История войны и владычества русских на Кавказе. Новые главнокомандующие на Кавказе после смерти князя Цицианова. Приготовления Персии и Турции к открытым военным действиям. Том 5 | Николай Дубровин | страница 127 | LoveRead.ec

«Мы все, кахетинские князья, – говорилось в одном из таких писем, – кизикские (сигнахские) чиновники и кевхи, народ пшавский, тушинский и хевсурский пишем к вам. Верьте Богу, что начиная от Тионет до Кизика (Сигнаха) и от Кизика до Марткопи российского имени нет. За наше притеснение и за вас вступаемся мы, что такие дела делаем. Вы, подобно сему, покажите нам, сколько можете, какое-нибудь дело, т. е. пригласите поскорее царевича (Григория). Мы, кроме одного царя, ни в чем недостатка не имеем. Если вы согласны с нами – отвечайте, а если нет, то мы (одни) с ними разведаемся. Если в сем нам не верите, то здесь и татарский народ живет: спросите их и узнаете, что мы в крови замараны»^[607].

«Мы наверно знаем, что драться против великого государя нам трудно, – писали жители Сигнаха тем же агаларам, – но мы до такого стеснения были доведены, что не имели ни жен, ни детей и себя отдавали насмерть… Можем ли мы увериться, чтобы пролития толикой христианской крови и противность государю могли быть кем-либо прощены? Ныне все вообще: Кахетия, горцы и на плоскости живущие лезгины соберемся в Сагореджо… Мы собой рискнули и себя на смерть отдали. Нам умереть – государю убыток, и их (русских) побить – тоже государю убыток»^[608].

В Сагореджо находился штаб Нарвского драгунского полка, шефом которого был генерал-майор Портнягин, бывший в то же время начальником Сигнахского и Телавского уездов. Он был поставлен обстоятельствами в критическое положение: из всего полка он мог собрать только до 150 человек драгун. До Тифлиса было 90 верст, и помощь могла прийти в Сагореджо не ранее как дня через три. К тому же главнокомандующего в то время не было в Тифлисе – он отправился в Баку, Кубу, Дербент и для введения правления в новопокоренной Кюринской области. Вторжение персиян заставило маркиза Паулуччи проехать в Карабаг; но едва только он успел собрать там отряд и передать его Котляревскому, как, получив известие о восстании в Кахетии, отправился в Тифлис, где присутствие его было более чем необходимо.

С получением первых известий о восстании генерал Пор-тнягин просил о присылке ему подкреплений, но, за отсутствием маркиза Паулуччи, все распоряжения производились весьма вяло и нерешительно. В Сагореджо в первое время хотя и было тихо, но, видимо, жители находились в сильном беспокойстве. Вооруженные с головы до ног, они каждую минуту ожидали прибытия к себе инсургентов. Старшина селения предъявил Портнягину полученное им письмо, в котором говорилось, что вся Кахетия идет на них, и если сагореджинцы не пристанут к восставшим, то селение будет сожжено и жители истреблены.

– Будете ли вы нас защищать или оставите деревню? – спросил старшина.

Портнягин отвечал утвердительно, но видел, что народ желает, чтобы русские войска оставили селение и тем избавили его от неминуемого разорения.

Ожидая прибытия толпы мятежников, нарвские драгуны укреплялись. Бывшую перед домом Портнягина небольшую площадку они обставили кругом мешками с провиантом. Хотя такое укрепление и обстреливалось из окружающих селение виноградников и с местных гор, но все-таки могло служить некоторой защитой до прибытия подкреплений.

Вечером 5 февраля толпа инсургентов появилась в садах и на высотах, окружающих селение, и завязала перестрелку с драгунами. Перестрелка эта и продолжалась всю ночь, но не причинила нам никакого вреда. С рассветом число неприятеля увеличилось; драгуны лежали под прикрытием мешков и ожидали подкрепления. Переговоры с мятежниками и советы прекратить неприязненные действия не приводили к желаемым результатам. Опасность для драгун возрастала: в отряде было ранено до 25 человек и много лошадей. Солнце перешло уже за полдень, когда в селении Сагореджо услышали сначала пушечный выстрел, а затем барабанный бой отряда, спешившего на помощь. То были две роты Херсонского гренадерского полка, посланные из Тифлиса под начальством майора Бухвостова. С появлением гренадеров инсургенты тотчас же стали очищать сады, и перестрелка прекратилась.

Сделав необходимые распоряжения к отступлению, генерал Портнягин сжег все тяжести и в следующую ночь оставил Сагореджо. Драгуны шли пешие и вели в поводу лошадей, которых было втрое более чем людей, за потерями и командировками. Отряд отступал не по большой дороге, где поджидали его инсургенты, а лесом, в обход, к переправе через р. Иору. Восставшие грузины все-таки открыли это движение и выстрелами преследовали отступавших.

Прибыв в Тифлис и найдя там только шесть рот, Портнягин, как старший, принял над ними начальство и сделал все необходимые распоряжения по обороне города: повсюду были расставлены караулы, а в некоторых местах и орудия на устроенных для того батареях.

Получавшиеся с разных сторон сведения были далеко не успокоительны. Восстание в Кахетии с каждым днем все более и более усиливалось. Инсургенты врывались в города и селения, грабили казенные деньги и вещи. Многие владельцы просили помощи, говоря, что народ грозит сжечь их дома и имущество, если они не присоединятся к восставшей толпе. Никто из князей не решался ехать уговаривать возмутившихся, и отговаривались тем, что не имеют лошадей. Уклонение это признано было неосновательным, и князьям предложено взять казенных лошадей, но они браковали их, говоря, что в таких критических обстоятельствах можно выехать перед толпой только на хороших лошадях (?).

Таким образом, предоставленные самим себе, инсургенты продолжали собираться в различных пунктах. Не имея определенной цели и плана действий, каждая партия действовала по своему усмотрению, занимаясь преимущественно грабежом и изгнанием русских властей. Более или менее значительные толпы появились у Манавы, где сожгли казармы, и на Сагурамском поле с намерением напасть на Гартискарский пост. До сорока человек вооруженных грузин собралось в селении Караджалы, на левой стороне р. Куры, и, несмотря на увещания, не соглашались разойтись по домам.

8 февраля в Тифлисе было получено известие, что главное скопище остановилось в селении Шешебуро и там укрепляется; что значительное число мятежников собралось также между р. Иорой и Марткопи, с намерением идти в Тифлис; что гарнизон, бывший в Пасанауре, истреблен и сообщение с Кавказской линией прервано; что возмущение распространилось по всему

Ананурскому уезду и самый город находится в осаде и, наконец, что Телав и Сигнах окружены вооруженными толпами.

Стоявших в Кахетии войск оказывалось недостаточно для усмирения волнений. На подкрепление их отправлен из Карталинии подполковник Ушаков с батальоном Грузинского гренадерского полка. Ему приказано прямо, и как можно поспешнее, следовать к г. Анануру и по дороге присоединить к себе отряды, стоявшие в Мухрани и в Гартискаро. Осада мятежниками последнего пункта не дозволила Ушакову присоединить к себе гартискарский гарнизон, а с присоединением команды, находившейся в Мухрани, отряд его состоял всего из пяти рот пехоты.