Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы - читать онлайн книгу. Автор: Бернард Корнуэлл cтр.№ 19

Застрельщики не рисковали уходить далеко от своего родного батальона, потому что в смертельной игре «камень-ножницы-бумага» Наполеоновской эпохи, проводимой среди артиллерии, пехоты и кавалерии, они были почти беззащитны против кавалерии. Их рассыпной строй не позволял им держать каре или стрелять залпом, и конница могла уполовинить ряды стрелков за считаные секунды, но, когда дивизия Пиктона подошла к Катр-Бра, не нашлось конницы, чтобы разделаться с французскими стрелками. Черный Легион из Брауншвейга добрался до Катр-Бра вместе с Пиктоном, но остальная часть кавалерии Веллингтона еще находилась в пути, и герцог решил атаковать французских стрелков линейной пехотой. За вражескими застрельщиками находились колонны французской пехоты, но британские линии всегда без труда разбивали французские колонны, поэтому Веллингтон бросил вперед шесть батальонов.

Они катастрофически уступали противнику числом. Французы шли тремя колоннами. Самая большая из них, свыше 8000 человек, наступала в северном направлении возле леса Боссю. Центральная колонна, шедшая вдоль дороги, насчитывала 5400 человек, справа от них двигались еще 4200. Всех их поддерживали более 50 пушек и конные отряды. Шесть батальонов британской пехоты составляли 3500 человек, им противостояло по меньшей мере 17 000, да еще артиллерия и конница, зато эти батальоны были лучшими и самыми опытными во всей армии Веллингтона.

Последовал типичный для того времени смешанный бой. Одним из этих батальонов был 42-й, Черная Стража, шотландцы в килтах, чуть больше 500 человек. Джеймс Энтон служил сержантом в этом батальоне, первым прошедшим по ржаному полю, где голландские стрелки были раздавлены мощной французской атакой.

Черная Стража оказалась на открытом поле и все еще в линии. С фланга от них показалась кавалерия, но они решили, что это всадники из Брауншвейга, которые прибыли в Катр-Бра вместе с 42-м батальоном. Брауншвейг был германским государством, доставшимся Франции, и в отместку герцог Брауншвейгский создал полк, который присоединился к Веллингтону в Испании. Они носили черную униформу и прославились как Черный Легион. В битве при Катр-Бра их вел молодой герцог Фридрих Вильгельм. Хотя брауншвейгцы были союзниками британцев в Испании, их не очень любили из-за их пристрастия к собачатине. Ирландский стрелок, рядовой Эдвард Костелло из зеленомундирного 95-го стрелкового вспоминал пса по кличке Штуцер, сопровождавшего их батальон в Испании:

Однажды Штуцер исчез, и оказалось, что его съел Черный Легион. Легенда гласит, что стрелки отомстили. Они отрезали ягодицы у убитых французов, закоптили их и продали брауншвейгцам как ветчину.

Сержант Джеймс Энтон и Черная Стража наступали по чистому полю, среди клевера, не замечая, что всадники справа – не собакоеды-немцы, но французы. Тогда за батальоном поскакал немецкий штаб-офицер, показывая на приближающуюся кавалерию и крича: Franchee! Franchee! Всадники оказались уланами.

Битва была отчаянной. Батальон в линейном строю очень уязвим для кавалерийской атаки, но пехотное каре может отразить почти любую конную атаку. Чтобы построиться в каре, нужно время, а когда прозвучал приказ строиться, времени у горцев не оставалось. Там была почти паника. Вместо ровного построения по ротам в правильный, блистающий штыками прямоугольник, 42-й просто сбежался к своим знаменам и сгрудился в сборное каре, ощетинившись стволами. Внутрь построения попало даже несколько уланов, они были тут же стащены с коней и убиты. У застрельщиков, шедших перед батальоном, шансов не оставалось, и они были смяты уланами, как и командир батальона, сэр Роберт Макара. Батальон видел гибель своего командира, это разъярило их. Он уже был ранен, еще до появления уланов его понесли к арьергарду, в поисках врача. Носилки тогда представляли собой пару мундиров, привязанных рукавами к паре мушкетов, а чаще всего просто кусок ткани, который четверо солдат держали за углы. Французы увидели медали и позументы раненого и главным образом ради грабежа убили всех пятерых. Это было мародерство, не бой, и шотландцы пришли в ярость. Они свалили уланов мушкетным залпом, а позднее офицерам 42-го пришлось останавливать своих людей, которые резали сдававшихся французов с криками: «Где Макара?»

Капитан Арчибальд Мензис, командовавший ротой гренадеров 42-го, также оказался в окружении за пределами сборного каре. Он был человеком удивительной силы. Предпочитая сражаться пешим, он отдал своего коня посторожить мальчику-барабанщику. Мензиса ранили, и он упал возле рядового Дональда Макинтоша. Барабанщик оставил коня и бросился на выручку к капитану. Тут один улан попытался поймать коня, который стоил немало. Макинтош из последних сил сумел застрелить улана. Пишут, что он успел сказать: «Не трожь коня! Это капитана…» Французский офицер, видя, что Мензис пытается встать, взмахнул саблей.

Мензис выжил и прожил до 1854 года. Пока его несли в каре 92-го, его батальон вновь построился в линию, чтобы встретить приближавшуюся колонну французской пехоты, но почти сразу же опять попал под угрозу удара конницы, на этот раз кирасиров. Кирасиры были французской тяжелой конницей, их грудь защищали стальные пластины. Теперь 42-й успел вовремя построиться в каре. «Кирасиры, – вспоминал Энтон, – обрушились на две стороны каре. Казалось, тяжелые кони и стальные доспехи погребут нас под собой». Однако и кони отступили перед шотландскими штыками.