— Вы совсем побледнели, леди, — вдруг вмешивается в процесс чужой мягкий голос.
Приоткрываю один глаз и тут же поражаюсь тому, как раскачивается перед этим самым глазом комната. Это здесь такой ветер, или я потеряла ориентацию? Приоткрываю второй глаз, но привычная стабильность стен по отношению к полу и потолку не возвращается, скорее наоборот, показывает всё новые причудливые грани взаимодействия.
— Вот это ты вампир, конечно, — шокировано журчу похорошевшему прямо на глазах ребенку, — даже я так не жру.
Попытка встать должна была стать удачной, но не стала. И я тоже. Не встала.
— Астра? — слышу вдруг родной голос, а затем чувствую, как теплые крепкие руки обвивают талию, — что с тобой?
— Он обожрался, — бессовестно жалуюсь, тыкая пальцем куда-то в район, где должен был быть ребенок.
— А ты?
— А я, видимо, вкусная, — грустно журчу.
— Что мне делать?
— Молчать, обнимать и перенести туда, где есть конфетки, — несмотря на настроение жестко падать, четко инструктирую.
— Я нашел мать, — тихо говорят мне по дороге к предположительно конфеткам, — повезло обнаружить ее в одном из самых частых мест, где она обычно обитает.
— О, отлично, — взбодряюсь, — где конфетки?
— Несу, — слышу в его голосе улыбку.
К конфеткам меня в самом деле принесли, а потом за полчаса бережно скормили месячный объем, который обычно разрешал мне папенька.
Определенно тут можно обживаться.
— Может, отнести тебя в комнату? — осторожно спрашивают меня.
— Нет-нет, я оклемалась, — честно говорю, — где там твоя мама, я хочу с ней общаться.
— На нее, как всегда, насел дедушка, — Андриан морщится, — не смог скрыть от него ее появление.
— Ничего-ничего, будем считать, что это была разминка, — бурчу себе под нос.
— Что?
— Нет-нет, ничего.
В комнату, где Андриан оставил свою непутевую мать, мы влетали практически бегом, опасаясь, что мою будущую жертву в очередной раз куда-нибудь унесет попутным ветром.
Но беспокоились мы зря.
От попутного ветра непутевую мамашу закрывали спины всего собравшегося семейства.
— …ты дрянь такая… — успела услышать я до того, как все обернулись на наши шаги.
И если семейство встретило нас довольно прохладно, то вот красивая блондинка в желтом платье, до того скромно сидящая на самом краешке дивана, при виде меня внезапно охнула, широко распахнув глаза и… бухнулась на колени, подобострастно опустив голову.
…
Вот.
Блин.
А я давно говорила, что пора отменять эту дурацкую традицию. Никакой же конспирации!
— Эм-м, — тянет Высоко Стоящий Дед, — Кариса, ты совсем спятила, или это у вас у змей такие формы приветствий своеобразные?
О!
Тоже что ли на колени бухнуться для подтверждения гипотезы?
— Я… — песчаная змея поднимает на меня ошалевший взгляд и тут же натыкается на такое разнообразие пыток на выбор в моем ответном взгляде, что сразу включает голову: — обозналась.
Пауза.
— Обозналась? — тянет один из дядьев, который точно не верующий. В смысле не поверил точно.
Смотрим на мою упавшую будущую свекровь с одинаковой жаждой подробностей.
Да, мне тоже интересно.
— Ну… э… — позор, никакой фантазии.
— Не обращайте внимание, — уверенно вступаю, — такое часто происходит, к сожалению.
Все переводят взгляд на меня.
— То, что ты сногсшибательна, иногда в буквальном смысле, я уже убедился, — звучит тихое совсем рядом, — но чтобы вот так сразу и на расстоянии?
Показательно тяжело вздыхаю.
— Я из сильного змеиного рода, — говорю, понимая, что на локальное землетрясение падение своей будущей свекрови не спишу уже даже я, — мы принадлежим к той же ветви, что и императорский род, поэтому меня часто принимают за его представительницу.
— Что значит «принадлежим к той же ветви»? — с неопределившейся еще пока интонацией спрашивает Главнокомандующий Дед.
— Я из изумрудных змей, — спокойно поясняю.
Необразованная тишина стала мне ответом.
— Это явно значит что-то крутое верно? — неуверенно спрашивает некий представитель молодого поколения этой семьи, имя которого я конечно же не запомнила.
— Не то чтобы прям очень, — безбожно вру, краем глаза замечая, как всё шире и шире распахиваются глаза моей почти свекрови, — но я посильнее многих змей, это правда.
— Это мы уже как раз поняли, — тон Деда определился и стал прохладно-вежливым. — Кариса, ты не хочешь встать, нет?
Глаза Карисы распахиваются еще шире, хотя казалось, куда бы уже, но глаза большие, красивые, распахивать есть куда, и её молящий о в буквальном смысле знаке свыше взгляд летит точно в меня.
Надо что-то делать с образовательной программой нашего королевства, у них же так вообще мозгов не останется.
— Встань, — едва слышно шиплю на змеином, и молодая женщина, которой на вид не дашь больше двадцати пяти человеческих лет, стремительно поднимается.
Образование.
Да.
Надо заняться.
— Могу я поговорить с леди Карисой наедине? — учтиво спрашиваю сразу у всех присутствующих. — Это касается Кейна.
— Мы тоже имеем право…
— И никак не касается вас, — добавляю.
Наверное, если бы не недавнее свёкропадение, меня бы никто сейчас не послушал, но вид кидающейся на колени леди и информация о таинственных изумрудных змеях явно произвела нужное впечатление.
Хоть и без особо энтузиазма все последовали на выход.
— Помни, пожалуйста, что, как бы то ни было, она моя мать, — шепнул напоследок Андриан, даже не попытавшийся оспорить мое решение.
Провожаю его грустным взглядом. Наверное, во мне таки проснулась та самая пресловутая женская логика, но почему-то очень хотелось, чтобы он рвал, метал и настаивал, чтобы я выдала ему все свои секреты.
Может быть, потому что выдать их хотелось очень.
Особенно с учетом того, что я одна из двух существ нашего королевства, которые в принципе имеют право это сделать.
Оставшись наедине с дрожащей Карисой, я испытывала едва ли не самые противоречивые эмоции в своей жизни. С одной стороны, это возможно моя будущая свекровь, которую надо чтить, любить и не травить, а с другой, моя очень, ну очень, прям очень-очень проштрафившаяся поданная.
И как в таком случае с ней разговаривать?