История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 200

Из крепостных образовалось два отдельных сословия, которые составляли едва ли не большую часть населения кумыков, – это азаты и чагары.

Азатами называются вольноотпущенные. Отпуская на волю раба, господин обязан был дать ему письменный документ, засвидетельствованный кади и двумя свидетелями. Если господин отпускал раба за деньги, то деньги откупившийся раб обычно отдавал кади, который, удержав из них десятую часть, то есть зякат, передавал их господину уже по совершении вольной. Дети вольноотпущенных переходили в дворянское достоинство и, хотя составляли класс третьестепенных узденей, надолго сохраняли память о своем происхождении. Освободившаяся семья еще некоторое время признавала свою зависимость от бывших господ, входила в число их приверженцев, всегда готовых разделить судьбу бывших владетелей. Мало-помалу как сами они, так и посторонние забывали об их прежнем крепостном состоянии, и дети их могли уже вступать в брак с дочерьми узденей. Таким образом, всего через несколько поколений их происхождение сглаживалось, и они, считаясь узденями, пользовались всеми их правами.

Чагары — те же кули (рабы), но избавленные от домашней работы и пользующиеся на определенных условиях небольшим участком господской земли. Владея огромными пространствами земель, по большей части пустопорожних или дающих самый незначительный доход, князья отдавали их ногайцам и соседним жителям гор под выпас скота и получали за это по три барана с сотни. Несмотря на столь незначительную плату, при малом населении находилось немного охотников брать землю в аренду, и она оставалась пустой, хотя и годной для земледелия. Последнее притом же не составляло тогда главного богатства князей: торг невольниками, табуны и стада – вот что было главным источником доходов.

Хлеба сеяли столько, сколько было необходимо для прокормления семейства, и потому, находя обременительным содержание многочисленной дворни, князья избавляли некоторых из них от домашней службы на определенных условиях. Они-то и получили название чагаров. Договоры, заключенные с ними, бывали различны, в зависимости от местности и воли каждого отдельного князя. Так что чагары андреевские, аксаевские и костековские до времени освобождения имели неодинаковые обязанности относительно своих господ, но главные и общие почти у всех состояли в том, чтобы несколько дней в году сеять, косить, убирать хлеб и свозить его к дому владельца.

Чагар мог быть продан, но только в тот же округ, где поселен, он имел право выкупиться на волю, заплатив 100 рублей серебром за душу.

Чагары, получившие свободу и имеющие об этом письменный акт, считались вольными и свободными, и прежние владельцы не имели на них никаких прав. Остальные находились в полной зависимости владельцев и обязаны были им повинностью. Время и давность никогда не уничтожали для кумыка названия чагара: оно навсегда остается на роду неизгладимым пятном. Многие из кумыков не знают, даже и по преданию, когда и почему сделались чагарами.

Уздени никогда не имели избытка земли, не могли отпускать своих подвластных на таких условиях, и потому вовсе не имели чагаров. Все чагары, принадлежащие князьям, делились на несколько общин по княжеским домам, из которых вышли, и управлялись каждая отдельно своими выборными старейшинами. Будучи многочисленно и богато, сословие чагаров вместе с агатами составляет большую часть населения.

Кроме чагаров, существуют еще вольные люди, поселившиеся на землях князей, бежавшие из Чечни и с гор и искавшие покровительства кумыкских князей. Выходцы эти образовали многие деревни и, пользуясь княжескою землей, обязались платить ее владельцу ежегодную подать. Подать обычно состояла в платеже с двора по одной сане пшеницы или проса, и поголовный сбор выходить на один день на княжеские поля на полевые работы. Во всем остальном они совершенно свободны и независимы: имели право перейти к другому владельцу, и князь имел очень ограниченное влияние на их внутреннее управление. Свита князя, его приверженцы составляли также сословие узденей, то есть людей, принадлежавших самим себе и действовавших самостоятельно. Слово уздень произошло от уз — сам, свой и предлога день — означающего от себя, из себя ^[299]. Следовать за князем в набеги, на войну, на охоту, прислуживать ему дома и один день в саду, выходить на его сенокос – вот было назначение и служба узденя.

Уздени жили обыкновенно при князе около его дома в ауле. Они проводили жизнь довольно праздную: чистили оружие, присматривали за лошадьми, носили на руке сокола во время княжеской охоты. Когда князь слезал или садился на коня, уздень держал ему стремя и узду и был самым приверженнейшим человеком своего князя. Не разбирая правоты дела, уздени часто проливали свою кровь за князя, в случае убийства князя мстили за кровь его семье убийцы, если он был им ровней, а если убийца был князь, то его узденям.

Князья держали своих узденей на почтительном отдалении. Уздени не смели сесть перед князем, ехали, держась всегда левого плеча князя, а если их было несколько, то окружали его с обеих сторон, прислуживали ему за обедом и доедали его остатки.

Уздень считает за унижение ехать на арбе, а должен ехать только верхом, стыдится сидеть с женой в присутствии других и входить в кухню.

Князья дарили их оружием, одеждой, конем и пр. Щедрость считалась добродетелью князя, а верность господину – принадлежностью узденя.

За обиду узденю, нанесенную посторонним князем, владелец узденя должен был мстить как за свою собственную.

Уздени были дядьками молодых князей, и звание это было знаком наивысших почестей для старого узденя. Князь не имел права их наказывать, но мог отдалить от себя, отобрать подарки и выделенную землю, но если бы князь потом помирился с узденем, то кроме возврата всего отобранного должен был подарить ему или лошадь, или оружие. Уздени имели право свободного перехода от одного князя к другому, но это случалось очень редко, так как навлекало хулу на обоих.

В прежние времена отношения между князем и узденями можно было назвать родственными, скрепленными взаимной привязанностью и преданностью, но в последнее время княжеские дворы опустели, в особенности когда уздени осознали, что службой русским они могут получить чины, самостоятельность и почет. Такие покупали себе землю или просто отчуждали при помощи русского правительства поместья, полученные от князей, и пополняли таким образом сословие первостепенных узденей. Все они имели собственные земли, чагаров и рабов. Если какая-нибудь семья первостепенных узденей не имела земли, общество обычно отводило ей участок. Сословие это никогда не занимается полевыми работами – это считается делом предосудительным до такой степени, что первостепенный уздень, вынужденный зарабатывать себе на хлеб собственными руками, исключался из своего сословия и поступал в разряд второстепенных.

Мало кто из второстепенных и третьестепенных (азаты) узденей имел собственную землю. В основном они жили на землях, принадлежащих князьям и первостепенным узденям, платили им за это в год определенную подать – выходили на сгон, на сенокос и пр., но барщины не отрабатывали. Оба сословия имели право в любой момент оставить землю, на которой жили, и перейти к другому владельцу. Второстепенный уздень, приобретя состояние и землю, мог стать первостепенным узденем, и брак между двумя этими сословиями допускался. Третьестепенный же уздень (азат) никогда не мог перейти в разряд второстепенных узденей, даже приобретя поземельную собственность. Он с большим трудом мог женить сына на дочери второстепенного узденя, и последний редко соглашался, чтобы его сын взял дочь третьестепенного узденя. Теперь только те из узденей остаются при князьях, кто не успел еще приобрести независимого состояния. Сала-уздепи существовали преимущественно в Андреевском округе, поскольку остальные три главные кумыкские деревни, как мы видели, были основаны позже и на пустопорожних землях. Древние хозяева земли, свободные владельцы, сала-уздени гордились своей независимостью и, уступая первенство только князьям, отличались удалью, буйностью и постоянной готовностью воспользоваться смутами, чтобы ослабить власть князей. Заступничеством за угнетенных и даже за мошенников они поддерживали к себе большое доверие народа, преимущественно их слушали на мирских сходках, обычно их старики, руководясь обычаем, разбирали ссоры и передавали князьям жалобы народа. «Я ваши головы буду продавать по абазу (20 копеек)», – говорил им Ермолов, которому надоели их вечные происки.