Зачем нужны умные люди? Антропология счастья в эпоху перемен - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Андреев cтр.№ 86

Следовательно, философия свободного человека – никакой философии. Простенько и со вкусом. Против кого направлена такая, с позволения сказать, философия?

Против личности, против человека умного, мыслящего.

Следовательно, против жизни на Земле.

А что же искусство?

Оно не дремлет. Оно всегда на передовой. Свобода в искусстве, как мы уже сказали, – это приоритет формы над содержанием. Культ формотворчества – вот что такое свобода. «Как» подменяет «что», а кажется, что наоборот. Хвост виляет собакой. Почему нет?

Откажись от человеческого измерения в искусстве – и ты свободен.

По-настоящему свободное искусство свободно даже от искусства как такового, от ремесла. Иначе говоря, художник вовсе не должен уметь рисовать, скульптор – ваять, музыкант – иметь представление о музыке, писатель – о ценностях человека, для которого пишет.

«Дегуманизация искусства» (термин Ортеги-и-Гассета): вот диагноз.

Будем справедливы: искусство никогда и не было средством гуманизации в силу амбивалентности своей информационной природы. Гуманистическое искусство – это движение от пустоты к смыслу, дегуманистическое – наоборот. Но это в принципе движение по одной дороге, хотя и в разные стороны. Современное искусство предлагает считать гуманизацией интеллектуализацию. В контексте всего сказанного легко понять, что интеллектуализация (формотворчество) – всего лишь изощренный вариант дегуманизации.

Можно выразиться даже еще более категорично: у деградации культуры – лицо искусства (сегодня в основном интеллектуального искусства). Искусство по природе своей всегда было и будет в авангарде дегуманизации, ибо психологическое освоение мира, противопоставленное разумному, принципиально антиличностно, ибо оно родом из природы, оно некультурно – следовательно, антигуманно по существу. Связывать дегуманизацию искусства с какими-то пришлыми модернизмами и постмодернизмами по меньшей мере наивно. Тут дело не в том, что авансцену искусства заполонили «черные квадраты»; дело в том, что эти «квадраты» узаконили абсолютную субъективность, тотальную психологизацию (через интеллектуализацию), устранение каких бы то ни было критериев (продукта разума, как ни крути). Сама принципиальная возможность выдать «квадрат» за искусство – вот триумф дегуманизации. И одновременно интеллектуализации. Появился «квадрат» – исчез гуманизм.

Для меня «Черный квадрат» Малевича не символ, а знак того, что искусство кончилось.

Именно возможность превращения знака «черный квадрат» (абстрактно-логической информационной единицы) в символ (в информационную единицу образной, чувственно воспринимаемой природы) есть знак культурной деградации (которую при желании можно назвать антикультурной революцией).

Если принципиально не различать умение создавать одухотворенные образы (творчество) и придумывать знаки (креативные способности) – то такая интеллектуализация приводит к отделению творчества от искусства, к информационному обеднению искусства – в конечном счете к дегуманизации искусства.

Вектор гуманизма – насыщение разумом. Деградация, дегуманизация есть не что иное, как изъятие разумного, личностного начала из культуры. В этом смысле меньше разума означает, с одной стороны, меньше культуры, а с другой – больше искусства (дегуманизированного) и больше интеллекта.

В данном контексте вполне логично, что дегуманизация проявилась, во первых, прежде всего в искусстве, а во вторых, она рождена вовсе не искусством. Это неизбежное следствие психологизации всех отношений с миром (преимущественно приспособительных, но не познавательных). Искусство честно отразило этот глобальный процесс, составляющий духовный стержень цивилизации, именно цивилизации как таковой (то есть жизнедеятельности индивида, вполне обходящейся без культуры, но делающей культ из интеллекта), и на зеркало неча пенять. Тут не в квадрате дело. И не в искусстве.

Тут дело, повторим, в том, что культурная планка – не скажешь понизилась, скорее, перестала повышаться; а прекращение прогресса по линии гуманизма неизбежно привело к дегуманизации. Иными словами, приспособительный характер познания (психологический в своей основе) стал выявлять свой антигуманный характер. У нас есть все основания говорить о дегуманизации (посредством все той же интеллектуализации) философии, науки, политики, экономики, права, религии, морали, эстетики – всех форм общественного сознания, несущих культурную нагрузку. У нас есть основания говорить о весьма и весьма относительном характере гуманизма такого уклада жизни людей, как индивидоцентрическая цивилизация.

Итак, дегуманизация искусства – это симптом того, что образно-психологический тип управления информацией (на котором и выстроен фундамент человеческой цивилизации) исчерпал свои гуманистические возможности. Гуманизация искусства, очевидно, возможна только при ином типе управления информацией. А это означает смену одной модели человека другой, смену систем ценностей, это означает неизбежный грядущий персоноцентризм в культуре (в противовес господствующему ныне социо– или индивидоцентризму). До сих пор в центре внимания искусства – человек как биосоциальное существо (индивид). Человек как существо биосоциодуховное, подлинный субъект культуры – личность – не может полноценно развиваться в рамках цивилизации. Это означает, что цивилизация, исчерпав свои гуманистические возможности, должна смениться жизнеукладом, противоположным цивилизационному.

Культура должна стать гарантом существования натуры, а не наоборот.

Возможно ли это?

Гадать нет смысла. Достаточно сказать, что это необходимо и неизбежно, если человечество хоть на секунду допускает мысль о будущем. Будущее возможно только как культурное, гуманистическое будущее.

У человека появляется шанс стать личностью: это и есть подлинное воплощение гуманизма. Именно так и никак иначе. Личность должна интересовать искусство, а не «черный квадрат» (символ элементарно понятой вседозволенности, индивидоцентрической «свободы» в рамках социоцентризма, то есть принципиальной несвободы).

«Я художник, я так вижу [то, что хочу видеть]» – это не про искусство, а про деградацию искусства.

«Я художник, я так вижу [связи и отношения, которые образуют закон]» – это про искусство.

Теперь уточним суть понятия гуманизм не как душевной, а как научно-гуманитарной категории.

Страдания из-за пролитой слезинки ребенка – это еще не проявление сути гуманизма; если нам жаль всех и нисколько не жаль себя – это тоже не гуманизм в полном и точном смысле этого многомерного понятия; даже если мы озабочены правами животных и экологией – и это все если не псевдогуманизм, то всего лишь одно, и далеко не самое решающее, из проявлений гуманизма. Средствами интеллекта вообще невозможно адекватно определить, что такое гуманизм.

Напомним: человек – существо информационное. Гуманизм – это такое информационное развитие инфокомплекса под названием «человек», которое ведет к разумному управлению всеми отношениями человека с миром, и прежде всего с самим собой как основным информационным «сгустком», основной инфоединицей вселенной, – единицей, целостность которой сопоставима с природой целостности универсума.