Маленькая частная война - читать онлайн книгу. Автор: Нора Робертс cтр.№ 86

— Я не знаю, где она! — Бессильные слезы покатились по лицу Роксаны. — Она, мой племянник, моя племянница… Я не видела их шесть лет.

— Но вы ведь знаете, что она жива. Вы знаете, что она сбежала от него.

— Я была уверена, что ее нет в живых. Два года я в это верила. Я обратилась в полицию, но они ничем не могли помочь. А потом…

— Ты не обязана это делать, Рокси. — Муж обнял ее и притянул к себе. — Ты не обязана еще раз проходить через это.

— Я не знаю, что мне делать! А вдруг он придет сюда? Что, если он за нами придет через столько лет? Наши дети, Джошуа!..

— Здесь мы в безопасности, — нахмурился Тернбилл.

— У вас хорошая охранная система, — снова вмешался Макнаб. — Но и у Свишеров она была не хуже. У приличной семьи из Верхнего Уэст-Сайда, которую он вырезал. Хорошая охранная система их не спасла.

— Мы вам поможем, — заверила их Пибоди. — Мы обеспечим вам и вашим детям полицейскую защиту. Мы прилетели из Нью-Йорка на частном самолете, летели низко, но нас не засек ни один радар. Он не знает, что мы здесь. Он даже пока не знает, что мы его ищем. Но, чем дольше мы будем искать, тем больше у него шансов узнать об этом.

— Когда же все это кончится?!

— Когда мы его найдем, — решительно заявил Макнаб, не обращая внимания на слезы, текущие по лицу Роксаны. — Но мы найдем его гораздо быстрее, если вы нам поможете.

— Джошуа, будь добр, принеси мне воды. Он пристально заглянул ей в лицо и кивнул.

— Ты уверена? — все-таки спросил он, поднимаясь. — Рокси, ты уверена?

— Нет. Но я уверена, что больше не хочу так жить. — Она несколько раз глубоко вздохнула, когда он вышел из комнаты. — Ему еще тяжелее, чем мне, я знаю. Ему гораздо хуже. Он надрывается на работе за гроши. А ведь мы были счастливы в Нью-Йорке! Такой замечательный город, столько энергии… У нас обоих была любимая работа. Мы делали то, что нам нравилось, и делали это хорошо. Мы только-только купили особняк, потому что я ждала ребенка. Моя сестра… — Она замолчала и заставила себя улыбнуться мужу, который вернулся со стаканом воды. — Спасибо, родной. Моя сестра была просто изувечена. Думаю, можно именно так сказать. Он изувечил ее. Годами он избивал ее, издевался над ней, сводил с ума. Я уговаривала ее оставить его, обратиться за помощью. Я ее уговаривала, но она была слишком запугана, а может, и предубеждена. Я для нее была всего лишь младшей сестрой, разве я могла понять? Самое ужасное — она была уверена, что это ее вина. Я в те дни много прочитала о синдроме жертвы. Наверняка вам тоже приходилось с этим сталкиваться.

— Даже слишком часто, — заверила ее Пибоди.

— Киркендолл — страшный человек. Я это говорю не потому, что она моя сестра. И главное, он ведь не был садистом. Не то чтобы ему нравилось причинять боль, калечить. Просто для него это ничего не значит. Он мог сломать ей палец за то, что она сервировала ужин на две минуты позже, чем надо согласно его расписанию. А потом он спокойно садился за стол и съедал свой ужин, пока тот был еще горячий. Глазом не моргнув. Вы представляете, что это была за жизнь?

— Нет, мэм, не представляю. Нет, — повторила Пибоди, — не представляю.

— Они были его собственностью — Диана и дети. Только когда он начал издеваться над детьми, Диана очнулась и попыталась выбраться из этого болота. К тому времени он и их успел изувечить, но она верила, что защищает их, сохраняя семью . Он обращался с ними бесчеловечно — на его языке это называлось «наказывать». Его фирменные дисциплинарные меры. Запирал в темной комнате или заставлял целый час стоять под ледяным душем, лишал пищи на двое суток. Однажды он обрезал волосы моей племяннице — она слишком долго их расчесывала. А потом он начал избивать Джека, моего племянника. Чтобы его закалить, так он говорил. Однажды, когда Роджера не было дома, Диана обнаружила в руках у сына табельный армейский электрошокер, включенный на полную мощность. Джек держал его вот здесь… — Она прижала пальцы к жилке, бьющейся на шее. — Он собирался убить себя! Восьмилетний мальчик собирался наложить на себя руки, лишь бы не прожить еще хоть день с этим чудовищем! Это заставило ее проснуться. Она уехала. Взяла детей, больше ничего. Даже смены белья не упаковала. Я рассказывала ей о приютах. Вот в один из них она и обратилась.

Роксана закрыла глаза и сделала большой глоток воды.

— Не знаю, сумела бы она пройти весь путь до конца, если бы не дети. Но, как только она решилась уйти от него, случилось чудо. Она вернула себе себя прежнюю. Через несколько недель она наняла адвоката. Это было ужасно — пройти через судебный процесс, — но она прошла. Она объявила ему войну — и выиграла!

— Она с самого начала не собиралась соблюдать условия, назначенные судом? Оставаться в Нью-Йорке и позволять ему видеться с детьми? — спросила Пибоди.

— Я не знаю. Она мне ничего не говорила, даже не намекнула. Но, я думаю, нет, не собиралась. Я думаю, она с самого начала запланировала побег. А иначе я просто не представляю, как бы ей удалось от него избавиться.

— Существуют убежища для таких, как она, — заметила Пибоди.

— Да, но я тогда этого не знала. Когда она исчезла, я была уверена, что он убил ее и детей. Он не только способен на это, он этому обучен, и у него есть средства. Даже когда он взял меня, я подумала…

— Он вас похитил?

— Да, я была в метро, ехала домой. И вдруг почувствовала легкий укол. — Роксана обхватила свою руку чуть пониже плеча. — У меня началось головокружение, тошнота. Больше ничего не помню. Когда я очнулась, меня все еще тошнило. Я была в комнате, в большой комнате. Окон не было, но откуда-то лился этот жуткий зеленоватый свет. Он снял с меня одежду. Всю до последней нитки. — Она сжала побелевшие губы и вслепую нашарила руку мужа. — Я лежала на полу, руки у меня были связаны. А когда я очнулась, меня подняли на каких-то блоках, и я оказалась стоящей на ногах. Мне пришлось стоять на цыпочках. А я была беременна Беном. На шестом месяце.

Тернбилл спрятал лицо на плече у жены. Пибоди видела, что он плачет.

— Он подошел ко мне. В руке у него был какой-то прут. Он спросил: «Где моя жена?» Не успела я рта раскрыть, как он ткнул прутом вот сюда. — Она показала пальцем между грудей. — Страшная боль, электрический шок. Он очень спокойно объяснил мне, что шокер настроен на низкую мощность, но он будет ее повышать всякий раз, как я солгу. — Роксана помолчала. — Я тогда думала, что он ее убил. Я ему так и сказала. Он снова ударил меня током. Снова, и снова, и снова. Я умоляла, кричала, плакала… ради себя, ради моего ребенка. Он оставил меня и ушел. Не знаю, сколько я там простояла, а потом он вернулся, и все началось сначала.

— Он продержал ее больше двенадцати часов. — Тернбилл судорожно сглотнул; казалось, он не замечает слез, которые текли по его щекам. — Полиция… Подавать заявление о пропавшем можно только через сутки. Я пытался, но они сказали, слишком мало времени прошло. А для меня — для нас обоих — будто целая жизнь прошла! Это просто чудо, что она не потеряла ребенка. Когда Киркендолл с ней покончил, он выбросил ее на Таймс-сквер прямо на тротуар.