История войны и владычества русских на Кавказе. Новые главнокомандующие на Кавказе после смерти князя Цицианова. Приготовления Персии и Турции к открытым военным действиям. Том 5 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 85

Во время пути, на каждых пяти верстах, бывший царь заставлял Могилевского клясться в том, что не будет арестован, и, не доверяя клятвам, для большей осторожности объезжал как можно далее те места, где находились наши команды. Пробираясь по крутизнам и едва проходимым лесам, путешественники, вечером 21 марта, въехали в Карталинию и остановились близ Сурама, в селении Бекам, принадлежавшем родственнику царя, князю Абашидзе.

На следующее утро Могилевский получил приказание отправиться с царем в селение Вариани, как ближайшее к г. Гори, куда намерен был приехать и Тормасов. Соломон отговаривался от этой поездки, опасаясь, что с удалением его от границ Имеретин и с выходом из лесов он будет арестован.

– Завтра я перееду в селение Дирби, – говорил Соломон, – что на половине пути между Сурамом и Гори, и оттуда отправлю письмо с просьбой, чтобы главнокомандующий назначил мне место свидания. Я совершенно теперь в руках русских, и меня могут везти куда захотят.

В этих последних словах слышалось скорее отчаяние, чем искренность и покорность. Всегда готовый отказаться от своих слов, Соломон, с переездом в Карталинию, искал случая бежать и неоднократно порывался возвратиться в Имеретию. Ввиду этого Могилевский находил необходимым как можно скорее выехать из селения Дирби, чтобы отдалить царя от лесов и от границ Имеретин.

– Как располагаете вы относительно переезда в Вариани? – спрашивал Могилевский Соломона.

– Конечно, я принужден буду туда ехать, – отвечал царь, – но я надеялся, что главнокомандующий, из уважения к моему несчастью, окажет мне должную почесть и приедет в Дирби.

Могилевский заметил царю, что он сам должен искать своего счастья, а не требовать, чтобы главнокомандующий приезжал к нему. Соломон отвечал, что переедет в Вариани, но не прежде как по возвращении от Тормасова митрополита Генателя и Сехния Цулукидзе.

– Жители селения Дирби разглашают, – говорил Соломон, – будто я намерен нынешней ночью бежать, – это совершенная клевета. Имея в Имеретин и на пути в Карталинию тысячу к тому способов, я не исполнил этого, то тем более теперь, когда передал себя во власть русских, я, конечно, не решусь бежать. Впрочем, если угодно, поставьте караул.

Царь действительно намерен был бежать в Осетию, и в десятом часу вечера приготовленные для него лошади были уже оседланы. Попытка эта осталась неисполненной; пять рот пехоты, эскадрон драгун и сотня канаков окружили селение Дирби и заперли все из него выходы. С рассветом царю было объявлено, что намерение его открыто и что теперь, без всяких уже условий, он должен в тот же день отправиться в селение Вариани, под прикрытием того конвоя, который окружал селение Дирби ^[412].

В Вариани Соломон имел свидание с Тормасовым, от которого узнал, что ни в каком другом городе, а только в Тифлисе он должен был ожидать решения своей участи. Привезенный в столицу Грузии бывший царь Имеретии был помещен в доме, к которому приставлен караул. Мера эта была крайне непрактична и на первых же порах не понравилась имеретинам. Помня обещание и клятву Симоновича, они были удивлены распоряжениями главнокомандующего. Собор митрополитов просил о возвращении Соломона в Имеретию, но Тормасов отказал и объявил, что Имеретия навеки присоединяется к составу империи, власть царя уничтожается и будет заменена особым временным управлением.

Приступая к устройству этого правления, Тормасов старался сохранить краткость в решении дел, так как по опыту было известно, сколь тяжела вообще для всех азиятских народов продолжительность суда и переходы по тяжебным делам, из одного судебного места в другое. Суд и расправа во всей Азии, как известно, существуют самые краткие и все дела решаются более словесными приговорами, основанными на народных обычаях, известных каждому жителю.

«Сия же скорость и краткость в решениях, – писал Тормасов, – приличествует самому стремительному характеру азиятцев, ибо они бывают нетерпеливы в получении справедливости по их делам, какого бы рода они ни были, и охотнее перенесут самое тяжелое наказание, нежели продолжительную неизвестность, чем будет окончено их дело. Таковое правление существовало в Грузии, Имеретии и в прочих владениях, приобретенных здесь под российскую державу, и которое для них весьма нравится, быв согласно с натуральными их свойствами. А потому, как благоучрежденный порядок российского судопроизводства, не соответствуя ни нравам, ни обычаям имеретинского народа, послужил бы оному только в отягощение, то и признается полезным предоставить правлению Имеретинской области руководствоваться в делах гражданских одними законами царя Вахтанга и принятыми древними народными обычаями, приведя только сие в более образованный порядок, нежели какой существовал при царском самовластном правлении, т. е. чтобы решать дела документально и по письменным приговорам членов правления, а не словесно, и следуя действию законов, а не одному мнению, иногда и неправильному, бывших мдиван-беков.

В делах же уголовных, которые вообще здесь наказываемы были смертной казнью или увечьем чрез лишение членов, так как сие противно кротким и милосердым законоположениям российским, полагается нужным принять в руководство российские законы, но только суд производить военный, который по краткости своей более здесь приличествует. Впрочем, как самое правление, учреждаемое ныне в Имеретин, будет иметь название временного, то на первый раз, приноравливаясь к народным понятиям и прежнему царскому правлению, можно и нужно даже ограничиться сей краткостью, не уничтожая прав и обычаев в земле почитаемых. Впоследствии же времени, соображаясь с местными обстоятельствами и разными переменами, могущими случиться в образе мыслей народа и его нравственности, можно будет дополнить всякие недостатки введением новых постановлений» ^[413].

На этом основании в 1810 году вся Имеретия была разделена на шесть округов, причем в каждом находился воинский начальник с двумя помощниками из имеретин, выбранными от общества. Они исполняли обязанности земской полиции, решали неважные дела и денежные иски, не превышавшие 50 рублей. В Кутаисе был комендант и находилось главное управление, состоявшее из четырех мдиван-беков, выбранных дворянством из туземных князей и из нескольких русских чиновников, назначенных от правительства.

Разбирая более важные дела, главное правление утверждало иски от 50 до 500 рублей. Оно руководилось местными постановлениями, судило по народному обычаю, но за смертоубийство имеретины судились военным судом, по русским законам, и конфирмация представлялась на утверждение главнокомандующего, который решал сам и все тяжебные дела, в которых иски превышали 500 рублей.

В первое время, при устройстве правления, в Имеретин введены были законы Вахтанга, которые, по приказанию Тормасова, переводились на русский язык и были добавлены некоторыми статьями русских законов.

Так, за оскорбление его величества и измену императору виновные судились военным судом и наказывались смертью. Тому же подвергались обличенные в разбое, насилии, в похищении и пленнопродавстве.