Я дочитываю статью до конца и возвращаю газету мистеру Сноу. Внезапно до меня доходит смысл последней строчки, и у меня подкашиваются ноги.
– Ты понимаешь, Молли? Они намекают на то, что у нас в отеле…
– Что-то нечисто, – подсказываю я. – Какие-то грязные делишки.
– Да, именно.
Мистер Сноу пытается поправить свои очки, без особого, впрочем, успеха.
– Молли, я должен спросить тебя, не замечала ли ты в отеле какой-либо сомнительной… деятельности? Со стороны Блэков или любых других гостей?
– Сомнительной? – переспрашиваю я.
– Предосудительной, – поясняет он.
– Нет! – отвечаю я. – Никогда. Если бы я что-то заметила, вы узнали бы об этом первым.
Мистер Сноу с облегчением выдыхает. Мне становится очень его жаль, такую он несет тяжелую ношу: вся репутация отеля «Ридженси гранд» лежит на его хрупких плечах.
– Сэр, могу я задать вам один вопрос?
– Ну разумеется.
– В этой статье упомянута Жизель Блэк. Вы не знаете, она все еще здесь? Я имею в виду, в отеле?
Глаза мистера Сноу начинают метаться из стороны в сторону. Он отходит в сторонку от стойки регистрации и элегантных черно-белых пингвинов, восседающих за ней, и делает мне знак сделать то же самое. Лобби наполняет гомон гостей; сегодня утром здесь необычно людно. Многие держат в руках газеты, и я подозреваю, что у большинства из них на устах сейчас мистер Блэк.
Мистер Сноу жестом указывает мне на изумрудно-зеленый диванчик в укромном уголке за парадной лестницей. Мы направляемся туда. Я впервые сижу на одном из этих диванчиков. Я погружаюсь в мягкий бархат, тут, в отличие от дивана у нас дома, не нужно осторожничать, чтобы не сесть на пружину. Мистер Сноу садится рядом со мной и говорит шепотом:
– Что касается твоего вопроса: Жизель до сих пор находится здесь, в отеле, но ты не должна об этом распространяться. Ей некуда больше пойти, понимаешь? И она в отчаянии, как ты можешь себе представить. Я переселил ее на второй этаж. Теперь ее номер будет убирать Сунита.
Я чувствую нервное трепетание в животе.
– Прекрасно, – говорю я. – Пожалуй, мне пора браться за работу. Уборка сама себя не сделает.
– Еще кое-что, Молли, – говорит мистер Сноу. – Номер Блэков сегодня недоступен. Полицейские до сих пор проводят там следственные мероприятия. Ты увидишь перед дверью желтую ленту и пост полиции.
– И когда я смогу его убрать?
Мистер Сноу долго на меня смотрит.
– Ты не должна его убирать, Молли. Вот что я пытаюсь тебе сказать.
– Прекрасно. Тогда я не буду. До свидания.
С этими словами я встаю и, круто развернувшись, спускаюсь по мраморной лестнице вниз, к моему шкафчику в подвале, в помещении для прислуги.
Меня встречает моя верная униформа, свежая и чистая, затянутая в полиэтиленовую пленку, висящая на двери моего шкафчика. Как будто вчерашних потрясений и не было, как будто каждый новый день одним махом стирает тот, что был до него. Я быстро переодеваюсь, а свою одежду оставляю в шкафчике. Потом беру тележку – которая, о чудо из чудес, полностью укомплектована (благодарить за что, без сомнения, следует Солнышко или Суниту, и уж точно не Шерил).
Я иду по лабиринту слишком ярко освещенных коридоров, пока не добираюсь до кухни, где Хуан Мануэль соскребает остатки завтрака с тарелок в большой помойный бак и отправляет их в промышленную посудомоечную машину. Я никогда не бывала в сауне, но, наверное, там чувствуешь себя именно так – за вычетом бьющего в нос неприятного запаха мешанины утренних блюд.
Увидев меня, Хуан опускает шланг, из которого окатывал тарелки, и с беспокойством смотрит на меня.
– Dios te bendiga
[10], – говорит он, крестясь. – Рад тебя видеть. У тебя все в порядке? Я беспокоился о тебе, мисс Молли.
Мне уже начинает немного надоедать, что сегодня все так суетятся из-за меня. Это же не я умерла.
– Я в полном порядке, спасибо, Хуан Мануэль, – говорю я.
– Но это же ты его нашла, – шепчет он с широко распахнутыми глазами. – Мертвого.
– Ну да.
– Я просто не могу поверить, что он действительно ушел. Интересно, что это значит, – говорит он.
– Это значит, что он мертв.
– Я имею в виду, что это будет значить для отеля?
Он делает несколько шагов ко мне, так что теперь нас разделяет не более половины ширины тележки.
– Молли, – шепчет он. – Этот человек, мистер Блэк… Он был могущественным. Очень могущественным. Кто теперь будет боссом?
– Босс – мистер Сноу, – говорю я.
Хуан Мануэль смотрит на меня со странным выражением.
– Правда? В самом деле?
– Да, – отвечаю я с абсолютной уверенностью. – Мистер Сноу, безусловно, босс этого отеля. А теперь, может, мы прекратим это обсуждать? Мне нужно работать. Сегодня нам придется действовать по-новому. Мне только что сказали, что четвертый этаж находится под наблюдением. Там до сих пор работает полиция. Так что тебе сегодня придется переночевать в номере двести два, ладно? На втором этаже, не на четвертом. Чтобы не попасться на глаза полиции.
– Ладно. Не переживай. Я не попадусь.
– И, Хуан Мануэль, я не должна тебе этого говорить, но Жизель Блэк живет где-то на том же этаже. На втором. Так что будь осторожен. Полицейские могут быть и на ее этаже тоже. Пока расследование не закончится, ты должен держаться в тени. Понятно?
Я протягиваю ему ключ-карту от номера 202.
– Да, Молли. Понял. И тебе тоже нужно держаться в тени, хорошо? Я беспокоюсь за тебя.
– Беспокоиться тут не о чем, – говорю я. – Ладно, мне пора.
Я выхожу из кухни и качу тележку к служебному лифту. Воздух в его кабине намного прохладней и свежее. Я поднимаюсь в лобби, чтобы взять там мою ежедневную стопку газет.
Еще издали я замечаю за барной стойкой Родни. Едва увидев меня, он бросается мне навстречу.
– Молли! Ты здесь. – Он кладет руки мне на плечи. Я чувствую их, как электричество, согревающее меня до глубины души. – С тобой все в порядке?
– Все только и спрашивают меня об этом. Со мной все в порядке, – говорю я. – Надеюсь, попросить тебя меня обнять будет не слишком большой наглостью с моей стороны?
– Ну разумеется! – говорит он. – Вообще-то, я как раз очень хотел сегодня тебя увидеть. – Он прижимает меня к своей груди. Я кладу голову ему на плечо и вдыхаю его запах.
Меня так давно никто не обнимал, что я не знаю, куда девать руки. Я решаю свести их у него за спиной и положить ладони на его лопатки, которые оказываются еще сильнее, чем я себе воображала.