История войны и владычества русских на Кавказе. Назначение А.П. Ермолова наместником на Кавказе. Том 6 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 186

Уступая настояниям, Паскевич неохотно следовал советам сослуживцев Ермолова, не доверял им и был недалек от уверенности, что они желают посягнуть на его честь и доброе имя. При такой подозрительности Паскевич, конечно, должен был переживать тяжелые минуты, преувеличивать опасность и силы неприятеля и умалять свои собственные средства. Он сам тщательно расспрашивал перебежчиков и лазутчиков, показания которых сходились, впрочем, на том, что 12-го числа персидский принц прибыл на реку Курак-Чай, и тогда же к нему присоединились до 300 человек карабагской конницы, 200 человек шекинцев, 200 человек ганжинцев (елесаветпольских татар) и до 100 человек джаробелоканцев ^[914].

С рассветом 13 сентября Аббас-Мирза выступил из лагеря со всеми своими силами, состоявшими из 15 000 регулярной пехоты, 20 000 кавалерии и иррегулярной пехоты, 25 орудий и большого числа фальконетов, столь любимых персиянами. Находившиеся в разведках казаки тотчас же дали знать о приближении неприятеля, и по приказанию генерал-адъютанта Паскевича войска наши построились в боевой порядок, но тщетно ожидали появления противника, остановившегося в девяти верстах от Елисаветполя и не двигавшегося вперед.

Тогда Паскевич решился идти навстречу персиянам и атаковать их. Оставив в лагере обоз и тяжести под прикрытием двух рот Херсонского гренадерского полка и двух орудий, он в 7 часов утра двинулся вперед в следующем боевом порядке: на правом фланге шел батальон 41-го егерского полка, построенный в двух колоннах; в центре были расположены 12 батарейных орудий, а на левом фланге – батальон Ширванского полка, также в двух колоннах; фланги первой линии прикрывались кавалериею: правый двумя казачьими полками, а левый грузинскою милициею; во второй линии на правом фланге находился батальон 7-го карабинерного полка в двух колоннах, а две его роты, построенные в каре, находились при двух орудиях и в расстоянии 100 сажен от правого фланга второй линии; точно такое же расположение было придано батальону Грузинского гренадерского полка, составлявшему левый фланг второй линии. Обе линии были поручены генерал-майору князю Мадатову. Нижегородский драгунский полк, разделенный подивизионно, стал против интервалов первых двух линий, а за ними следовал резерв в трех колоннах, состоявший из шести рот Херсонского гренадерского полка и имевший перед собою остальные шесть орудий ^[915].

В семи верстах от Елисаветполя, на возвышении, называемом Зазал-Арх, войска наши остановились, а кавалерия, прикрывавшая фланги во время движения, выслала сильные разъезды для наблюдения за неприятелем.

Около 10 часов утра, от Курак-Чайской почтовой станции показался неприятель, густою, сплошною массою приближавшийся к позиции, занятой русским отрядом. Войска Аббас-Мирзы шли с распущенными знаменами и барабанным боем. Князь Мадатов обходил ряды пехоты, располагал орудия на позициях и ободрял солдат. Его спокойствие служило ручательством в успехе.

– Стой смирно, – говорил он пехоте, подпускай персиянина, ему труднее будет уходить.

Подъехав к казакам, начальник боевых линий говорил им: «Держитесь час, – неприятель подастся» ^[916].

Персияне подходили, однако ж, все ближе и ближе и наконец, остановившись не далее пушечного выстрела, стали развертываться вправо и влево.

Местность, на которой находились оба противника, представляла равнину; имевшую весьма малую покатость к р. Куре. Наша позиция пересекалась несколькими оврагами, до сажени глубиною, в которых часть наших войск могла укрыться от неприятельских выстрелов, до самой решительной минуты атаки. Персияне расположились полумесяцем, за которым в резерве стоял хаз-батальон или телохранители Аббас-Мирзы. В центре боевой линии были поставлены 18 орудий, а за ними стояли в три линии тавризские батальоны и батальон, составленный из беглых русских солдат. По обоим флангам стояла конница и по шести батальонов пехоты с орудиями. За пехотою в центре и за кавалериею правого фланга были поставлены фальконеты (зимбурат) на верблюдах. Весь полукруг персидской армии представлял дугу около трех верст длины и одну в поперечнике. Левым флангом командовал Аллах-Яр-хан, зять шаха; правым флангом – Мехмет-Мирза, старший сын Аббас-Мирзы; центром – сам наследник персидского престола и резервом – второй сын его, Измаил-Мирза ^[917]. Вогнутость персидского боевого порядка была настолько велика, что когда Паскевич остановился для окончательного приготовления к бою, то фланги неприятельской армии были почти в тылу наших резервов.

Противники около часа стояли неподвижно, и, по-видимому, ни та ни другая сторона не хотела начинать. Сравнивая свои и неприятельские силы, Паскевич стал колебаться и, по словам Давыдова, намерен был отступить под защиту города; но настояния князя Мадатова и Вельяминова заставили его принять сражение. Наши батальоны двинулись вперед. Персияне с напряженным вниманием следили за приближением их и были вполне уверены, что русские идут внутрь их полулуния, как в ловушку.

День был совершенно тихий и безветренный. Подойдя на полупушечный выстрел, колонны наши снова остановились.

«Паскевич, – пишет участник ^[918], – осмотрев местность, остановил свой отряд, слез с лошади, велел подать барабан за фронт и уселся в глубоком раздумье. Ужасные мысли должны были бродить в голове Паскевича, находившегося посреди войск, преданных до фанатизма его предместнику, Ермолову. Уже тогда вкралось в Паскевича недоверие к «ермоловским», он так называл сподвижников этого славного генерала, постоянно подозревая, что они подводят его славу под неудачи».

Вельяминов первый подъехал к Паскевичу, сидевшему на барабане, с головою, поникшею на руку, опертую на колене, и доложил ему, что время атаковать неприятеля.

Паскевич поднял голову, сурово взглянул на подъехавшего и промолвил: «Место русского генерала под ядрами». Вельяминов повернул лошадь, выбрал курган перед фронтом, слез с коня и лег на подостланную бурку, под градом ядер, вырвавших несколько лошадей его конвойной команды».

Горячий по натуре и возбужденный еще более остановкою в наступлении, князь Мадатов подскакал к Вельяминову с упреком и спросил, что он делает и чего ждет?

– Я исполняю приказание находиться под ядрами, – отвечал он со своею неподражаемою флегмою.

Князь Мадатов поскакал к Паскевичу с просьбою позволить ему немедленно атаковать неприятеля, а то эта золотоголовая (кизил-баш) сволочь, говорил он, опомнится и шапками закидает русский отряд. Паскевич, в знак согласия, махнул рукой. Князь Мадатов вернулся к Вельяминову со словами: «Отдавай приказания».