Загадка фарфоровой балерины - читать онлайн книгу. Автор: Елена Тюрина cтр.№ 48

На бой со стихией выгнали всю имевшуюся технику. Если снег прекратится, то планировалось, что на следующие сутки городской транспорт полностью восстановит движение. А снег не знал и падал…

Девочек такой незапланированный выходной несказанно радовал. Настроение было самое что ни на есть новогоднее. За окном – бесподобная зимняя сказка, которой хочется неотрывно любоваться, в комнате – уют и ощущение приближавшегося праздника. И хотя до Нового года было еще целых три недели, решили заняться подготовкой. Тома кружилась с мишурой в руках и распевала «Такого снегопада давно не помнят здешние места…». А Таня куда-то исчезла, ничего не объясняя, и вскоре вернулась с маленькой, но настоящей пушистой елкой. Соседки по комнате восхищенно ахнули, жадно вдыхая этот ни с чем не сравнимый морозный запах хвои. Новый год теперь казался еще ближе.

– Это Паша нам принес, – сообщила Гальская.

Тома чуть заметно поджала губы, но все же продолжала демонстративно петь и веселиться, развешивая по комнате гирлянды и мишуру.

Через пару минут елочка уже благоухала на тумбе в углу комнаты, а рядом стояла коробка со стеклянными шарами, ватой и дождиком. Девочки позаботились об этом заблаговременно, принеся из дома по нескольку украшений.

У Насти елочные игрушки теперь вызывали грусть, но она старалась от этого абстрагироваться. Даже вызвалась наряжать новогоднее деревце. Попутно рассматривала украшения. Вот уж действительно хрупкое отражение эпохи. Маленькие стеклянные самовары, часы, космонавты, пионеры, фрукты и овощи, даже полярник с собакой! Была тут и миниатюрная балерина. Не такая изящная, как Танина фарфоровая статуэтка, но все равно очень милая.

– Многие из них когда-то принесла Катя, – с грустью заглянув в коробку, вздохнула Тамара. – Все-таки жаль, что она ушла.

Среди игрушек Настя узнала нескольких персонажей сказок Пушкина. Но все равно самыми красивыми ей казались шары. Особенно два одинаковых: один насыщенного зеленого цвета, второй – темно-малиновый. На обоих были нарисованы золотистые колокольчики и еловые ветки в снегу. Смотрелось бесподобно красиво. Шары были явно из новых, такие бы лучше повесить на домашнюю большую елку. Когда сказала об этом девочкам, Таня махнула рукой.

– Это я принесла. У нас таких много. Там еще синие и оранжевые есть.

На фоне этих шаров обычные сосульки, фонарики и льдинки выглядели совсем уж безликими. Настя повесила их на самое видное место, окружив белочками, медвежатами, звездами. Посмеялась над игрушкой в виде кукурузного початка, чем вызвала недоуменные взгляды.

– Я только сейчас поняла, что это кукуруза, – пояснила она. – Всегда была уверена, что шишка.

И все же наряжать елку очень увлекательно. Удивительно – страна большая, а елочные игрушки у всех были одинаковые. Глядя на некоторые из них, Настя вспоминала, что видела такие же точно у бабушки. Они с мамой дарили ей новые современные шары, но та всегда упрямо наряжала елку старыми украшениями, весь год пылившимися на антресолях.

Советские игрушки рождали в душе девушки смешанные ощущения. С одной стороны, шары-прожекторы, аккуратные маленькие домики и шишки выглядели очень красиво и вызывали теплое, ламповое чувство ностальгии по зимним вечерам, которые она в детстве проводила у бабушки. А с другой – все эти баклажаны, огурцы, помидоры, стеклянные бусы смотрелись смешно и странно. Она бы такие на свою домашнюю елку точно не стала цеплять.

Завершающим штрихом был небольшой Дед Мороз из папье-маше, которого девушка поставила под деревце, предварительно укутав подставку ватой.

– Мне нравится, – объявила Таня, разглядывая Настино творение.

Тома поддержала соседку. Девочки развесили оставшиеся игрушки по комнате, и наконец-то можно было со спокойной душой ждать наступления праздника. Хотя «со спокойной душой» – это точно не о Насте. Артем еще был в больнице. Неумолимо приближалось время возможной гибели Татьяны, а сделать она ничего не могла. Все это угнетало.

– Не знаю, девочки, вот у меня раньше зима прочно ассоциировалась с Новым годом, – заметила Тамара. – А в этот раз – исключительно с премьерой «Гаянэ». Чем она ближе, тем страшнее. Даже не представляю, каково вам.

Тома была задействована в кордебалете, танцевала вместе с несколькими десятками других девушек, создавая фон для основного действия. Но, кажется, ее это уже совсем не задевало. По крайней мере, у нее было гораздо больше свободного времени, чем у артистов, исполнявших ведущие партии.

– У меня так всегда, – отозвалась Татьяна. – Может, только в раннем детстве был нормальный Новый год. А потом все мысли только о репетициях. Даже в школе меня постоянно просили станцевать на празднике. Причем так получилось, что в силу своего характера я была «белой вороной», и всему остальному классу это не нравилось. Я не нуждалась в компании, а как вы знаете, в школе «если ты не с нами, то против нас». А тут еще и балет. В общем, меня считали выскочкой. Поэтому хоть я и участвовала в подготовке всех мероприятий, праздничного настроения почти никогда не было.

Настя с горечью подумала, что лучше бы у нее тоже эта зима ассоциировалась с балетом. Но, увы, подготовка к премьере меркла в сравнении с другими, гораздо более невеселыми переживаниями. Чтобы отвлечься, она думала о недавнем споре с матерью. Та снова принялась сокрушаться на тему их новой жизни.

– И еще этот твой балет, Настюша! Вот ради чего так уродовать свои ноги и тело? – возмущенно говорила Ольга Александровна. – Ради исполнения одних и тех же элементов в разных вариациях? Как на ходулях. Нового ничего не придумали. И в жизни ходить, как Чарли Чаплин, с вывернутыми ногами… Раньше я любила балет, но чем больше узнаю его изнанку, тем большее отвращение он вызывает.

– Это для тех, кто любит балет больше всего на свете, – ответила тогда Настя словами Валентины Валерьевны. – Помнишь, в нашем времени его практически не показывали по телевизору. И на гастрольные спектакли в городе ходили только преданные поклонники. Вот сама подумай – кого у нас учили разбираться в балете, танцах и музыке? Никого. Мне нравится, что здесь, в СССР, все пока что иначе. И здесь детей ведут в балетные училища. И в моде он больше, и внимание со стороны государства больше.

– Пропагандируют балет как исконно русский вид искусства, но ведь это нет так, – фыркнула мать.

– Да, практически все па идут от французского балета, и когда-то очень давно его привез в Россию Мариус Петипа, – Настя блеснула полученными на занятиях знаниями. – Так что это дань уважения к великому мастеру и великим балеринам, особенно советского балета. Именно они прославили русский балет на весь мир. Да и многие классические спектакли идут в постановке Петипа или Иванова. И что очень обидно, что толком нет ни одного фильма о них. Ни здесь, ни в нашем времени не сняли качественных фильмов ни о Плисецкой, ни об Улановой. Даже памятник Плисецкой поставили не в России. Позор. И кстати, спорт еще больше калечит людей, но, тем не менее, мамы отводят туда своих детей.

Мать промолчала, похоже, поняв, что разубедить дочь не удастся. Увлечение Насти балетом оказалось очень серьезным.