невысокого человека – один из самых прославленных командиров наполеоновской кавалерии. Когда он прибыл в Катр-Бра, Ней тут же приказал ему идти в атаку. Келлерман попросил уточнений – под его командованием находилось только 700 человек. Ней настаивал. Partrez! ^[11] – крикнул он. Mais partez donc! ^[12] Келлерман не хотел, чтобы его люди увидели, какое количество врагов им велено атаковать, потому сразу пустил свой отряд в галоп: Pour charger au galop! En avant! ^[13]

Сперва на горцев напали кирасиры и были отбиты. Один французский горнист, мальчик едва ли 15 лет от роду, так впечатлился видом бойцов в килтах, что решил, будто это воюют cantinières. Cantinières – это женщины, следовавшие за французской армией и продававшие военным еду, питье, а нередко и иные услуги. Келлерман направил своих людей дальше линии каре, прорываясь к перекрестку, который ему приказали захватить.

Подкрепления прибывали с обеих сторон и почти непрерывно поддерживали хаос, творящийся в центре сражения. 44-й полк из Восточного Эссекса подошел в подкрепление горцам и, как и они, был застигнут врасплох конницей противника. Строиться в каре не оставалось времени, поэтому командующий просто развернул заднюю шеренгу кругом и встретил кавалеристов залпом, но к тому моменту некоторые уланы уже успели домчаться до центра линии и пытались захватить знамена. Один из батальонных офицеров вспоминал:

30-й батальон Кембриджширского полка подошел вслед за 44-м. Прапорщик Эдвард Макриди, которому едва исполнилось 17, подходя к полю боя, заметил сгущающийся дым и птиц, которые в панике кружились над лесом Боссю. Он писал:

Макриди и 30-й полк шли сквозь этот хаос и миновали раненых из 44-го. Оба этих батальона плечом к плечу сражались в Испании, и вот что увидели новоприбывшие:

Раненый полковник, Александр Гамильтон, был шотландцем. Врачи хотели ампутировать ему ногу, но всякий раз, как они собирались это сделать, их звали к кому-нибудь другому, требовавшему неотложной помощи. Наконец они оставили искалеченную ногу полковника в покое. Гамильтон так и проходил на ней до самой смерти в 1838 году.

Пока полковник Гамильтон ожидал скальпеля хирурга, который так и не явился, Макриди пришел на помощь британской линии. Они заняли место рядом с 42-м, и Макриди вспоминал, как перешагивал через убитых и раненых шотландцев.

«Вперед, дети мои, мужайтесь, еще раз, французы!» Никто не знает, сколько кавалерийских атак провели в итоге французы. В некоторых отчетах о битве говорится о четырех, в других – о пяти, шести или семи, но правда в том, что никто не знает и, вероятно, не знал, где именно они состоялись. Катр-Бра – сражение довольно мутное. Ни с одной стороны не нашлось наблюдательного пункта, с которого можно было бы составить общее впечатление о том, что происходит в котле, где сражаются, страдают и умирают люди. Целый день подходили войска Веллингтона, и он бросал их в бой, туда, где британская линия противостояла французским колоннам. Британским линиям грозила вездесущая кавалерия, и они перестраивались в каре, которые становились легкой целью для французской артиллерии, пятнавшей сельский пейзаж густыми мазками дыма. Веллингтон захотел осмотреть поле битвы и чуть не попался кирасирам Келлермана, которые доскакали до самого перекрестка. Герцог развернул своего коня по кличке Копенгаген и пустился галопом к 92-му полку Гордона, который стоял в четыре шеренги перед самой Нивельской дорогой. Герцог крикнул шотландцам, чтобы те присели, и Копенгаген перелетел через головы солдат, спасая седока от погони. В этот миг французы ближе всего подошли к заветной дороге. Всадники жестоко поплатились за это – их положил залп шотландцев. Из 700 человек Келлермана более 250 погибли или получили раны, а сам яростный маленький генерал потерял коня. Он еще гнал своих людей вперед, но им уже хватило – они отступили. Келлерман схватил поводья двух лошадей и бежал между ними, так они пробивались вспять, сквозь линию британских каре, покуда солдаты в красных мундирах стреляли в них.