Под знаком Близнецов. Дикий горный тимьян. Карусель - читать онлайн книгу. Автор: Розамунда Пилчер cтр.№ 123

Оливер подошел к столу, положил ладони на столешницу и наклонился к ней.

– Я же запретил тебе писать ей. – Каждое слово было как удар молотка. – Я же сказал, чтобы ты не смела ни писать ей, ни звонить, ни связываться с ней никаким другим способом.

– Оливер, я должна была…

– Каким образом ты вообще узнала, куда ей писать?

– Я нашла ее адрес в телефонной книге.

– Когда ты отправила письмо?

– В четверг… нет, в пятницу… – Виктория совсем растерялась. – Не помню точно.

– Что я в это время делал?

– Кажется, ты спал.

Получалось так, что она действовала тайком, исподтишка, и она вынуждена была как-то постоять за себя и оправдаться.

– Я говорила тебе, что хочу написать ей. Для меня было невыносимо, что она ничего не знает о Томасе… не знает, где он.

Выражение лица Оливера не смягчилось ни на йоту. Виктория с ужасом почувствовала, что сейчас заплачет. Губы ее задрожали, комок все еще стоял в горле, глаза наполнились ужасными постыдными слезами. Она вот-вот расплачется перед всеми!

– Она знала, черт возьми, где Томас.

– Нет, не знала.

– Она знала, что он со мной. И это все, черт побери, что ей нужно было знать. Он был со мной, а я его отец. Что я с ним делаю и куда везу его, никого не касается. И в первую очередь тебя.

Слезы уже текли у нее по щекам.

– Но я думаю… – только и успела она сказать, прежде чем он перебил ее:

– Я никогда не просил тебя думать. Я велел тебе помалкивать и не раскрывать рта.

Вслед за этим тяжелый кулак Оливера с силой обрушился на обеденный стол, отчего все, что было на столе, зазвенело и задрожало. Томас, ошеломленный непривычной для него яростью и злобой, заключенной в словах, которых он не знал, но интуитивно понял, решил последовать примеру Виктории и ударился в слезы. Глаза его превратились в щелочки, рот открылся, и остатки наполовину пережеванного апельсина повалились изо рта на нагрудник.

– О, бога ради… Оливер, перестань.

Она вскочила на ноги, хотя колени у нее дрожали, и постаралась вытащить Тома из стула и утешить его. Томас прижался к ней, зарывшись испачканным сладкой массой лицом в ее шею, чтобы спрятаться от громкого крика.

– Перестань сейчас же, при Томасе. Прекрати!

Но Оливер проигнорировал ее отчаянный призыв. Он уже не мог совладать с собой.

– Ты знала, почему я не хотел связываться с Арчерами. Потому что понимал: как только они узнают, где мы, на меня тут же посыплются слезливые просьбы, а если я на них не откликнусь, то угрозы. Именно так и случилось. Теперь не успеем мы оглянуться, как к нам явится чиновник в черном сюртуке, чтобы вручить письмо от адвоката или кого-то в том же роде…

– Но ведь ты говорил… – Она не могла вспомнить, что он говорил. Из носа лило, и она едва могла говорить из-за слез. – Я… я…

Она едва понимала, что именно силилась сказать. Возможно, «я сожалею», но это последнее унизительное признание, так и не произнесенное, все равно уже не могло утихомирить Оливера. Ни рыдающий сын, ни плачущая любовница, ни все извинения мира.

– Знаешь, кто ты? Ты лживая сучка.

И, выдав этот заключительный залп оскорбительной брани, Оливер выпрямился, повернулся и торжественно удалился. Виктория осталась стоять в столовой с лицом, залитым слезами, с рыдающим в истерике ребенком на руках, возле перепачканного стола и при полном молчании двух потрясенных этой сценой мужчин. Но хуже всего было унижение и стыд.

– Дорогая моя, – сказал Родди.

Он вышел из-за стола, подошел к Виктории и встал рядом. Она понимала, что нужно перестать плакать, но не могла остановиться, или вытереть слезы, или даже поискать носовой платок, пока на руках у нее находился рыдающий Томас.

– Ну-ка, – сказал Джон Данбит.

Он подошел, взял у нее Томаса и прижал его к своему широкому плечу.

– Вот так. Сейчас мы пойдем поищем Эллен. Может быть, у нее найдется для тебя конфетка. – С Томасом на руках он направился к двери. – Или шоколадное печеньице. Ты любишь шоколадное печенье?

– Дорогая моя, – повторил Родди, когда они ушли.

– Я… я ничего не могу поделать… – всхлипнула Виктория.

Смотреть на нее было невыносимо: заплаканное лицо, хлюпающий нос, рыдания и все прочее; он заключил ее в объятия и притянул к себе, нежно гладя по голове. Немного погодя, он дотянулся рукой до нагрудного кармана своего старого твидового пиджака, вытащил красно-белый носовой платок и дал его Виктории, чтобы она смогла высморкаться и вытереть слезы.

После этого все понемногу улеглось, и на этом кошмарная сцена закончилась.

Виктория отправилась искать Оливера. Больше ей ничего не оставалось делать. Она нашла его на берегу озера. Он стоял у дальнего края мостков и курил. Если он и слышал ее шаги по траве, то не подал виду, потому что даже не обернулся.

Она подошла к мосткам и окликнула его. Он выждал минуту-другую, а потом бросил недокуренную сигарету в покрытую солнечными бликами воду и обернулся, глядя ей в лицо.

Виктория вспомнила, как он сказал: «Если ты посмеешь только лишь приблизиться к телефону, я изобью тебя до синяков». Но тогда она не поверила его угрозе, потому что за все время, пока они были вместе, она никогда не видела настоящего приступа его необузданной, исступленной ярости. Теперь она знала, что это такое. Видимо, его жена, Жаннетт, тоже видела эти приступы ярости. В таком случае вполне возможно, что это было одной из причин, почему их брак длился всего несколько месяцев.

– Оливер.

Его глаза были устремлены на ее лицо. Она знала, что оно все распухло от слез и выглядит ужасно, но даже это не имело теперь никакого значения, как и все остальное, кроме необходимости помириться после этой отвратительной ссоры.

– Прости меня. – (Он все еще молчал. Немного погодя он глубоко вздохнул и пожал плечами.) – Я знаю, тебе трудно понять, – продолжала она. – Да и мне тоже было трудно, ведь у меня никогда не было своих детей. Но после того как я провела с Томасом несколько дней, я начала понимать, что это такое иметь малыша, которого любишь. – Наверное, она говорила совсем не то, что нужно. Ее слова звучали сентиментально, а она вовсе этого не хотела. – Привязываешься к ребенку, прикипаешь сердцем. Как будто он частичка тебя самой. И если кто его обидит или просто угрожает его благополучию, ты готов убить обидчика.

– И ты воображаешь, что миссис Арчер готова меня убить?

– Нет. Но я точно знаю, что она сходит с ума от беспокойства.

– Она всегда меня ненавидела. Да и он тоже.

– Возможно, ты не давал им повода относиться к тебе иначе?

– Я женился на их дочери.