Кто они такие - читать онлайн книгу. Автор: Габриэл Краузе cтр.№ 32

Мэйзи только встал. Пучок готовит завтрак. Готти заходит в гостиную и говорит, Снупз сейчас пырнул Стефано пять раз, ага. И все сразу, вах, жесть какая, Снупз зверь. Я иду в ванную, вынимаю перо, раскрываю и принимаюсь смывать кровь, чтобы нигде ничего не осталось, затем складываю и убираю обратно в карман.

Я иду по магазам с Готти, разменять полтинник, купив какой-нибудь жрачки, и, когда мы идем через Комплекс, снова встречаем того брателлу, который тоже идет по магазам, и при виде нас он такой, эй, вы опасные, блядь, люди, вы опасные, и мы смеемся. Мне уже приелось зависать у Пучка, но сейчас обычный день, я – это я, Готти – это Готти, по-любому. Мы возвращаемся на хату к Пучку, и Готти ложится на кровать и спит, а я сажусь курить косяк с Мэйзи, и в кои-то веки мы смотрим телек, то есть никто не рубится в «Соулкалибур» или еще какую хрень, а в новостях сплошные перестрелки и поножовщина, и мать какого-то шкета, которого убили, говорит, Это Надо Прекратить, и я говорю, вот от такого дерьма, Мэйзи, меня с души воротит. Это просто разговоры в пользу бедных для братвы, заточенной кошмарить людей и все такое. Убийцы останутся убийцами, никто не вздрогнет и не скажет, вот же, черт, мы, в натуре, должны прекратить это, раз так сказала мама этого убитого типа. Мэйзи смеется, говорит, ты жжошь, братишка, но вообще ты прав, в натуре, и он обхватывает меня за плечи.

Это наводит меня на мысли о том, сколько же денег тратится впустую на эти кампании живи-без-оружия, то есть они нипочем не изменят настрой тех брателл, которые сверкают пушками и всегда держат перо в кармане, – эти ребята уже все для себя решили, они просто не мыслят другой жизни. Но правительство вечно устраивает это раздутое шоу с проповедями в школах и молодежных центрах, где какой-нибудь отмытый рэпер рассуждает о том, что в жизни есть нечто большее, и несет пургу, словно это все, что нужно подросткам, – слова какого-то чувака, не нашедшего себя на большой дороге и оставшегося ни с чем, так что теперь он готов быть хорошим. Как бы он это ни понимал. Что за беспонтовое гонево. Вы что, забыли, как сами выходили на дорогу и творили жесть? Готов поспорить, вам тогда никто был не указ. Но теперь, когда вы не при делах и больше не нужны братве, когда вы уже не бандосы и, наверно, сидите на пособии, птушта песенка ваша спета или типа того, теперь вы строите из себя кого-то другого. Да половина этих рэперов даже не замазана ни в чем серьезном, кто-то за всю жизнь не толкнул дури и на двадцать фунтов. Но вот правительство находит их и направляет говорить с подростками, внушать миролюбие и всю эту туфту про жизнь без оружия, пока едоки и убийцы, и толкачи смотрят на такого и думают, кто этот мудак, кем он себя возомнил? Пусть лучше не суется к нам на район со своими мульками, птушта у него их быстро отожмут.

Потом ко мне подкатывает Рене, та деваха из универа, с которой я замутил, и говорит, мамы нет дома, хочешь зайти? И я такой, ну да, увидимся. Вечером я иду к ней, и она открывает мне дверь в белых чулках и трусиках, и едва я захожу, она вешается на меня. Я поднимаюсь к ней в спальню, и она забирается на кровать и встает раком, чтобы я трахнул ее сзади. Но, когда я собираюсь засадить ей, я гляжу на ее голую спину и вижу пять колотых ран, мелькающих повсюду, пока я ей вставляю, и это меня обламывает, и я думаю, как бы отмазаться. Притворяюсь, что поранился, что ударился членом о кость, и мне дико больно, типа, ай-ай, черт-черт, ушибся, и быстро закругляюсь, потому что мне в глаза лезут эти кровоточащие раны на ее спине, и я говорю ей, что мне пора. Но после этого, вернувшись на хату к Пучку, я легко засыпаю, все ровно, и больше я об этом особо не думаю.

Не знаю, зачем он сделал это. То есть мог бы просто подождать, но нет, пахан не может ждать, ему всегда все надо здесь и сейчас.

На прошлой неделе Готти вломился на хату к Пучку, птушта там никого не было, а ему не хотелось зависать на районе и ждать, пока кто-нибудь придет с ключом. Ну, он не то чтобы вломился. Он просто отжал это окошко рядом с входной дверью, окошко ванной, подтянулся и пролез. Когда Пучок пришел домой, Готти курил косяк, развалившись на диване, в комнате Мэйзи, и Пучок такой, как ты попал сюда, старик? Когда Готти рассказал ему, Пучок стал дуться, типа, охуеть, просто красава. Этот чувак ведет себя как взломщик и не выказывает никакого почтения моей хате – это как? сказал он мне, когда я зашел к нему позже. Это твой кореш, Снупз, помнишь, что я тебе говорил? Он как бы порочил Готти. После этого мы стали зависать у Капо, на востоке.

Март. Делать особо нечего, а диваны дико неудобные, чуваку даже не вытянуться, и мы все время просыпаемся от шума по утрам, когда Капо собирается в универ. Мне то и дело снится этот жуткий сон о том, как мы с братом мочим друг друга ножами, и, зуб даю, мне реально больно во сне, когда лезвие входит в меня, и я всегда просыпаюсь с колотящимся сердцем, словно только что творил реальную жесть, и чувствую себя разбитым. Готти говорит, скучища. Ага, говорю я. Пора возвращаться в ЮК, где вечно что-то происходит, и я могу чувствовать себя реальным и нормальным, и живым. Готти говорит, к Пучку я не пойду, ну нахуй – словно бы Пучок задел его за живое. Я только смеюсь. Я буду у Малого, говорит он. Порядок.

Как только мы выходим из метро на Килберн-парк, расходится слух, что пару часов назад кто-то застрелил Рико. У Готти звонит мобила. Йо, брат. Чивооо? Не заливай. Как так? Моя мобила тоже вибрирует. Дядя Т. Йо, это батя, как сам? Снупи, ты слыхал, энтого парнягу, который покоцал Злюку, с балкона, его насмерть застрелили, тока час назад?

Это первое, что Мэйзи говорит мне, едва войдя на хату к Пучку. Все только об этом говорят – слышал, слышал? Рико грохнули. Вах. Скажи, жесть? Рико ведь – был – одним из крутейших брателл в НАХе – так себя называет братва квартала Д. НАХ: Нам Адски Хорошо. Я видел, как они снимают клипы на районе или в сквере в Комплексе, напротив Блейк-корта: все разодеты в «Гуччи» и «Фенди», и «Луи В», сверкают «Ролексами» и «Картье», и грилзами с брюликами, и цепочками белого золота. Один раз они снимались прямо перед магазиком, и кто-то из братвы вешал понтовые цепи на шеи своим детям, которые были там с ними, среди всей этой тусы, с дико неловким видом, на заплетавшихся ножках. Эти видосы были охуительно отвязными, все кричали на камеру НАХ и ЮК и выбрасывали средний палец на одной руке, а другой рукой делали пистолет и соединяли их – короче, НАХ.

Я видел Рико с его братом, Командиром, на прошлой неделе, когда заходил к дяде Т стрельнуть пару косяков. Они были на балконе, и Командир сказал, здоров, Снупз, но Рико никогда мне ничего не говорил, птушта я для него всегда был никем. Не то чтобы у меня с кем-то из них были какие терки. Помню, он смеялся над чем-то с братвой на балконе, а потом смолк на секунду, увидев меня, и посмотрел так жестко. Это он избил Злюку после той тусы. Но теперь его не стало, и Злюка может появляться на районе, птушта после того случая он перестал заглядывать к дяде Т, такие дела…

Несколько дней после этого все говорят о том, как Рико замочили, когда он сидел в своем коне на Скрабс-лейн, рядом с Кенсал-грином. Стекло у него было опущено, и кто-то подъехал и вышиб ему мозги. Все в ЮК – все на Северо-Западе – говорят об этом, поскольку Рико был, в натуре, отшибленным брателлой, много кому внушавшим страх. Так что теперь все говорят, что будет война, типа, не может быть, чтобы ЮК не отомстил, замочив одного-двух чуваков. И мы понимаем, что Рико грохнул кто-то из Кенсал-грина или квартала Моцарта, птушта тамошняя братва давно в контрах с ЮК. Теперь жди серьезной стрельбы, говорит Мэйзи.