По окончании разговора мы с начинающей звездой обрадованно поглядели друг на друга, с искрами победы в глазах.
Я дал ей координаты этого продюсера и попросил постоянно держать меня в курсе всех новостей и событий.
Когда тема была исчерпана, Китти неуверенно смотрела по сторонам, ожидая от меня, как от хозяина дома и положения, каких-то слов завершения… Или слов продолжения?
Не в моих правилах выпускать из дома неудовлетворенных женщин. Но… правил нет.
Раньше я бы не тратил ни секунды на размышление, трахнуть ее или нет. Я бы трахнул. Тем более сейчас уже нет препятствий – она рассталась со своим ухажером и стала абсолютно свободной девушкой… с молодым, красивым и полностью обнаженным, сука, телом. Пусть она еще не предложила мне его официально, но я не сомневаюсь, что смогу в него проникнуть. Но сейчас – не стану.
И дело вовсе не в Сереге, будь он неладен.
Дело в другом человеке. В Полине.
Наша вчерашняя ночь что-то пробудила во мне, а что-то приглушила. Я со скрежетом подавлял в себе страсть к благоухающей сексом Китти, но зато со странным удовлетворением в сердце сохранял в себе некую верность Полине. Хотя она ее и не требовала, и даже не обязалась соблюдать в ответ. И верность эту я вдруг прорастил в себе не самой Полине, а тому чувству, которое у меня возникло благодаря ей. Не уверен, правильное ли решение я принял, отказавшись от любимой радости, ожидающей меня сию минуту в теле стоящей рядом девицы, но внутреннее тепло от мыслей о Полине успокаивало и осчастливливало меня.
Я встал, обозначив, что деловая встреча окончена.
Китти тоже поднялась с кресла, вытянувшись во весь рост. Но, расправив плечи, продолжала стоять на месте, заинтригованно выглядывая во мне какой-нибудь знак и ожидая дополнительных команд. Можно считать это ее официальным предложением. Для меня это не выглядело никак иначе. Эх… Простите меня, демоны, но я не буду ее трахать.
– Можешь одеться, – снисходительно улыбнулся я.
Но она не бросилась резко натягивать на себя слой за слоем свои брендовые тряпочки. А задержала на мне искрящий свет своих глаз, как будто уточняя, что я на самом деле сказал и верно ли она это поняла.
Ох, Китти. Возможно, я буду жалеть об этом, но сейчас мне представляется, что я поступаю правильно. Без обид.
Насмотревшись в ее заискивающие очи, я хитро произнес:
– Переспим, когда ты станешь звездой.
Уж не знаю, как она проглотила это мое заявление – с удовольствием и надеждой или с разочарованием и оскорблением. Но уверен, что глотает она хорошо. Пфффф. Эх, всё! Собирайся, уходи.
Китти взглянула на меня не столько понимающе, сколько послушно.
Я деликатно отвернулся – быть тактичным никогда не поздно! – пока она одевалась, возвращая себе отточенный гламурный вид. Затем проводил до двери, где она поблагодарила меня за всё и непринужденно чмокнула в щеку. Пока-пока.
Скрылась за дверью.
* * *
Но всё же я далеко не железный!
Яростно бурлящая во мне кровь, разогнавшаяся от деловой встречи с Китти, не даст мне покоя. И штормило так сильно, что ни Марго, ни Сонечка не успеют вовремя к больному. Поэтому я, пожалуй, на скорую руку выдавлю из себя переполняющие впечатления от восходящей звезды эстрады.
Я запустил подходящее под настроение видео. Из категории «худые блондинки».
18
Вечером в пятницу я решил наконец побриться. Ведь сегодня я увижу Полину и мы – очень надеюсь! – будем тереться щечками.
Я часто брал в руки альбомный лист с потрясающим эротичным рисунком. И разглядывал, как голенькая, лежащая на животе Полина, выставив на обозрение округлую жопоньку, сексуально поедала вишню. Ух, какая!
У меня не появилось ни капли свойственного мне привыкания к ее телу, к ее лицу, к ее красоте. Мне хотелось ее еще больше. Еще дольше. Еще чаще.
Я спустился в подземную парковку дома. И подошел к своему автомобилю. Бросил взор на помятый бампер.
Уже неделю я ездил как неряха. И даже не парился. И все-таки надо бы отвезти машину в ремонт и вернуть ей полноценный, респектабельный вид. Но ничего. Раненый лев остается львом. Погнали!
Приехал к особняку.
Снова парк автомобилей по кругу.
Охрана на входе: черные костюмы, белые рубашки, суровые лица.
В их секретный пароль и отзыв я не посвящен. Поэтому прорываться на закрытую вечеринку для умников буду напролом. Правому здоровяку ударю ногой под колено, а левому – ребром кисти в горло. Ну держитесь, суки.
– Здрасьте, я…
– Добрый вечер, Эдуард Валентинович, – пропел один из бугаев и символическим движением руки пригласил меня войти внутрь особняка.
Ах ты ж, какая прелесть!
Прошел в помещение.
Снова толпа народу – в солидных одежках. Сновали, кучковались, шептались. Официанты курсировали по залу с подносами, угощая шампанским, вином, коньяком и прочим из бесподобной коллекции профессора. В прошлый раз местный виски зашел в меня очень приятно. Но сегодня я не пью. Сегодня я на машине. А за пьянство за рулем судьба уже сделала мне предупреждение.
Я во все глаза выглядывал Полину среди приглашенных. Но не находил.
Зато заметил брызжущего смехом Толика – большого банкира. Соловьев снова что-то весело рассказывал собравшейся вокруг него компании.
Надо бы подойти и поинтересоваться, не нашел ли он свои часы.
А вот и Алик. Привет-привет.
– Ну ты и псих! – закатил он. – Ты что за цирк устроил в «Сан-Марко», ха-ха. Я чуть не умер от удовольствия, ха-ха.
Я сдержанно поулыбался в ответ.
– Твои выходки перекрыли все ништяки вечера. У Марка вот такое красное лицо стало, опухло. Я думал, он заплачет, ха-ха.
– Всему свое время, – прокомментировал я, а мой друг…
А могу ли я называть его другом? Или и он должен быть вычеркнут из списка моих душевных контактов так же, как хренов Марк и полудурок Серега? Но Алик другой. Не считая нескольких совместных бизнес-проектов, нас связывают только походы в сауны – самые лучшие в городе принадлежат ему – и феерическое времяпрепровождение с падшими женщинами. Ай, страшно вспоминать.
И Алик за всё время нашего знакомства никаким образом не обозначил в себе двуликость. Он никогда не озадачивал меня лишними, нагружающими меня, не диктуемыми острой необходимостью просьбами. Да ему вообще ничего от меня не было нужно. Только взаимовыгодное сотрудничество и веселая компания, разделяющая его взгляды. Поэтому… Я свободно могу считать его другом. Во всяком случае, пока он вписывается в гармонию моей жизни.
Так вот. А мой друг искренне радовался, вспоминая воскресные события в «Сан-Марко».