Розалинда. Детектив - читать онлайн книгу. Автор: Ирина Муравьева cтр.№ 17

— Грейс Арон должна была спасти семью. Она должна была выйти замуж за графа полей. Он богат. Очень богат. Но она ослушалась воли отца. И теперь они здесь.

— Ослушалась…, - повторила я.

Моя рука, до тог гладящая волосы Александра, упала вниз. Мне сразу вспомнилось, как кухарка семьи Магс рассказывала мне про то, как Александр ходил к отцу Грэйс, и как того буквально выгнали за шиворот из их родового гнезда. «Говорят, он просил отца Грейс «не делать этого»», — прозвучали в моем мозгу слова кухарки. Так значит Александр просил господина Арона не выдавать его дочь замуж. Да, он сильно влюбился в нее… я снова начала гладить волосы Александра. Он слегка пошевелился и произнес что-то во сне.

— Скоро начнется новый день, — вздохнул Генри, — Жаль, что мы пропустили рассвет…Нет ничего прекраснее, чем солнце, встающее над Четырьмя Ручьями.

Я искоса посмотрела на Генри.

На лестнице послышался шум. Я резко встала и толкнула лежащего возле меня аристократа.

— Вставай! — крикнула я ему в ухо, — Настал прекрасный новый день!

Александр открыл глаза. Пробормотал тоже самое, что и во сне (какое-то Ви-ви…), а потом посмотрел на меня и побледнел.

— Розалинда, я…

— Не время, не время! — затрясла я головой, — Сюда идут!

Александр вскочил на ноги и встал возле меня.

— Доброе утро, — услышала я голос Фредерика, — Ах, какой нас сегодня ждет денек!

Это было несколько унизительно. Я — растрепанная, во вчерашнем платье, не выспавшаяся. Александр — растрепанный, во вчерашнем костюме, не выспавшийся. И все остальные. Я не понимала, почему все решили так внезапно спуститься в зал аукциона, пока не посмотрела на часы. Двенадцать часов дня. Неужели мы проспали так долго? Черт, в этом поместье совсем теряешь счет времени.

Генри Соквел зажег свечи и растворился в компании пришедших, и мы были предоставлены своему собственному позору.

Впрочем, сегодня мало кто был настроен на юмористический лад. Ароны проплыли мимо нас, даже не бросив взгляда, Аманда Освальд лишь фыркнула, Курт Хьюгсон был необычайно бледен, и даже Сэлвер не отпустил своих обычных шуточек. Напротив, он сильно нервничал и теребл фамильный перстень на руке.

— Странно, что все пока еще живы, — подумала я.

Прекрасным утром наслаждался лишь Фредерик. Он подмигнул мне, сел на самый задний ряд, где обычно сидели мы с Александром, и достал свою деревянную трубку.

— Не хватало тут еще табачного дыма! — прошипел на него Сэлвер Освальд. Фредерик лишь улыбнулся, зажигая свой лот. Трубка не дымила.

Сэлвер вернулся к нервному дерганью своего несчастного кольца.

Александр взял меня за руку, и препроводил к нашим местам. В отличие от прошлого раза, мы сели в середине длинного деревянного ряда. Прямо за Куртом Хьюгсоном. Возможно, Александр просто не хотел находиться возле Фредерика. Или же тут была иная причина?

Додумать я не успела. На пьедестал поднялся лицитатор, и торги начались.

После нескольких красивых, но пустых безделушек, лицитатор указал рукой на Сэлвера и вежливо сказал.

— Прошу Вас, мой Лорд, представьте следующий лот.

Сэлвер замер. Аманде даже пришлось ткнуть его в локоть.

— Да-да, конечно, — пробормотал Сэлвер.

Он встал со своего места, направился за постамент лицитатора, и, крехтя, выдвинул из горы лотов ту самую коробку, которую я видела в самый первый вечер.

— Дамы и господа, — необычайно вежливо, особенно для самого себя, сказал Сэлвер, — Позвольте представить вам мое изобретение: жидкий хрусталь.

В зале повисло тяжелое непонимание.

И тогда Сэлвер открыл крышку ящика, и из под нее вылетела сотня хрустальных капель.

Легкие, искрящиеся, они парили над залом, даря ему тот самый свет, которого так недоставало этому мрачному месту.

— Мой жидкий хрусталь имеет уменьшенную массу, и заряжен магией Гор, — комментировал тем временем Сэлвер, — Благодаря моей формуле, он может принимать любую форму, парить в небесах, собирать свет, а потом выпускать его, озаряя собой помещения!

С этими словами Сэлвер провел рукой в воздухе, собирая все капельки своего хрусталя, и, вместо сотни бриллиантов, в зале образовался огромный светящийся шар. В нем было что-то демоническое. Свет Серебряных Гор. Последние лучи солнца перед грозой. Закаты и рассветы. Все было собрано в одном переливающемся при свечах шаре.

— Конечно, это лишь образец, — гордо заметил Сэлвер, видящий всеобщее восхищение, — И на аукционе будет продана лишь капля моего замечательного произведения.

Он щелкнул пальцами, и маленький хрусталик отломился от общей массы и проплыл по воздуху к постаменту лициатора.

Тот кивнул Сэлверу Освальду, слегка кашлянул, и огласил:

— Лот тридцать восемь. Капля жидкого хрусталя. Начальная цена двадцать золотых.

Сэлвер Освальд сел на своего место, и, с видом кота, получившего сметану, стал наблюдать за торгами.

Но дна рука не поднялась вверх.

Изобретение Сэлвера было великолепно. Оно поражало красотой. Чистотой. Идеей. Чудно признавать, но этот во много чванливый павлин, был истинным знатоком хрустального дела. Но такой вещице не было места на аукционе семейства Магс. Изобретение имело бы намного больший успех на выставке Серебряных Гор. Что же заставило Освальда привезти сюда «честь семьи»? Не думаю, что это было лишь желание тайной славы. Тут было что-то глубже. И, боюсь, что-то намного более страшное.

Впрочем, Генри Соквелу изобретение пришлось по вкусу.

— Тридцать, — поднял он руку.

Остальные молчали.

— Жидкий хрусталь, — вертелось в моей голове, — Принимает любую форму… Собирает свет, и дарит свет. Пожалуй, пригодная в хозяйстве вещица.

Я подняла руку.

— Розалинда! — шепотом взмолился Александр, — Не смейте ставить еще и второй чулок!

Я не ответила.

— Сорок, — сказала я.

Зал удивленно оглянулся в мою сторону.

Хм…Почему все думают, что если ты — дочь двоюродной сестры матушки, то у тебя нету денег? Глаза вывалились даже у Александра. Что, не ожидал, что у пекарши могут быть накопления?!

Я ухмыльнулась.

Да, деньги у меня были. Это, конечно, не означало, что я богата. И не означало, что я трачу их налево и направо. Но чутье подсказывало мне, что жидкий хрусталь нельзя упускать.

— Пятьдесят, — сказал Генри.

— Шестьдесят.

— Семьдесят.

— Восемьдесят.

Генри было поднял, но затем опустил свою руку.