История войны и владычества русских на Кавказе. Народы, населяющие Кавказ. Том 1 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 117

Верховья восточного истока Ассы заняты аулами цоринцев, а по обоим берегам Ассы и по Сунже между галгаевцами и дальними кистами в верховьях Гехи, притока Сунжи, расположены аулы ако или акинцев. За акинцами следуют мередженцы, расселившиеся по ущельям Фортанги; пшехой, или шопоти, живущие у истоков Мартана; ту бузы и шатой — по Аргуну; гиаро, или киалал, по верховьям Шаро-Аргуна; джан-бутри и чаберлой, или тадбутри, по Аргуну. Наконец, следует упомянуть о терекских и браиупских чеченцах, живущих на правом берегу Терека при впадении в него Сунжи ^[189].

Чеченцы сами себя называют нахче, то есть народ, и название это относится в равной степени ко всем племенам и кланам, говорящим на чеченском языке и его диалектах. Под именем нахче чеченцы известны и кабардинцам. Все остальные народы называют их так же, как и мы, чеченцами – по словам самих туземцев, название пошло от уже не существующего аула Большой Чечен, стоявшего на берегу Аргуна у подножия Сюйри-Корта-Чачани.

По преданию, богатая равнина, простирающаяся от Сунжи до северного склона Дагестанских гор, лет двести тому назад представляла собой дремучий непроходимый лес, где рыскали дикие звери. Пространство было дико и необитаемо до такой степени, что, по тому же преданию, когда там появились первые поселенцы, «зайцы и олени сбегались взглянуть на никогда не виданного ими человека».

Не так давно местные старики рассказывали, что чеченский народ пришел с Ичкерийских гор века два с четвертью назад и занял сначала долины, орошаемые Сунжей, Шавдоном и Аргуном, а потом мало-помалу занял и всю равнину Большой и Малой Чечни. Тогдашние переселенцы были люди мирные, занимавшиеся преимущественно выпасом скота, у которых адат заменял законы, а старший в роду был начальником, судьей и первосвященником. Земля, как воздух и вода, была тогда общим достоянием, принадлежала в равной степени каждому, и владел ею тот, кто взял на себя труд ее обрабатывать. Земля, которую заняли чеченцы, представляла в то время все необходимое для жизни и с избытком вознаграждала труд человека.

Первое время кабардинцы, кумыки и аварцы не подозревали о существовании переселенцев, и чеченцы, будучи отделены от соседей вековыми лесами и быстрыми реками, жили в довольстве и множились. Но скоро все переменилось. Из пастушеского племени они стали самым суровым и воинственным народом из всех населяющих Кавказ. Хищные кумыки, распространившиеся от Каспийского моря по рекам Сулак и Аксай, прежде других встретились с чеченцами. Столкновение произошло на реке Мичик, отчего кумыки и прозвали вновь появившееся племя мичикиш, так кумыки называют чеченцев и в настоящее время.

Кроме кумыков, ногайцы и кабардинцы, искони воинственные, стали теснить чеченцев со всех сторон, грабили и убивали их. Мирным пастухам надо было подумать о защите. Не находя в своем народе достаточно силы, чтобы противостоять грабежам и насилию, чеченцы стали искать посторонней помощи и начали с того, что добровольно подчинились соседям. Так, урус-мартанцы, жившие рядом с кабардинцами, подчинились им, а качкалыковцы и мичикозцы – кумыкам. Отдавшись добровольно под покровительство кабардинских и кумыкских князей, чеченцы платили им дань, хоть незначительную. Кумыки дали им даже особое название смотрящий парод. Князья не вмешивались в их управление и заступались за чеченцев, когда они прибегали к их защите.

По мере того как благосостояние чеченцев росло, подчинения оказалось недостаточно. Едва на плодородных чеченских полях показались многочисленные стада и возникли богатые селения, как появились набеги. «Набег в Чечню был пир для удалых наездников: добыча богатая и почти всегда верная; опасности мало, потому что в Чечне народ, еще не многочисленный, жил, не зная ни единства, ни порядка. Когда отгоняли скот одной деревни, жители соседних деревень редко подавали помощь первым, потому что каждая из них составляла совершенно отдельное общество, без родства и почти без связей с другими» ^[190].

В таких тяжелых обстоятельствах чеченцы решили призвать к себе из Гумбета славную семью князей Турловых, которой поручили водворить у них порядок и защитить от врагов. Турловы явились с многочисленной дружиною. Турловы сплотили Чечню. По их требованию все чеченцы поголовно следовали в случае нападения за своим князем, выезжавшим по тревоге, жители уже не ограничивались защитой только своих интересов или только собственной деревни, а спешили на помощь и другим селениям. Скоро чеченцы, неся одинаковую службу, одинаковые обязанности, перестали чуждаться друг друга и, став одним целым, сделались грозным племенем для своих соседей. С сознанием собственной силы развился их воинственный дух и явились толпы смельчаков, которые для грабежа стали сами вторгаться в земли кабардинцев и на Кумыкскую равнину. Кумыки и кабардинцы скоро перестали презирать чеченцев, а калмыки и ногайцы стали их бояться.

У чеченцев появились оружие, храбрые предводители и еще более храбрые защитники своей родины. Мало-помалу сложился характер чеченца, с именем которого соединяется понятие о человеке грубой суровости, грязной бедности и храбрости, имеющей что-то зверское.

Своей воинственностью и устройством хотя незатейливого гражданского быта чеченцы были обязаны князьям Турловым, вся власть которых основывалась, однако же, на добровольном подчинении и уважении к ним народа. Едва чеченцы осознали свою силу, как у них тотчас же проявилась прежняя любовь к необузданной свободе – и они отплатили Турловым черной неблагодарностью.

Быстро растущее население, благосостояние Чечни и упадок воинственности у соседей дали чеченцам превосходство над ними. Распри между княжескими фамилиями у кабардинцев и кумыков, изнеженность и порча нравов, успехи русского оружия, потеря лучших наездников в боях с русскими и, наконец, переход многих уважаемых стариков на нашу сторону значительно ослабили кабардинцев и кумыков. Чеченцы, уже не страшась соседей и потому не нуждаясь в предводительстве князей Турловых, перестали повиноваться им и проявлять уважение. Турловы переселились в надсунженские и теречные чеченские деревни, где еще долгое время пользовались уважением и своими правами. С их уходом чеченцы вернулись к старому порядку вещей и к прежнему образу управления. «Правление Турловых, никогда почти не касавшихся внутреннего устройства, мало изменило чеченцев в их гражданском быту; по выходе или, скорее, по изгнании их (Турловых) он представился в том же самом положении, в котором был в первые времена населения края. Вся разница состояла в том, что там, где прежде лепился в лесу одинокий хуторок, раскидывался теперь огромный аул в несколько сот домов, большей частью одного родства». Круг общественных связей хотя по-прежнему и не переступал границ родственных связей, зато стал обширнее, потому что роды значительно выросли в численности.