Город из пара - читать онлайн книгу. Автор: Карлос Руис Сафон cтр.№ 11

Пока Семпере горевал в темнице, люди великого инквизитора рылись в обломках кораблекрушения, и там, в металлическом ларце, обнаружили алый фиал. Хорхе де Леон дожидался их в соборе. Им не удалось найти медальон с так называемой слезой Христа, о которой сообщалось в записях Эдмонда, но инквизитор не огорчился, полагая, что его душа не нуждается в каком-либо очищении. С отравой алчности во взоре инквизитор схватил алый фиал, водрузил его на алтарь, благословляя, и, возблагодарив Бога и преисподнюю за этот дар, выпил содержимое одним глотком. Прошло несколько секунд, и ничего не случилось. Инквизитор расхохотался. Солдаты смущенно переглядывались – неужели Хорхе де Леон лишился рассудка? Для большинства из них эта мысль была последней. Они увидели, как инквизитор упал на колени, и порыв ледяного ветра пронесся по собору, сметая деревянные скамьи, опрокидывая статуи и зажженные свечи.

Потом они услышали, как трескается кожа и ломаются члены, как вопли Хорхе де Леона заглушает рычание зверя, который выступает из его плоти, стремительно вырастая в окровавленном сгустке чешуи, когтей и крыльев. Хвост, ощетинившийся зубцами, острыми, как топоры, простирался непомерной змеей, и когда зверь повернулся и показал им свой лик с оскаленными клыками и глаза, пылающие огнем, им даже не хватило духу обратиться в бегство. Пламя охватило их, застывших в неподвижности, сдирая плоть с костей, как буря срывает листву с деревьев. Тогда зверь расправил крылья, и инквизитор, одновременно святой Георгий и дракон, пустился в полет, пробив круглое окно собора, и в вихре стекла и пламени воспарил над крышами Барселоны.

Зверь сеял ужас семь дней и семь ночей, разрушая храмы и дворцы, поджигая сотни зданий и разрывая когтями на части дрожащих тварей, которые молили его о милосердии после того, как он срывал крыши с их жалких жилищ. Алый дракон рос день ото дня и пожирал все, что встречалось ему на пути. Разодранные тела падали с небес, а его огненное дыхание текло по улицам кровавым потоком.

На седьмой день, когда горожане уверились, что зверь сровняет город с лицом земли и уничтожит всех его жителей, одинокая фигура вышла ему навстречу. Эдмонд де Луна, едва оправившись, волоча ноги, поднялся по лестницам, ведущим на крышу собора. Там он стоял и ждал, пока дракон заметит его и нападет. Среди туч из черного дыма и пылающих углей зверь взмыл над крышами Барселоны. Он уже вырос настолько, что сровнялся с собором, из которого вылетел.

Эдмонд де Луна видел свое отражение в этих глазах, огромных, словно озера крови. Разинув пасть, чтобы поглотить его, зверь пролетел над городом, будто пушечное ядро, сметая крыши и башни на своем пути. Тогда Эдмонд де Луна достал жалкую песчинку, висевшую у него на шее, и стиснул ее в кулаке. Вспомнил слова Константина и сказал себе, что вера наконец-то нашла его, и его смерть – малая цена за то, чтобы очистить черную душу зверя, а она, по сути, не что иное, как душа всего рода человеческого. Эдмонд де Луна поднял руку, в которой сжимал слезу Христа, закрыл глаза и отдал себя на заклание. Пасть дракона вобрала его в себя со скоростью вихря, и зверь вознесся выше облаков.

Все, кто помнит тот день, утверждают, будто небо раскололось, озарившись великим сиянием. Пламя охватило зверя, заструилось между клыков и чешуек, и биение крыльев распростерлось над городом огромной огненной розой. Наступила тишина, и когда люди снова открыли глаза, небо смерклось, как в самую темную ночь, и медленный дождь из хлопьев блестящего пепла пролился сверху, покрывая улицы, обгоревшие руины, город могил, храмов и дворцов белой пеленой, которая рассыпалась от прикосновения и пахла огнем и проклятием.

Той ночью Раймундо де Семпере смог выбраться из темницы и вернуться домой, дабы удостовериться, что семья и его печатня пережили катастрофу. На рассвете печатник вышел к Морской Стене. Обломки потерпевшего крушение корабля, который доставил Эдмонда де Луну в Барселону, колыхались на волнах прилива. Море разрушало обшивку и проникало внутрь, будто в дом, у которого обвалилась стена. Обшарив внутренность корабля в призрачном свете зари, печатник нашел наконец то, что искал. Бумагу частично разъела соль, но планы великого лабиринта книг остались нетронутыми, такими, как Эдмонд де Луна начертал их. Семпере сел на песок и развернул их. Его ум не мог постичь всю сложную арифметику, на которой покоилась эта иллюзия, но, сказал себе Семпере, найдутся умы более светлые, способные раскрыть секреты. А до той поры, когда люди более мудрые придумают, как спасти лабиринт и припомнить цену, заплаченную за зверя, он сохранит эти планы в семейном сундуке, где однажды, вне всякого сомнения, их обнаружит строитель лабиринтов, достойный такой задачи.

Солнце багровой раной погружалось за линию горизонта, когда кабальеро Антони де Семпере, которого все называли «делатель книг», взобрался высоко на стену, окружавшую город, и заметил издалека приближающийся кортеж. Шел год тысяча шестьсот шестнадцатый от Рождества Христова, и дым, отдававший порохом, вился над крышами Барселоны – города из камня и пыли. Делатель книг обратил туда взор, заплутавший среди миража башен, дворцов, переулков, которые трепетали среди миазмов и вечного сумрака. Только факелы нарушали его, да кареты тащились по мостовой, царапая стены.

«Однажды стены упадут, и Барселона расплывется под небом, как чернильная слеза по святой воде».

Делатель книг улыбнулся, вспомнив слова, произнесенные добрым другом, когда тот покидал город шесть лет назад.

«Уношу с собой память, плененный красотой улиц, в вечном долгу перед его темной душой, которой обещаю вернуться, дабы отдать свою и погрузиться в самое сладостное забвение».

Цокот копыт, раздававшийся почти у самых стен, нарушил очарование. Делатель книг обернулся к востоку и разглядел, что кортеж въехал уже на дорогу, ведущую к воротам Святого Антония. Черный катафалк украшали рельефы и резные фигуры, они вились вокруг центральной части, где лежал покойный, застекленной, с задернутыми бархатными занавесями. Катафалк сопровождали два всадника. Четверка лошадей с плюмажами и в траурной сбруе влекла его, из-под колес поднималось облако пыли, пылавшее янтарем в лучах заката. На козлах выделялась фигура кучера с закрытым лицом, а позади него, увенчивая катафалк, словно ростр – нос корабля, высился серебряный ангел.

Делатель книг потупил взгляд и горестно вздохнул. Сразу понял, что он не один, даже не нужно было оборачиваться, чтобы определить, кто стоит рядом. Повеяло холодом и ароматом засохших цветов, всюду сопровождавшими этого кабальеро.

– Говорят, хороший друг – тот, кто умеет одновременно помнить и забывать, – произнес он. – Вижу, Семпере, вы не забыли о назначенной встрече.

– Да и вы не забыли о долге, синьоре ^[4].

Кабальеро приблизился так, что его бледное лицо оказалось в пяди от лица делателя книг, и Семпере мог любоваться собственным отражением в темных зеркалах зрачков, которые меняли цвет и сужались, будто у волка, почуявшего запах свежей крови. Кабальеро не постарел ни на день и был в той же одежде. Семпере объяла дрожь, в глубине души он хотел поскорей убежать, но лишь вежливо кивнул головой и спросил: