— Благодарю, — я приняла букет, едва не согнувшись пополам от тяжести. — Всего доброго, приходите еще.
Я захлопнула дверь перед носом немало удивившегося дракона.
Дворецкий вернулся вовремя. Я всучила ему цветы, а сама с пакетами пошла следом.
Тьер не перестает удивлять. Извинился, цветы подарил, и ладно, что он наверняка рассчитывал быть приглашенным на чай… Ожидание не дает никаких гарантий.
Приятно. Но пусть не надеется так просто получить мое прощение.
***
Вечером мы с сестрами сидели у камина и обсуждали прошедший день. Они накинулись на меня с претензиями, защищая Тьера. У меня даже возникло подозрение, а не подкупил ли он моих сестер? И я бы в это поверила, если бы их не знала. Но… симпатия к дракону у них, к сожалению, личная.
В общем, пришлось сбегать от сестер быстро и незаметно, ибо не желаю я слушать, какой Тьер хороший. Он, может, и хороший, но показал себя не с лучшей стороны.
Засыпала я мучимая терзаниями на тему: простить или не простить. Вредность желала помучить его подольше, а сердце требовало сдаться в добровольный плен. Пока в равном бою побеждала вредность.
Утром я проснулась сама. На удивление довольная и с хорошим настроением. Мне снилось, как я разбиваю статуэтки с каминной полки Тьера, и это, как ни странно, придало мне сил. Если для счастья мне надо что-то бить, я готова купить самую дешевую посуду и подвергнуть ее варварскому уничтожению.
Я распахнула шторы и сладко потянулась. Какое все-таки хорошее выдалось утро. Солнечное! И…
— Это еще что… — я открыла дверь на балкон и выпала в осадок.
Он полностью был заставлен букетами цветов. Весь! Даже ступить негде.
— Ничего себе, — только и смогла вымолвить я, округлившимися глазами разглядывая эту красоту.
Мне еще никогда не делали подобных сюрпризов. Просто невероятно…
К двери прилепили записку:
«Надеюсь, ты не откажешься со мной позавтракать? Кучер ждет у твоих ворот».
С моих окон ворота видно не было, но что-то мне подсказывает, что кучер действительно ждет.
Вчера был букет, сегодня море цветов, и извинился… Но… Недостаточно убедительно. Теперь мне сложно ему доверять и тем более довериться.
— Позавтракаешь без меня, — произнесла я вслух, будто он мог услышать, и вернулась в комнату.
Обидеть и расстроить девушку просто. А попытаться это исправить гораздо сложнее, особенно когда она жаждет мучений того, кто ее обидел и расстроил.
Сияющая улыбка отказалась сходить с моего лица. Я так и пришла в обеденный зал — довольная до безумия.
— Вы посмотрите на нее, — протянула Эйа, — начищенная ваза меньше блестит.
Я улыбнулась еще шире, показав сестре ровные зубы.
— А ну-ка, рассказывай, — Реми подползла ближе ко мне, — Тьер прилетал?
Отец оторвался от газеты, подняв на меня заинтересованный взгляд.
— Нет, он заставил мой балкон цветами, — я не хотела хвастаться, просто… само получилось.
— И-и-и? — Эйа выжидающе на меня смотрела.
— И все. Пригласил на завтрак, но я не пошла.
Пожала я плечами и взялась за вилку. Даже твороженная запеканка с утра не испортит мне настроение.
— Погоди-погоди, ты — что сделала? — Реми недоумевала. — Отказалась?
— Он завалил твой балкон цветами, подарил огромный букет, извинился, — начала перечислять Эйа.
— Лис, ты перегибаешь, — наседала Реми.
— Ты не даешь ему ни единого шанса! — возмущалась Эйа.
— Это неправильно, — вставила Реми.
— Так, стоп! — я выставила руку вперед. — Хватит галдеть. Я сама решу, что мне делать.
Папа зашуршал газетой, сворачивая ее пополам.
— Дочь, сестры правы, — произнес он. — Ну, дай ему шанс. Тьер старается, пытается тебе угодить, а ты и поговорить с ним не можешь.
Просто невыносимо оставаться при своем мнении в условиях бесконечного давления со всех сторон.
— Ладно! — подняла я вверх руки. — Ладно. Я обещаю поговорить с ним, когда он появится в следующий раз. Довольны?
Сестры кивнули, но по их лицам я поняла, что это не совсем так.
Настроение все же пропало. Мало приятного, когда на тебя давят, да еще и самые близкие люди. Нет, я не против поговорить с Тьером, но почему нельзя оставить решения касаемо моей личной жизни только на мое усмотрение?
С этим недоумением я отправилась помогать Реми разбирать книги в библиотеке по жанрам. Она пожаловалась, что не может найти и половины книг по физике, и что в нашей библиотеке перфекционист повесится.
За разговорами и за работой время пролетело незаметно. Мы даже не прерывались на обед, не ощущая чувства голода. Только когда к нам пришел дворецкий и сказал, что меня ожидает гость в гостиной, пришлось закончить работу.
Кажется, я догадываюсь, какого гостя принесло в мой дом. Досадно, что я обещала и сестрам, и отцу, не прогонять Тьера и поговорить с ним, хотя о чем нам с ним разговаривать?
Красноволосый сидел на диване в расслабленной позе. Рядом лежал черный бархатный футляр, не предвещающий ничего хорошего. Цветы — одно дело, совершенно другое принимать дорогие подарки. Они обычно подразумевают дальнейшее развитие отношений, коих я иметь с драконом не хочу.
Ну, хорошо. Хочу. Но ни за что в этом не признаюсь.
— Прекрасно выглядишь, — произнес Тьер, оглядывая меня с головы до ног.
Конечно. В пыли и торчащими в разные стороны волосами я выгляжу великолепно.
— С чем, и зачем, на этот раз? — поинтересовалась я, складывая руки на груди.
— Ты проигнорировала мое приглашение, — припомнил красноволосый утреннюю записку.
— Имею привычку завтракать дома, — я села в кресло напротив.
— А ужинать? Дюльер выразил надежду, что ты не откажешь ему.
— Это запрещенный прием, — я прищурилась. — Ты знаешь, как я люблю дядю Дюльера.
— Знаю, — кивнул Тьер. — Поэтому на ужин приглашает тебя он, правда через меня.
Дядя Дюльер вполне мог на это пойти. И все же. Лететь с драконом в его дом опрометчиво и опасно. Я могу не вернуться. Не по своей вине.
— Я верну тебя обратно, если захочешь, — словно прочитал мои мысли красноволосый. — Обещаю.
— Захочу, не сомневайся, — заверила я его, а меня изнутри кольнуло то самое сомнение.
Конечно, я вернусь. Не останусь же я в доме дракона добровольно.
— Это тебе, — Тьер протянул мне футляр. — Я не знал, что ты любишь, поэтому выбрал на свой вкус.
Я с сомнением покосилась на дракона, чисто из любопытства приняв коробочку. Внутри находилось колье из тонких нитей золота, переплетающихся между собой причудливыми волнами.