Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2 - читать онлайн книгу. Автор: Николай Дубровин cтр.№ 137

На другой же день граф П.И. Панин писал Самуилу, епископу Крутицкому ^[932]:

«С неизреченной нетерпеливостью тороплюсь обрадовать ваше преосвященство с происшествием знаменитым, важным, спасительным для всей вверенной вам паствы православных чад Христовой церкви. Злодей Пугачев благопоспешением Всевышнего, призревшего напоследок на теплые ваши и неумолчные молитвы перед престолом Искупителя нашего, уже в оковах в Яицком городке, под надзиранием генерал-поручика Суворова, и не замедлится ко мне быть представлен.

Примите, преосвященнейший владыко, ревностнейшее мое с тем поздравление. Разделите со мной всеобщую отечества нашего радость и ниспав пред самым тем же божественным престолом, источником всякие благости и щедрот, пролейте пред ним благодарственные слезы. Я мысленно с вами повергался пред оным же, препоручаю себя и все подвластное мне воинство ходатайству вашему пред Творцом всей твари».

Отправив эти письма, граф Панин торопился выехать из Пензы в Симбирск. 25 сентября, будучи в дороге, он разослал известное «Извещание» ^[933], в котором объявлял о поимке самозванца и требовал, чтобы население содействовало войскам в усмирении восстания и поимке его сообщников. «Кто поползнется, – писал главнокомандующий, – разглашением о сем искорененном уже самозванце и бунтовщике инако верить, нежели здесь самая истина о нем объявляется, или кто даст укрывательство сообщникам оного самозванца, или же ведая, что некоторые, может быть, малые остатки из рассыпавшихся пристают и о том не объявит, тот каждый будет принят в равном противу государства злодеянии, как сам бунтовщик, и будет оружием ее императорского величества без всякой пощады до самого его истребления или до поимки к заслуженной казни, по строгости всех государственных законов, гоним и преследован».

Между тем Суворов поручил генерал-майору Мансурову устроить переправу через Волгу у Сызрани «множественным числом судов исправных» и под собственным своим наблюдением повез Пугачева степью и вечером 1 октября доставил его в Симбирск вместе с женой его Софьей и несовершеннолетним сыном Трофимом ^[934]. По словам биографа Суворова и его приближенного Антинга, Пугачев был посажен в особую клетку ^[935], поставленную на четырехколесную телегу, и под конвоем двух рот пехоты, 200 казаков и двух орудий вывезен из Яицкого городка. Суворов следовал с самозванцем неотлучно, и по ночам путь освещали факелами. Пугачев не хотел сидеть покойно в клетке, и потому пришлось его поместить в обыкновенную телегу скованным, и в таком виде он был привезен в Симбирск.

На другой день в полдень приехал туда же и граф П.И. Панин. Огромная толпа народа встретила главнокомандующего, и он приказал вывести напоказ скованного по рукам и ногам самозванца. «Пугачев, – писал в тот же день граф Панин князю М.Н. Волконскому ^[936], – на площади скованный, перед всем народом велегласно признавался и каялся в своем злодеянии и отведал тут, от моей распалившейся крови па его произведенные злодеяния, несколько моих пощечин, от которых из своего гордого вида тотчас низвергся в порабощение» ^[937]. Став на колени, самозванец громко объявил собравшимся, что он беглый с Дона казак Емельян Пугачев, виноват перед Богом и государыней. Введенный затем в квартиру главнокомандующего, он вторично подтвердил свое происхождение и затем был передан под наблюдение и охрану капитану Галахову, «с подтверждением, – доносил граф Панин ^[938], – что в упущении и повреждении его имеет он животом своим перед престолом вашего императорского величества ответствовать».

Скованный по рукам и ногам, Пугачев был прикован еще к стене, при посредстве железного обруча, положенного вокруг поясницы. Ключ от цепного замка хранился у капитана Галахова. Без позволения никто не допускался к самозванцу, и для постоянного за ним наблюдения находились безвыходно в его комнате: один обер-офицер, один унтер-офицер и часовой без ружья и с необнаженной шпагой, чтобы Пугачев как-нибудь не выхватил ружья и не умертвил себя. На содержание самозванца отпускалось по 15 коп. в день и приказано кормить его пищей «подлым человеком употребляемой» и снабдить такой же одеждой.

В Симбирске встретились граф П.И. Панин, П.С. Потемкин, А.В. Суворов и полковник Михельсон. Все они, прямо или косвенно, приписывали себе поимку Пугачева, но история должна сказать, что если приписывать кому-нибудь честь этого, то, конечно, Михельсону, а не кому другому. Тем не менее главнокомандующий, обратясь к Суворову, выразил ему благодарность «священным именем вашего императорского величества и всей империи, якобы Суворов поймал злодея Пугачева». Суворов при многочисленной публике чуть-чуть не с земными поклонами благодарил графа и не устыдился шесть раз поцеловать руки и полы главнокомандующего ^[939].