История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 192

Если Ермолов, в течение десятилетнего управления краем, ознаменовал свою деятельность некоторыми заслугами, то в числе самых выдающихся было, конечно, удаление ханов. Излишне повторять то, что сказано в этом и предыдущих томах нашего исследования, а достаточно заметить, что только отсутствию ханов мы обязаны тем, что при вторжении персиян в наши пределы мы удержались в Закавказье; что силы восставших мусульман были раздроблены и не имели единства действий. Ермолов ближе знал край, его особенности и, признавая план Паскевича правильным относительно направления для наступательных действий, не желал подвергать войска случайностям в отношении продовольствия и тыла, который нельзя было считать обеспеченным до тех пор, пока мусульманское население наших провинций не будет окончательно усмирено.

Между тем наступил ноябрь месяц и с ним пришло ненастье. И без того дурные пути теперь с каждым днем портились все более и более. Ермолов принужден был приступить к формированию казенного транспорта, так как иначе доставка продовольствия к отряду Паскевича была крайне затруднительна и почти невозможна. Разоренное местное население не имело ни запасов, ни перевозочных средств. Князь Мадатов хотя и сделал раскладку на жителей, но никто из них не вез ни хлеба, ни фуража. Паскевич просил прислать ему 2000 четвертей муки и доносил, что людям дают в день один фунт муки, а другой пшеницы, от которой делаются поносы. Ввиду почти безвыходного положения Ермолов приказал распустить войска на зимние квартиры, и желание императора действовать быстро и решительно не исполнилось.

Паскевич винил во всем Ермолова. Он доносил государю, что не знает никаких предположений главнокомандующего и «насчет общих планов военных действий, – говорил Паскевич ^[954], – он мне ничего не сообщал». Отношения между ним и Ермоловым были крайне натянуты: поставленные в неестественное положение, они враждебно смотрели друг на друга. Ермолов видел в Паскевиче соглядатая, присланного наблюдать за его действиями, а Паскевич считал свое положение мелким в сравнении с тем, какое ему было обещано в Москве. Ни тот ни другой не могли сохранить хладнокровия, и отсутствием его отличается вся их переписка.

Предполагая разместить войска на зимние квартиры, Ермолов спрашивал Паскевича, находит ли он возможным поставить часть их в Бергушетском магале. «Не будучи приготовлен к такого рода вопросу, – отвечал Паскевич ^[955], – я буду иметь честь отвечать при первом моем рапорте. Не имея ни верных карт, ни людей, которые бы знали сей край хорошо, ибо даже и те, кои десять лет здесь находятся, доносили мне насчет здешнего края несправедливо; и там я находил кустарники, где бы следовало быть лесам, и голод там, где обещали совершенно хорошее продовольствие будьте уверены, что без моей заботливости отряд терпел бы совершенный голод. Вторжением моим в Персию я запасся на два месяца мясом; продовольствие вверенного мне отряда весьма поправилось, так что, давая по одному фунту мяса вместо одного фунта хлеба, оного достанет по 25-е число сего месяца».

Подобные донесения только подливали огонь и разжигали страсть. Неприязнь друг к другу еще более усилилась, когда Ермолов приказал войскам, бывшим под начальством Паскевича, разойтись по зимним квартирам. Для наблюдения за неприятелем в Карабахе был сформирован особый отряд из шести батальонов пехоты ^[956], 14 орудий и четырех казачьих полков ^[957]. Сдав начальство над этим отрядом князю Мадатову, генерал-адъютант Паскевич отправился в Тифлис, где и занялся составлением обвинительного акта против Ермолова.

Отношения между Ермоловым и Паскевичем. Состояние Кавказского края и войск по донесениям Паскевича, генерал-адъютанта Бенкендорфа и князя Долгорукова. Командирование в Тифлис начальника Главного штаба барона Дибича. Донесения его императору Николаю I. Удаление А.П. Ермолова и назначение Паскевича главнокомандующим на Кавказе

С самого приезда из Москвы и по день возвращения в Тифлис из Карабага Паскевич тщательно собирал данные, чтобы обвинить Ермолова, удалить его от управления краем и самому занять его место.

Распуская войска на зимние квартиры и передавая начальство над теми, которые оставались в Карабаге, князю Мадатову, генерал-адъютант Паскевич произвел инспекторский смотр своему отряду, чтобы узнать внутреннее состояние войск и судить по ним о других частях, не бывших в отряде, «ибо, – писал он ^[958], – известно, что все войска, входящие в состав корпуса, в одинаковом находятся положении» ^[959].

Представившиеся на смотр части оказались, по его словам, в самом грустном положении: многие полки не получили годовых вещей и амуничных денег и почти всем не было выдано жалованья за майскую треть 1826 г. Мундиры на нижних чинах были разных сроков, начиная с 1821 г., «частью с половинным числом пуговиц, так ветхи, что от многочисленных заплат не только не предохраняют от стужи здоровье людей, но даже отнимают вид солдата».

В большей части полков ранцы были изорваны, ремней к ним не было и носились они на веревках и тесьмах. За неполучением годовых вещей, – доносил Паскевич, – почти все нижние чины более одной рубашки, которую на себе носят, не имеют и через то нуждаются крайне в белье. «Зимние панталоны, как объявили мне нижние чины, выдают им носить только тогда, когда бывают в Тифлисе в карауле, а в прочее время сберегаются в полковых цейхгаузах; люди же носят разного цвета брюки, покупаемые ими на собственные свои деньги и из старых казенных панталон переделанные».

Вещевое довольствие зависело не от главнокомандующего, а от комиссариатского департамента Военного министерства и отпускалось из ставропольской комиссии. По принятому порядку, полковые приемщики отправлялись из Закавказья с пешими командами в сентябре за получением на следующий год и часто для пополнения вещей недобранных «по милости комиссии» за прошлое время. По причине разного рода задержек в комиссии, а затем по бездорожью в горах, приемщики возвращались в полки в июне или июле следующего года, т. е. полгода спустя после назначенного срока, «когда рубахи и сапоги износились в прах, а мундиры были в заплатах». Протесты Ермолова были бессильны: «тузы-подрядчики и сытые тогдашние комиссионеры не обращали на них внимания». Достоинство отпускаемых материалов было очень плохое. По свидетельству современника, когда император Николай I, во время коронации, подарил всем офицерам сукно на обмундировку, то дошедшее до офицеров сукно было бурого цвета, «добротою вроде байки, хотя образчики из комиссариата были высланы порядочные».