Ведь приказал, предупредил – и все одно, кто-то донес!
Сволочи!
Никому верить нельзя!
– Ну, лилия. У меня в прихожей целый букет стоял, может, кто и притащил. Вазу опрокинули…
– Гард…
Король понял, что его попытки оправдаться не проходят, и решил зайти с другого конца.
– Милли, солнышко, тебе волноваться вредно.
«Солнышко» сдвинуло бровки, погладило выпирающий животик, и у Гардвейга сладко екнуло в груди.
Его жена.
Его будущий сын.
Его позднее искреннее счастье.
– Вот и не волнуй меня!
– И чего ты хочешь? – сдался его величество.
– Чтобы ты вернул графа Лорта!
Гардвейг вздохнул.
– Посольство…
– Вот уедет посольство – и пусть возвращается! Объясним всем, что я себя плохо чувствую, мне молоко в голову ударило, а ты мне во всем потакаешь.
– Эдоард обидится, – слабо сопротивлялся Гардвейг.
– Он тоже жену любил и баловал, я знаю! Мне мама рассказывала. Он поймет!
Будь ты трижды король, но есть сражения, которые проигрываешь еще до их начала. Перед родными и близкими, перед любимыми мы заранее беззащитны. И выбрасываем белый флаг еще до объявления войны. Потому что любишь.
– Хорошо. Посольство уедет – и я тут же вызову Харни.
Милия расплылась в улыбке и прильнула к мужу.
– Спасибо, родной! Ты у меня самый замечательный!
– Ты просто мной крутишь, как тебе заблагорассудится, – проворчал Гардвейг, тая от счастья.
– Я просто тебя люблю.
– И я вас тоже люблю.
Король, граф, крестьянин, нищий – разве это важно?
Вирманская богиня любви, Флейна, не обходит никого своими милостями. И – так и быть – можете не молиться. Все равно она до вас доберется.
Работа у нее такая, божественная…
Где-то в море.
Ричард смотрел на море.
Просто стоял у фальшборта, смотрел на море и наслаждался. Не так уж и много в жизни принца подобных моментов, когда можно расслабиться и побыть самим собой. Кто бы знал, как довлеет над знатью это чудовище – этикет. Каким грузом давит на плечи, какой горечью отдается на языке.
В чем-то это хуже дикого леса.
Что – звери? Звери просто сожрут тебя, не мучая. А люди…
Иногда смерть во благо. Рик отлично знал, чем мог закончиться заговор, хоть Ивельенов, хоть Фалиона, и до сих пор не отошел от переживаний.
А каково отцу пришлось?
Хорошо, что вирмане пришли на помощь.
Теперь – его очередь.
За плечом нарочито скрипнули доской. Рик повернулся.
– Эрик.
Улыбка была совершенно искренней. Как-то они сдружились с этим вирманином за время путешествия. И Ричарду стало понятно, что находит в вирманах графиня Иртон.
Простоту.
Не простоватость, нет. И лгут вирмане точно так же, и предать могут, и интригуют, и все остальное. Но делают они это, не обставляя свои поступки сотнями церемоний. Когда устаешь от придворной жизни, когда надоедает искать за каждым словом шесть-восемь смыслов, когда на тебя смотрят не потому, что ты – Ричард, а потому, что ты – Ричард Ативернский, начинаешь ценить простоту.
– Мы скоро будем на Вирме.
– Скоро?
– Может, день. Если Олайв будет милостив и Холош не нагадит.
– Я помолюсь Альдонаю, – подколол в ответ Ричард, – за наше благополучное путешествие.
Обычно от Ативерны до Вирмы добирались быстрее, но осенью ветер дул куда угодно, только не в нужном направлении.
Эрик хмыкнул.
– Не думаю, что Альдонай будет тепло встречен на Вирме.
Ричард тряхнул головой.
– Речь пойдет не об Альдонае, а о людях. О наших делах.
Эрик тряхнул головой, словно большой пустынный кот. К этому он и вел.
– Лейф мой друг. И я буду его отстаивать.
– Ты – или клан Хардринг?
– Я. И клан. Клану нужна Ативерна.
– А Кругу?
Эрик замялся.
– В Круге единства нет.
– Кто-то еще…? – фразу Ричард не закончил, но и так стало ясно, что он имеет в виду. Одно дело, когда предложение мира и дружбы идет только от Ативерны. А если кто-то еще подсуетится?
Уэльстер? Авестер?
Могут ведь!
И тогда вирмане могут выбирать. И будут выбирать. И торговаться будут. Получат ли они запрошенное, еще вопрос. Но могут и получить. Пусть суши у них мало, но вирмане – короли моря.
– Кому-то будет выгодно помириться с Ативерной, кому-то поссориться, – пожал плечами Эрик. – Я могу сказать только за Хардринг.
– И Эрквиг.
– Эрквиг не входят в Круг.
– А Торсвег входят, – это никак не облегчало задачу Ричарда.
– Пока у клана нет главы, нет и места в Круге. Они его потеряли, и приобретут ли – Олайв ведает.
Ричард усмехнулся.
– Это не добавит им голубиной кротости.
– Считай, один враг у тебя есть.
– Враг – это хорошо, без врагов наша жизнь пуста и бессмысленна, – отшутился Ричард.
– Главное, вовремя их убивать, – хмыкнул Эрик.
Мужчины понимающе переглянулись.
Не такими уж глупцами были вирмане. И это ничуть не облегчало задачу Ричарда.
– Гостеприимство клана Хардринг к услугам вашего высочества, – Эрик смотрел невинно.
– Я смогу воспользоваться им только после того, как решится судьба моего человека, – покачал головой Ричард.
– Пристало ли его высочеству жить в палатках на берегу?
– И его высочеству, и ее высочеству. Впрочем, мы можем воспользоваться гостеприимством Эрквиг. Они не входят в Круг, и Лейф – наш человек.
– Это придется не по вкусу… многим.
Рик пожал плечами.
– Меня не интересует мнение… многих. Короля Ативерны будет волновать мнение его союзника. А враги могут сдохнуть – или не сдохнуть, на их выбор.
– Союзников? – поймал подтекст Эрик.
– Лучше – союзника. Я предоставлю гарантии, но и мне нужны такие же обязательства. А обещания всех – это пустой ветер. Сегодня человек в Круге, завтра он покинул Круг, а его подпись стала кляксой чернил. Этого мало.
– Союзы хороши, когда они заключаются между двумя королями – и скрепляются кровью, – намекнул Эрик.