Двадцать пять лет на Кавказе (1842–1867) - читать онлайн книгу. Автор: Арнольд Зиссерман cтр.№ 70

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Двадцать пять лет на Кавказе (1842–1867) | Автор книги - Арнольд Зиссерман

Cтраница 70
читать онлайн книги бесплатно

Это на меня, однако, не подействовало, я рассчитывал на совершенную неожиданность моего появления и на слишком короткое время, недостаточное для сбора значительной партии; мелкая же не рискнет напасть на нас, да и жители, как бы то ни было, все же задумаются так явно действовать против правительства. В одном я только уступил убеждениям моих людей – обещал им не переезжать на левый берег Самура, где лежит Цахур, особенно им страшный, а правым берегом проехать и недолго останавливаться в аулах, чтобы к ночи успеть перевалиться через хребет на нашу сторону. Я разделял отчасти опасения моих нукеров, но мало ли что мне уже удавалось, удастся и теперь!

Миновав Лучек, лежащий при слиянии Мухрек-Чая с Самуром (здесь впоследствии было укрепление, угрожавшее свободным сообщениям неприятеля по ущелью Самура), я по северной узко-скалистой береговой дороге добрался до аула Кылмиц, считавшегося уже в составе Элисуйского владения и, следовательно, мне подчиненного. Жители были чрезвычайно изумлены моим внезапным появлением; на площадке, на которой я остановился, не слезая с лошади, появились несколько человек, извиняясь, что не могут оказать мне приличной встречи, не будучи заранее предуведомлены. Я поблагодарил и, объяснив, каким путем я к ним попал, прибавил, что это посещение только случайное, а что в скором времени я намерен приехать к ним на несколько дней, побывать во всех горных аулах, познакомиться с их положением и заняться их делами. Между тем пользуюсь случаем лично повторить им то, что уже несколько раз приказывалось им письменными баратами (приказами), именно: не принимать могаджирских шаек, не содействовать их грабительским действиям и т. п.

По мере увеличения толпы слушателей, между которыми я тотчас заметил несколько подозрительных личностей, отличавшихся и костюмом, и вооружением, даже физиономиями, я стал возвышать голос и перешел к угрозам. «Не думайте, – сказал я им в заключение, – что сила, могущая вас жестоко наказать, заключается во мне и нескольких моих казаках и нукерах; та сила другая, та самая, что разбила и уничтожила вашего знаменитого султана, что забрала у Шамиля его крепости да разбила его несколько месяцев тому назад вблизи от вас, когда он бежал от Ахты, где 500 солдат шестнадцать дней держались перед его шестью тысячами мюридов. Я сам ничего не могу сделать, но могу все выставить перед начальством, у которого сила в руках. Я вам желаю добра и потому вам это говорю; подумайте хорошенько, пока время не ушло, перемените образ действий, а то скоро может уже и поздно будет – тогда вспомните мои советы и пожалеете!»

Громкая речь на чистом татарском диалекте не могла не произвести некоторого впечатления: люди постарше покачивали головами, молодые с недоумением вперили в меня свои блестящие глаза, бабы слушали, разинув рты. В это время подъехал ко мне один из нукеров и вполголоса проговорил: «Ради Аллаха, моурав, уедем скорее; здесь видно много качагов в толпе, а в Цахуре что-то большая суета заметна, как будто собираются кучки людей». И действительно, оглянувшись, я заметил на другой стороне реки в Цахуре какое-то необычное для аула в полдневный час движение людей. Впрочем, расстояние до Цахура было неблизко, хотя он из Кылмица и был виден как на ладони; я думаю, на добром коне все же нужно было проехать не менее трех четвертей часа. Повернувшись к жителям, я сказал, что теперь тороплюсь в Ках по важным делам, но еще раз советую им обдумать мои слова, а в следующий приезд послушаю их объяснения; затем, шлепнув плеткой коня, я резкой иноходью пустился из аула; казакам приказал я выехать вперед, нукеры следовали в арьергарде. Внезапное появление, как и внезапное исчезновение одинаково не дали одуматься ни жителям, ни тем личностям, которые, приготовившись, может быть, и решились затеять что-нибудь против меня. Когда аул уже скрылся из глаз, нукеры начали благодарить меня, что я их послушал; они были уверены, что кто-нибудь успел уже дать знать в Цахур о нашем проезде, верно из людей, встречавшихся нам по дороге от Лучека, и что там стали собираться, чтобы отрезать нам дорогу; опасения их все еще продолжались, они боялись погони и торопили меня донельзя; подчинился я в этот раз их опасениям вполне и, не заворачивая уже ни в какой другой аул, дал коню полный ход. Несмотря на самую трудную дорогу по карнизам скал, через глубокие трещины, невзирая на крутой, продолжительный перевал, кое-где по глубокому снегу, и самый адский винтообразный спуск к аулу Сарибаш, мы успели достигнуть Элису, едва стемнело. Помню, тогда я в первый раз видел множество летавших по ущелью Курмук-Чая светящихся насекомых.

В эту поездку я, по крайней мере, познакомился с общим характером местности Горных Магалов, и эта quasi мне подвластная часть Элисуйского владения стала для меня уже не такой terra incognita, как была до тех пор. Большая часть аулов расположена по левому берегу реки, на крутых покатостях гор они построены амфитеатром с двухъярусными каменными саклями и башнями; на берегах Самура кое-где виднелся кустарник, вообще природа дикая, но далеко не такая, как в Хевсурии и вообще в северо-западной части хребта. В нескольких местах через Самур были перекинуты мостики, каких я до того не видывал: несколько длинных брусков, переплетенных тонким хворостом, образуют род плетня, положенного с одного берега на другой и прикрепленного к небольшим столбам, вбитым в берега; при переходе эластичный мостик весь гнется, волнуется, вот-вот, кажется, обрушится в ревущие волны, однако ничуть не бывало – выдерживает не только конных людей, но и навьюченных животных, даже по несколько в один раз.

Благодаря большому овцеводству и близости таких плодородных, богатых мест, как Элису и Нуха, жители Горного Магала отличались благосостоянием, столь редким между обитателями гор.

Мои угрозы в Килмице, произнесенные больше для эффекта, почти в убеждении, что они не осуществятся, оказались, однако, пророческими: через несколько лет после того дошли до меня слухи, что начальство Лезгинской линии, выведенное, наконец, из терпения враждебными действиями населения присамурских аулов, парализовавшими все меры для восстановления спокойствия и порядка на плоскости, приступило к решительному, хотя и жестокому средству. С разрешения князя Воронцова туда был направлен сильный отряд войск под начальством барона А. Е. Врангеля; жители, часть коих бежала в непокорные горы, были выселены на плоскость и размещены по несколько семейств в разные аулы, а их деревни разорены и сожжены дотла; целый участок превратился в развалины, и обитаемая в течение долгих веков местность стала пустыней!.. При известной привязанности горцев к родному пепелищу такая судьба поистине жестока, но война требует жертв, и на Кавказе пришлось обеим сторонам принести их немало. В настоящее время, с окончанием войны, должно полагать, жителям Горного Магала позволили возвратиться на свои родные места, и быть может, исчезли уже и следы разрушений.

XXIX.

Вскоре по возвращении моем в Ках прибыл туда адъютант начальника инженеров кавказской армии гвардейский саперный поручик или штабс-капитан Константин Петрович Кауфман с предписанием дать ему все средства к скорому и безопасному проезду в Ахты. От него я узнал, что отряд под начальством князя Аргутинского-Долгорукого будет осаждать сильно укрепленный Шамилем аул Чох, что при этом ожидаются продолжительные упорные действия, что туда отправлены из Эривани две осадные 24-фунтовые пушки и много мортир, что и артиллерии, и инженерам предстоит небывалая еще на Кавказе работа; от взятия же Чоха ожидается весьма важный результат для окончательного покорения Дагестана и прочего. Весьма любезный и симпатичный Константин Петрович прожил у меня сутки и, снабженный всем необходимым, уехал в Ахты. Мог ли он тогда думать, что ровно через двадцать четыре года после того имя его как покорителя Хивы сделается общеизвестным, историческим? Мог ли я тогда думать, что вместо Кавказа, где, казалось, мне суждено было уже и кости свои сложить, я через двадцать четыре года, почти оглохшим инвалидом, буду сидеть в Дрездене и по газетам следить за действиями того молодого обер-офицера Кауфмана, с которым нечаянно встретился и познакомился в Элису?.. Судьба, ея же не прейдеши!

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию