Желание - читать онлайн книгу. Автор: Трейси Вульфф cтр.№ 159

– Я куплю тебе тако, Грейс. – Хадсон проходит вперед. – Сколько ты хочешь? Пять? Десять?

Я смеюсь, потому что со стороны Хадсона это просто смешно. Что бы в обмен на тако ни рассчитывал получить от меня Реми, это определенно не то, о чем думает Хадсон.

– Как насчет трех? – спрашиваю я, прибавив шагу, чтобы догнать его.

На это уходит несколько минут – похоже, сверхъестественные существа любят тако не меньше, чем девушки из Южной Калифорнии, – но в конце концов мы все-таки располагаемся за столом для пикника и начинаем уплетать одни из самых вкусных тако с жареным мясом, которые я когда-либо ела. Даже у Хадсона проснулся аппетит – он купил целый термос крови в соседнем лотке.

Но Хадсон почти не обращает внимания на свою пищу. Вместо этого он смотрит, как ем я, с широкой улыбкой на лице – хотя сам он не употребляет обычную еду, он явно получает немалое удовольствие, наблюдая за тем, как ем я. Когда наш обед наконец заканчивается, он поворачивается к Реми.

– Поскольку от твоего приятеля-тролля толку было мало, то я спрошу тебя. Ты уже что-то видел в своих снах?

Реми качает головой.

– Только то, что все будет зависеть от Грейс.

Я подавляю страх, растущий в груди, боясь, как бы не выблевать съеденное. Если план Реми состоит в том, чтобы во всем положиться на меня и ожидать, что я всех спасу… то мы обречены.

– А что именно ты видишь? – спрашивает Хадсон, беря меня за руку.

Реми подается вперед, сложив руки на груди.

– Как я уже говорил, нам понадобятся деньги и большое везение.

– По-моему, это не очень-то внятный план, – говорит Колдер, впервые по-настоящему вступив в разговор. Как будто сейчас она в кои-то веки начала думать не только о себе. – Если учесть, что нам нужно вытащить отсюда шестерых человек.

– Знаю. – Реми качает головой. – Но у нас есть три цветка, так что нам надо придумать способ вытащить не шестерых человек, а только трех. Ясное дело, один цветок должен достаться кузнецу, ведь его-то тюрьма точно будет готова выпустить из своих когтей только в том случае, если у нее не будет выбора. Мои видения из раза в раз показывают мне одно и то же – сам я выберусь отсюда при помощи цветка. Но для всех остальных должен быть другой путь. – Радужки его глаз снова начинают вихриться подобно тому, как клубится дым. – Иногда я вижу, как вы сбегаете отсюда, а иногда нет. – Его глаза снова обретают свой обычный травянисто-зеленый цвет, и он продолжает: – Так что нам точно надо что-то сделать, и исход этого еще не определен.

– Может быть, они уже достаточно искупили свою вину, – говорит Колдер. – Может быть, именно так отсюда выйдут Хадсон и Флинт. А последний цветок возьмет себе Грейс.

– А как же ты? – спрашиваю я.

– Может, у меня это была просто несбыточная мечта. Может, тюрьма не может допустить, чтобы я из нее куда-то ушла. – Она изображает на лице широкую улыбку и игриво встряхивает волосами – так игриво, что с заднего стола раздается восхищенный свист. – Я хочу сказать – стала бы ты отказываться от всего этого, если бы это не было необходимостью?

– Без тебя мы не уйдем, – говорю я, и Реми тут же поддерживает меня.

– Что ж, тогда давайте сделаем то, что сможем, – предлагает Хадсон. – У нас есть десять с половиной часов до того, как все полетит к чертям, так что давайте будем решать проблему. Каким станет наш следующий ход?

– Кузнец, – отвечает Флинт. – Правильно? Ведь наши планы будут зависеть от того, сможем ли мы убедить его бежать с нами или нет. Так что давайте уговорим его, прежде чем беспокоиться обо всем остальном.

Он прав. Этот ход напрашивается сам собой. Поэтому, выбросив образовавшийся после нашего обеда мусор, мы вслед за Реми выходим на улицу, запруженную народом.

Вскоре он сворачивает в узкий темный переулок и ведет нас мимо двух огромных вендиго. Я ожидаю, что они остановят нас, но один из них кивает, а второй гладит Реми по голове. И я снова вспоминаю, что эти малые – эти существа – воспитали Реми после того, как умерла его мать, когда ему было пять лет. Это место является для него не только тюрьмой, но и домом.

И невольно я начинаю гадать, каково это – понимать, что, уйдя, он никогда больше не увидит этих людей, хотя некоторые из них практически заменили ему семью.

Несколько дней назад Колдер сказала одну вещь, которую я поняла в Кэтмире – то, что тем, кто ты есть, тебя делает не только та семья, в которой ты родился, но и та семья, которую создаешь ты сам. Часто именно последняя помогает тебе наполнять ветром паруса в солнечные дни и предоставляет тебе надежную гавань, когда на море бушует шторм.

Ужасно, если тебе приходится отказаться от всего этого ради возможности начать жить по-настоящему.

Мы делаем еще два поворота, пока вокруг нас грохочет что-то похожее на гром. Я хочу спросить Реми, что это, но он быстро идет вперед, и я понимаю, что мне, вероятно, не следует его отвлекать. К тому же, если честно, я совсем не уверена, что мне действительно хочется это знать.

Мы сворачиваем на дорогу, идущую между зданиями и такую темную, что мне приходится держаться за руку Хадсона, чтобы не споткнуться в кромешной черноте. Странно, что, будучи тем, что вроде бы называют «порождением тьмы», я не могу видеть в темноте.

Правда, по мере того, как мы движемся, дорога понемногу становится светлее, но источник этого света становится виден, только когда мы доходим до ее конца.

Свет и тепло исходят из самой огромной печи, которую мне когда-либо доводилось видеть. Рядом с печью стоит великан в сварочной маске. Увидев Реми, он приподнимает маску…

И я резко втягиваю в себя воздух.

Его лицо от лба до подбородка расчерчено ужасными шрамами.

Это дело рук Сайруса. Я это знаю. Все внутри меня кричит, что это был он. Он мучил этого человека – как тысячу лет мучил Неубиваемого Зверя – просто потому, что мог.

Это мерзко. Уму непостижимо. Однако вот оно, лишнее доказательство того, что Сайрус гнусен, бесчеловечен, что он олицетворение зла. И что его надо остановить, притом любой ценой. Потому что человек, который так мучает другого человека, который веками использует и унижает своего собственного сына, способен на все.

Когда я думаю о том, за что он приговорил нас к заточению, пока сам он может делать все что заблагорассудится, я еще больше укрепляюсь в своей решимости остановить его. Лишить его возможности и дальше причинять вред другим. Когда мы выберемся отсюда и я снова обрету мою горгулью, клянусь, я заставлю Сайруса заплатить за это.

– Что тебе надо, сынок? – спрашивает кузнец, обращаясь к Реми. Голос его при этом так басовит и громок, что окна в соседних зданиях дребезжат. Еще бы, он же такой огромный. Не такой огромный, как Неубиваемый Зверь, но куда крупнее, чем обычные великаны. Я понимаю, насколько он громадный, только когда Реми подходит близко к нему. Росту в Реми не меньше шести футов четырех дюймов ^[8], но это едва составляет треть от роста этого малого, в котором, наверное, немногим меньше двадцати футов. Пожалуй, его рост можно назвать гигантским даже по меркам великанов.