Островитяне - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Десницкий cтр.№ 15

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Островитяне | Автор книги - Андрей Десницкий

Cтраница 15
читать онлайн книги бесплатно

— Марк, Марк! Я лишь хочу предложить тебе служение более верное и точное: служение Госпоже Римскости. Ну и если позволишь, ее супругу Эллинизму. Эта милая, а точнее сказать, царственная пара преобразит весь круг земель. И даже твои батавы перестанут уродовать и убивать своих младенцев.

— И что ты предлагаешь? Читать твои книги?

— Отчего бы и нет, Марк? Но не только это. Понимаешь, уже то, что мы тут живем, что мы — среди них, много значит. Великие боги…

— Да ты, кажется, их не чтишь?

— Думаю, что мои почести для них — то же, что почести, которые могла бы воздавать тебе репа в твоем огороде. Тебе нужен просто хороший урожай, а не эти нелепые обряды.

— И ты при этом вчера с глубоким почтением присутствовал при том, как я приносил жертву ларам.

— Отчего бы не почтить старый добрый обычай? Но боги… не знаю про домашних, они, наверное, другие. Но великим богам, пожалуй, нравится играть нами, словно мальчишкам — фигурками воинов. И вот они ставят нас куда-то, где прежде нас не было и где они хотят что-то изменить. И что-то меняется.

— Расскажи местным, что это не я тебя взял сюда развеять скуку, а боги поставили — служить господину Эллинизму. Они даже не поймут.

— Не поймут, — согласился Филолог, — как и репа не разбирается в приготовлении похлебки. Но сгодится именно для нее. Так и мы с тобой. И посмотри — Далмация давно уже не тот дикий край пиратов, которым был когда-то.

Марк ответил серьезно:

— Я не будут спорить — может быть, здесь союз Римскости и Эллинизма и принес какое-то потомство. Может быть, дикие иллирийцы чему-то и научились от нас. Хотя что нам до того? И согласны ли бы они были обменять свою свободу на эти перемены? Впрочем, мы и не спрашивали их. А Далмация слишком похожа на Италию и слишком близка к ней, чтобы оставаться собой.

Но совсем иное там, в Германии… Как та батавка кричала, что ее дети никогда не будут рабами, я откровенно и честно могу тебе обещать: никогда римляне и германцы не будут ни союзниками, ни соратниками.

Соратники

Через тысячу восемьсот семьдесят один год гауптман Фридрих Шенберг и капитан Чезаре Джилярди будут прогуливаться вдоль этого озера, радуясь теплому осеннему деньку. Береговая линия изменится за эти годы несильно, но в голубой воде внутреннего озера появится морская соль: его соединят с морем узким каналом, погубив пресноводную фауну и флору ради удобства навигации. Но все так же спокойные его воды будут прогреваться на солнце даже и в эту пору года.

— Чезаре, искупаемся?

Фридрих — образцовый тевтон. Он высок и белокур, черты лица правильные, мундир вермахта сидит как влитой. По-итальянски говорит с легким акцентом. Когда идет, чуть заметно прихрамывает на левую ногу — не настолько, чтобы это портило красоту, но ровно настолько, чтобы надежно ответить на вопрос «почему вы не на фронте».

Чезаре пониже, он смуглый даже для итальянца, и его признаки ранения куда менее благородны — он заикается, время от времени подергивается правая половина его лица. Притом она не улыбается вместе с левой, и потому Чезаре прячет улыбки — по крайней мере, когда на него смотрят. Особенно когда смотрит Фридрих.

— Вода х-холодная, — отвечает он равнодушно. Но тевтон, кажется, опять его опередил.

— Это для вас, детей юга. Для меня в самый раз — у нас на Остзее [33] редко бывает теплей.

Не дожидаясь ответа товарища, он начинает раздеваться, аккуратно складывая форму на плоский прибрежный камень.

— Я промерз, Ф-фридрих, в России. На всю о-оставшуюся жизнь.

Вот этим он превосходит своего тевтонского друга. Тот не провел в России ни одного зимнего дня. Ни одного.

— Наслышан, — с уважением отзывается тот. Он уже разделся донага, он стройный, хоть и чуточку начал полнеть. На груди косой шрам. И еще следы обширного ожога от левого бедра и ниже. Теперь все понятно про хромоту.

— Это ведь в Р-россии? — спрашивает Чезаре, кивком показывая на ожог.

— На груди — еще в Польше. А нога — да, в России. Сразу как вошли, не успел повоевать. Знаешь эти их чудища, КВ [34]?Один из них, уже без топлива, устроил засаду. Поджег транспортер, меня еле вытащили ребята. Долго потом лечился. Ожоги — страшная гадость.

Фридрих неторопливо входит в воду по пояс, отталкивается, плывет кролем. Чезаре невольно любуется его статью, молодым и свежим телом. А шрамы — они только украшают мужчину. Можно ли сказать Фридриху, как тот красив? Он наверняка поймет все так, что германцы опять оказались лучше. Или даже так, что… они все-таки не то что римляне, они не привыкли ценить мужскую красоту без оглядки на Эрос. А хотя бы даже и с оглядкой — разве не вправе боевые товарищи скрепить свою дружбу на спартанский манер? Платонически, как в «Пире»? [35]

Фридрих переворачивается на спину, любуется небрежным профилем гор на фоне безмятежного неба. Никаких взрывов, бомбежек, атак. Он делает несколько широких гребков, а потом снова поворачивается на живот и плывет к берегу. Вода действительно прохладная, долго тут не поплаваешь. Даже после двух чарочек траппы, или как она тут называется — лоза? Одно слово — шнапс.

— А после госпиталя, — продолжает он рассказ, выбираясь на берег, — для русского фронта я уже не годился, но попросил оставить меня в строю. Отец, дед, прадед стояли в строю — куда же мне еще? Так что охранные войска. Немного было обидно, что так и не войду в Москву, но тебе ведь тоже обидно, что не придется пройтись по Сталинграду, не так ли?

— Обидно, — ответил Чезаре. Капли на теле Фридриха отливают жемчугом и серебром, его легкий северный акцент придает его речи еще больше очарования, но, но, но, надо говорить о другом. — И все же я рад, что еще одну зиму не придется проводить там, на Дону или на этой Волге. Они как скифы, ты ведь читал Геродота? Они заманивают нас в свои степи, чтобы мы вымерзли. Оголодали, но прежде того вымерзли. Знаешь, это было…

— Наслышан, — кратко отозвался он. — Зато здесь нам крепко повезло с климатом. С детства учил итальянский, и вот видишь — пригодилось, послали не в грязные местечки Литвы или Волыни, а туда, где мы вместе можем послужить фюреру и дуче. Двум нашим народам.

— Бороться с народом номер три? — усмехается Чезаре.

— А нет никакого третьего, — холодно отвечает Фридрих. Он уже немного обсох и, неловко стоя на больной ноге, натягивает белье. Ему трудно, покалеченная нога почти не сгибается. Помочь ему, поддержать? Взять его за локоть, даже, может быть, приобнять, вдохнуть этот аромат промытой морем кожи, прикоснуться к шраму под соском — неужели от легендарной этой польской сабли? Они, говорят, бросались с саблями на танки, эти бедные польские герои… Фридриху трудно, но он настоящий боец — не жалуется и даже не стесняется ран, как Чезаре. Нет, нет. Он бы попросил его поддержать, если бы ему это было нужно. Если бы было можно.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию