Песнь Сорокопута. Ренессанс - читать онлайн книгу. Автор: Фрэнсис Кель cтр.№ 36

Я попытался возмущённо завопить: «Что ты делаешь?!» – но получилось только нечленораздельное мычание. Его пальцы, впившиеся в кожу, как тиски, сдерживали меня.

– Скэриэл, прекрати сходить с ума, у тебя уже паранойя, – раздался сзади недовольный голос Эдварда. Я слышал, как он спешит на помощь.

Скэриэл, не поворачиваясь, отпустил мой подбородок – о, это прекрасное чувство свободы! – и взмахнул рукой назад. Послышался грохот. Кажется, он сбил Эдварда с ног тёмной материей.

– Кто-то слил в Сеть фотографии Бернарда с Оливером. – Он нагнулся ко мне. – Я спрошу только один раз. Это сделал ты?

– О чём ты? У меня… – Я сглотнул и кожей почувствовал острое лезвие. – У меня не было этих фотографий. Только Бернард в клубе.

– Ты умеешь доставать любую информацию, – почти нежно проговорил он, вплетая пальцы в мои волосы. – Тебе не составит труда достать их старые фотки.

– Но я этого не делал! – истерично крикнул в ответ я. Тут он, видимо, решив наказать за повышенный тон, больно схватил меня за волосы и потянул; было трудно дышать, он сидел на мне, а весил Скэриэл прилично. Его ноги по бокам сдавливали, да так сильно, что я не мог даже шевельнуть рукой. – Я дал клятву, помнишь? Как я мог сделать что-то, что может помешать тебе?

Он долго вглядывался в мое лицо, словно пытался отыскать в нем правду. Как он был разъярён! Я впервые видел его в таком состоянии. Что бы там ни произошло, это вывело Скэриэла из себя. Вскоре звериный оскал сменился гримасой недовольства, а затем и складки между бровей разгладились. Больше не было этого пристального взгляда, готового уличить меня во всех грехах, плотно сжатые губы приоткрылись, и Скэриэл издал вздох отчаяния. Теперь он выглядел растерянным. Глаза его беспокойно метались, он словно размышлял, забыв обо всём.

Я почувствовал облегчение, когда он медленно, словно в прострации, убрал нож и встал, протягивая мне руку. Я нерешительно поднялся, не принимая помощи.

– Прости, – виновато произнёс он, когда я встал, разминая шею. Было странно тереть кожу там, куда секундой ранее упирался нож. – Не знаю, что на меня нашло.

Я не издал ни звука, продолжая свой путь до подсобки. Волосы вставали дыбом, а по коже бегали мурашки, как только я вспоминал о том, как он чуть было не зарезал меня. Ему это ничего не стоило. Скэриэл был так зол, что мог в любую минуту убить, просто заподозрив в предательстве.

– Ты должен был поговорить с нами, – сердито выдал Эдвард.

Вернувшись в холл, я опустил голову, чувствуя, что Скэриэл смотрит на меня и жалеет о содеянном, и начал вытирать грязные разводы на паркете. Скэриэл успел повесить куртку, обувь аккуратно поставить в прихожей, а зонты вернуть на место. Выглядел он как нашкодивший ребёнок, испытывавший чувство стыда. Эдвард сложил руки на груди и смотрел на него в ожидании объяснений. Я неторопливо натирал паркет, то и дело бросая на них осторожные взгляды. Кожу на подбородке ещё словно жгло в тех местах, которые он сжимал своими пальцами-тисками. Я машинально потёр шею и подбородок. Подумать только, ещё пару секунд, и я бы лежал на этом паркете в луже собственной крови. Прямо как тот водитель на дороге. Меня бросило в жар.

Скэриэл слишком опасен.

К моему удивлению, он сел, скрестив ноги, между мной и Эдвардом и, поникший, схватился за голову. Мы молчали. Я протёр все разводы, но не спешил относить тряпку, просто, нахмурившись, стоял с ней в руках.

– Простите меня, – проговорил Скэриэл.

Эдвард шумно вздохнул. Я промолчал, прикусывая внутреннюю часть щеки.

– Кто-то копает под меня, – в отчаянии бросил Скэриэл.

– Адам? – спросил я.

– Мистер Эн? – предположил Эдвард.

– Слишком осторожно копает. Не в их стиле. Помните ту дерьмовую слежку? – скривился он. – Вот это в их духе. А тут практически ювелирная работа. – Он устало потёр переносицу. – Ни одной зацепки.

– Никаких подозреваемых? – спросил Эдвард; выглядел он всё ещё сердитым, но, очевидно, обида потихоньку проходила. – Помимо Адама и мистера Эна? Может, Кэмерон? Напарник Адама.

– Это чистокровный, – заключил Скэриэл. – Под меня копает чистокровный. Вне всяких сомнений.

– Что именно он сделал? – спросил я.

– Или она, – вздохнул Скэриэл. – Кто-то слил фотографии Оливера с Бернардом во все социальные сети, связанные с лицеем и Академией Святых и Великих. Откуда эти фотографии, ума не приложу. Я пытался сделать так, чтобы никто не узнал об их отношениях, вывести из-под удара Оливера, но… – Он стукнул кулаком по паркету. – Всё зря. Нужно пересмотреть планы и теперь подстраиваться на ходу.

– У тебя есть подозреваемые? Какому чистокровному ты перешёл дорогу? – спросил Эдвард.

– Ха. – Скэриэл скривился в усмешке. – Тебе в алфавитном порядке? Или в хронологическом? Проще сказать, какому чистокровному я не переходил дорогу.

– С таким послужным списком как ты ещё в живых остаёшься? – Голос Эдварда звучал доброжелательно.

Хоть он попытался всё свести к шутке и разрядить тем самым гнетущую обстановку, но ничего не вышло.

– Каждый день задаю себе этот вопрос, – угрюмо ответил Лоу.

Он поднялся и зашагал, наматывая круги между нами и рассуждая вслух:

– Если бы не эта слитая фотография, то близнецы Брум могли бы вступиться за меня перед своим отцом и подписать рекомендательное письмо за то, что я помог с Бернардом. Но сейчас, – он с раздражением взмахнул рукой, – какая, к чёрту, разница, помогал я или нет. Им теперь не до меня.

Мы с Эдвардом напряжённо наблюдали.

– С другой стороны, раз положение ухудшилось, то нужно теперь повлиять на Оливера. Он как раз в убитом состоянии. Манипулировать им будет проще…

Подняв бровь, Эдвард посмотрел на меня. Я в ответ пожал плечами. Скэриэл не замечал нас, продолжая размышлять.

– Как теперь поступит их отец? Он точно не выгонит Бернарда. В уставе Академии написано, что исключить можно за преступление. За поведение, порочащее честь и достоинство учащегося, могут отстранить на время от учёбы. И это если проступки случаются нечасто. Так уже несколько раз отстраняли Оскара Вотермила. Но у Бернарда точно хорошая посещаемость. А Оливер даже ещё не учится в Академии…

Эдвард задумчиво потёр лоб, а затем направился в свой кабинет. Он занимался документацией и по полдня пропадал, утопая в бюрократическом болоте. Я же по большей части следил за кем-то, доставал материалы, а в оставшееся время убирался, успокаивая себя тем, что в доме становится чище. Я видел результат своих трудов, только когда брал в руки швабру и тряпку. Уборка для меня стала способом снять стресс.

Я прошёл мимо Скэриэла. Как бы странно это ни звучало, но в детстве, я помню, он тоже, бывало, так наворачивал круги и что-то шептал себе под нос. Это очень нервировало других детей, особенно Ноэля Джонса, – и тот всегда ставил подножку Скэриэлу. Не проходило ни дня, чтобы Ноэль не приставал к Скэриэлу. И поглядите-ка, что теперь с ним стало… По развитию он недалеко ушёл от ребёнка.