Волна легкого шума прокатилась по рядам аудитории, когда на сцену вышел Уэйн Келли и вкратце описал проект журналистского семинара. Он поименно перечислил своих семинаристов, и они, поочередно вставая, робко улыбались и махали своим родителям. Затем руководители групп — Ханна, Тэйт, Роуэн, Фелиция и Кэссиди — встали в полукруг за подиумом и начали программу презентации, по очереди, согласно сценарию, обобщая известные факты, использованные ими методы журналистики и оглашая результаты поисков. Энди порадовалась, что дети Джорджины не учились здесь, потому что не хотела бы видеть ее смущение, когда Тэйт процитировал пару избранных цитат из интервью, включая весьма «игривую» оценку личности преподавателя поэтического факультатива.
Или, может, даже пожалела, что подруга не видит этого.
Мысль о том, что Даллас пытался поцеловать Джорджину, затмила размышления о том, каким милым, умным мальчиком кажется Тэйт и как он похож на молодого Йена.
Двойняшки сидели с удивительно сосредоточенным видом, особенно когда начала говорить их старшая сестра. Увлеченный показом фотографий с места преступления, Оуэн так подался вперед, что практически дышал в шею сидевшей перед ним женщины.
Но пока не прозвучало ничего нового. Все сообщения семинаристов не выходили за рамки того, что они с Йеном уже знали. Презентация определенно не включала того, что они узнали о странной карьерной истории Кёртиса Ройяла. Упоминаний о браслете, способном вскрыть так много тайн, что лучше б он остался на дне озера, тоже не было. Даже когда Кэссиди подводила итог последним событиям, исключая одного подозреваемого за другим, Энди, хоть убей, не могла понять, когда же начнутся КРУТЫЕ НОВОСТИ.
Но вот Кэссиди, явно нервничая, умолкла, прочистила горло и, склонившись, глотнула воды из бутылки под трибуной. И, встретив ободряющий взгляд Уэйна Келли — Энди внимательно следила за выражениями их лиц, но не нашла ничего, о чем стоило бы беспокоиться, — перевернула страницу.
— Мы подготовили эту презентацию, полагая, что наше резюме будет касаться предстоящего суда над Кёртисом Ройялом и того факта, что истинный конец этого дела будет неизвестен до тех пор, пока его не признают виновным или невиновным. Однако вчера вечером мы узнали о новом повороте в этой истории. Основываясь на исследовательской работе нашего класса и особенно на репортажах удостоенного наград журналиста Уэйна Келли, офис шерифа округа Лейк рассмотрел новые улики и возобновил расследование. Они, в свою очередь, нашли новые доказательства и представили их прокурору округа Лейк. В связи с чем, — Кэссиди посмотрела в зал и, несмотря на дальность расстояния, встретилась с взглядом Энди, — прокурор отменил обвинение в убийстве. Сегодня утром Кёртиса Ройяла освободили из окружной тюрьмы.
Шум, прокатившийся по залу, не перерос в гвалт, но за коллективным вздохом последовали разрозненные взволнованные возгласы.
— Что происходит? — спросила Энди, вцепившись в руку Йена.
Тот мрачно молчал, ожидая логичного завершения этого объявления.
Двойняшки пребывали в восторге.
Уэйну Келли пришлось встать со своего места и взять микрофон, чтобы успокоить зрителей. Затем, с уважением взглянув на Кэссиди, он сменил ее на трибуне.
— Новые свидетельства, полученные департаментом шерифа, убедили детективов в том, что Даллас Уокер — по неизвестным нам причинам — либо покончил с собой, либо умер в результате несчастного случая. Ранее считалось, что его ударили по затылку, но следствие пришло к выводу, что фактически он получил травму головы после того, как машина сорвалась со скалы и утонула в озере.
Все изначальные переживания по поводу смерти Далласа вернулись, взметнувшись тошнотворной жаркой волной.
— Хотя результатом нашего расследования нельзя в полной мере назвать освобождение невинно осужденного человека, — повысив голос, продолжил Келли, — я считаю, что вклад учащихся Гленлейка в это дело является весьма значительным достижением, поскольку без их изысканий оправдания могло бы не произойти. Вы все должны гордиться своими сыновьями и дочерями, однако одна школьница заслуживает особого упоминания, поскольку именно ее настойчивость заставила меня копнуть глубже — именно так, как я и призывал копать своих семинаристов. И такую похвальную настойчивость проявила Кэссиди Коупленд.
Кэссиди покраснела как помидор, но смогла улыбнуться, когда зал взорвался аплодисментами. Миссис Генри и Шэрон Лизандер встали и хлопали стоя, что побудило и другие группы зрителей подняться со своих мест. Энди казалось, что она приросла к стулу, но последовала общему примеру, почувствовав, как Йен мягко потянул ее за руку.
Она стояла и аплодировала, оцепенев от шока.
— Кэссиди, пожалуйста, представь нашего следующего оратора, — предложил Уэйн Келли, вновь отступая в сторону.
Улыбаясь во весь рот, Кэссиди приблизилась к микрофону.
— Полагаю, будет уместно выслушать самого Кёртиса Ройяла!
Энди рухнула на свое место, когда на сцену, неуклюже шаркая, вышел Рой в плохо сидящем костюме и галстуке, которые, без сомнения, приобрел для появлений в зале суда. Блеклая синяя татуировка змеилась прямо над белым воротником рубашки. Он ссутулился и стал вдвое менее амбалистым, чем ей помнилось, однако остался таким же мерзким и пугающим на вид.
Рой мазнул по лбу носовым платком, вытащил листок бумаги из кармана и, стараясь не смотреть в зал, уставился на трибуну.
Энди почувствовала укол жалости, осознав, что ему, вероятно, было гораздо комфортнее в тюремной камере, чем перед полным зрителей залом.
— Я верил в высшие силы, — монотонно начал Рой, наклоняясь слишком близко к микрофону, — верил, что мне не придется сгнить и умереть в тюрьме. Но иногда мне начинало казаться, что меня никто не слышит. А потом явился ангел. Она выслушала мою историю. Она поверила мне. Бог вселился в нее, и теперь я свободен. Господь наставил ее на путь истинный, и теперь я свободен.
Рой повернулся к Кэссиди. Она стояла возле кулис рядом с мистером Келли, миссис Генри и Шэрон Лизандер. Его голос сорвался, когда он, наконец подняв глаза, прищурился от яркого света.
— Спасибо, Кэссиди. Спасибо, мистер Келли. Спасибо, школа Гленлейк. И спасибо всем вам.
Под аплодисменты зрителей Кэссиди и преподаватели направились к трибуне. Энди внутренне содрогнулась, когда Рой заключил их дочь в объятия.
— Мы должны гордиться, — прошептал Йен, громко хлопая, — верно ведь?
Позднее, уже в приемном зале, Кэссиди окружили взволнованные родители, чьи комплименты и вопросы казались тонко завуалированными попытками определить: почему она превзошла их собственных детей? Какие колледжи согласны с такой оценкой? Вместо того чтобы пробиваться к дочери, Энди решила пробиться к мистеру Келли.
Йен отстал от нее на шаг.
— Ваша дочь — это просто нечто! — заметил журналист. — Я так горжусь ею…
Энди слышала, как Кэссиди повторила слово «интуиция» и отбарабанила длинный список приславших приглашение колледжей.