Островитяне - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Десницкий cтр.№ 13

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Островитяне | Автор книги - Андрей Десницкий

Cтраница 13
читать онлайн книги бесплатно

— Так ведь это, — усмехнулся Филолог, — именно потому, что Рим растет и хорошеет! Жили здесь, на острове, иллирийские рыбаки и крестьяне, а теперь здесь вся земля твоя и все доходы тоже. Но я-то не о том. Ты уезжал на войну… ладно, я тебя тогда не видел. Но вернулся ты, как будто проиграл. А ведь ты победитель.

Марк ответил не сразу. Ветер гнал по озерку мелкую рябь, вдалеке плеснула рыбешка, и было ужасно интересно: правда ли в озере живет пара тюленей или врут местные рыбаки? Они, конечно, называли их нимфами, но мы же знаем, кого так нарекает деревенщина, думал Марк.

О чем, бишь, этот грек? О разочаровании. Хм, он не так глуп, как кажется. И можно попробовать объяснить… Нет, не ему — себе. А он поможет это понять.

— Мы… — Марк говорит медленно и как будто даже робко, в первый раз о таком. Нет, бояться и стыдиться было тут нечего. Просто слова не сразу подберешь.

— Мы воевали с батавами. Они тогда восстали. И заодно с ними фризы, лингоны, да, считай, весь тот край… даже из наших легионов кто-то присоединился. Можешь себе такое представить? Легионер на стороне варваров против Рима… Не из Четвертого, конечно. Ну, по крайней мере, я о таких не слышал.

— Ты как будто оправдываешься, Марк, — усмехнулся грек, — в том, что думал больше, чем воевал.

— Так и есть, — вздохнул он, — я тогда впервые задумался.

— О правоте Рима?

— Таких сомнений у меня никогда не было. — Он дернул головой, словно муху отгоняя. — Но в чем смысл? В чем был смысл этой войны?

— Победить врагов!

— Что мне нравится в тебе, Филолог, — рассмеялся Марк, — трудно бывает понять, когда ты всерьез, а когда издеваешься. Ну понятно, что победить. Но вот смотри… Когда Ганнибал стоял у врат Рима или когда нам грозили кимвры и тевтоны [27] — все было понятно. Вот наш дом, наши святыни, наши семьи — мы, то есть наши деды, за них проливали кровь. И победили, поэтому Рим стоит на месте. А что мы забыли в Батавии? Там, в холодных низовьях Рейна, где нет ни виноградной лозы, ни оливы, ни римского имени…

— Вы несли туда это имя. Вы несли варварам свет знания. Вот смотри, — Филолог, кажется, не шутил, — Цезарь завоевал Галлию [28] — не о том ли ты просил меня тебе почитать еще позавчера вечером? Галлы были такими же косматыми и голыми варварами, как и эти твои батавы. А теперь там строятся города, теперь там, наверное, растут и маслина, и лоза… впрочем, первой ее завезли в Массалию [29] еще эллины при Протисе.

— Послушать тебя, так и Рим они основали, твои эллины…

— Не основали, но воспитали. Будешь возражать?

— Нелепо спорить с человеком о том, что ему дороже жизни. К тому же ты, видимо, прав.

— Ну вот смотри. Вы несли германцам римскость. Romanitas. Они, конечно, варвары, но теперь они приобщены эллинизму и римскости. Их внуки и правнуки будут говорить на наших языках и строить города, как у нас.

— А надо ли им это? Или это надо Риму? Вот послушай…

Островитяне

Мы шли тогда по этому их бесконечному лесу, который, наверно, тянется от Рейна и до края мира. Он не похож на наши светлые рощи — там лишь мрачные мокрые ели, покрытые мхом, и папоротник, и чавкает грязь под ногами. И этот вечный дождь.

И за каждым кустом, возможно, — их лазутчики. Не для центурий этот лес, в него бы посылать союзных нам варваров — но батавы и были теми самыми союзниками, пока не восстали. И поэтому по лесу шли мы.

Я люблю пешие походы, когда шагаешь и вспоминаешь о своем, и думаешь, где разбить лагерь, а конница докладывает тебе, что там впереди и как удобно можно расположиться вот на том холме. А тут, увязая по колено в болотной жиже, вслепую, почти без разведки… Кажется, одна такая миля была тяжелее десяти миль на равнине, да что десяти миль — перехода до самой Массалии!

В этом лесу на их стороне всегда было право первого удара. А на нашей — сила и выучка. И мы топали и топали, чтобы отодвинуть рубеж, чтобы расширить границы нашего круга земель еще на милю, на три, на пять…

Марк ему тогда всего не рассказал. А Филологу и не надо было, он кашлянул, встал в пародийно-театральную позу и начал декламацию на латинском:

Смогут другие создать изваянья живые из бронзы,
Или обличье мужей повторить во мраморе лучше,
Тяжбы лучше вести и движенья неба искусней
Вычислят иль назовут восходящие звезды, — не спорю:
Римлянин! Ты научись народами править державно…

Марк, усмехнувшись, подхватил:

В этом искусство твое! — налагать условия мира,
Милость покорным являть и смирять войной горделивых! [30]

— «Смирять войною надменных», Марк. Неужели ты забыл главные слова Вергилия — вашего Гомера?

— Смысл один и тот же. Горделивых, надменных… То ли это слово, послушай? Они — дети природы, они бывают яростны, но не надменны. Не про нас ли это? Не про твоих ли ахейцев, не про наших ли троянцев? Мы сочиняем поэмы — они просто живут. Или умирают.

Впрочем, я едва начал свой рассказ. Мы шли тогда к их селению, заранее зная, что не застанем там никого. Крик кукушки, колыхание листьев чуть поодаль — вот и сигналы, что мы обнаружены разведкой. И жди нападения каждый миг. Но нападения не было, значит, их оставалось слишком мало после прошлой стычки.

Мы вошли в опустевшее селение, где даже собаки не лаяли, где недавно горевшие очаги были залиты не просто водой — похлебкой, которая на них варилась. Они растворились в своем лесу, который для них привычней дома. А мы стали разводить костер, потому что селение надо было сжечь, а значит, надо было по такой погоде побольше факелов, огня посвежее и пояростней, а то не займутся отсыревшие кровли.

Они нашли ее в лесу, когда рубили ель на дрова — одно мучение с этой еловой древесиной, вязкой и смолистой, как дети этой земли. Молодую батавку со сломанной и перевязанной ногой. Потому она не смогла убежать. При ней было двое младенцев, одному, наверное, полгода, другому — полтора. И знаешь, у них уже были обезображены лица. Они наносят новорожденным мальчикам узор на щеки и лоб — режут ножом, чтобы шрамы остались на всю жизнь.

— Бессмысленная жестокость, — вздохнул Филолог, — и полное неумение украсить тело иными, более достойными способами.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию