— Да етить, а мне ну нужно, что ли?! — воскликнула я, начиная терять терпение. — Я, думаешь, не занимаюсь самоедством по всем озвученным тобой пунктам? Да еще как! А еще все время думаю, а что было бы, если бы ты вместо меня застрял в этой ловушке сновидений?..
— Я бы не застрял. Чувствовал, что в любой момент могу проснуться.
— А если бы что-то пошло не так, и ты увяз там так же, как я? Знаешь, как я испугалась, когда проснулась, а тебя рядом не было? Я сначала подумала, что я проснулась, а ты остался… там. И что теперь ловушка переключилась на тебя, и ты…
Дыхание перехватило от волнения, и я запнулась, замолкла. Схватила со стола часы и тоже швырнула их в уже разбитый шкаф, добивая его дверцы окончательно. Получилось не так эффектно, как у Мориса, но на душе чуточку полегчало. Хм, что бы еще разбить?
— А если бы по моей вине в реальность прорвались эффунды, и пострадала бы куча людей? Я бы об этом уже не узнала, но это действительно было безответственно с моей стороны…
— Мне сейчас плевать на ответственность, — прервал Морис. — Плевать на Штаб и на все остальное. Но мне не наплевать на тебя. Я очень… очень боялся проснуться без тебя, Флора. И, вероятно, буду продолжать до одури бояться еще какое-то время. Поэтому в ближайшие недели мне придётся засыпать исключительно со специальными снотворными, с которыми я буду спать без сновидений. Либо с алкоголем. Потому что перед глазами у меня будет стоять твое безжизненное лицо и пустые глаза, глядящие в небо. Из раза в раз. Из сна в сон…
Его голос предательски дрогнул, Морис запнулся, болезненно скривился и тихо выругался, сжав руки в кулаки.
— Иди спать, Флора, — тихо повторил Морис. — И спи сколько хочешь, хоть несколько дней. А мне надо напиться и попытаться забыть эти лютые кошмары.
Так я и потопала послушно баиньки, как же.
Во-первых, спать мне не хотелось совершенно. Как ни странно… Но, видимо, сказывался пережитый стресс. Адреналин в крови зашкаливал, сна не было ни в одном глазу. Скорее уж наоборот — я была бодра как никогда.
Во-вторых, что-то мне подсказывало, что Мориса сейчас оставлять одного точно нельзя. Чревато последствиями.
Он шагнул к двери, ведущей в коридор, но я преградила ему путь.
— Фло, солнышко, отойди… Пожалуйста, — мягко попросил меня Морис, очень стараясь говорить спокойным голосом, что явно давалось ему с трудом. — Я сейчас не особо отдаю отчет своим действиям. И на пути у меня лучше не стоять.
— Напиться — это точно не выход, — твердо сказала я. — Неправильно так поступать и…
— Да плевать я хотел на правильность!! — вспылил Морис, пытаясь аккуратно меня отодвинуть в сторону. — Мне сейчас просто нужно отключить голову!..
— Делать это можно разными способами.
— Разными, да только лучше всего мозг отключает алкоголь. Еще его прекрасно отключила бы жаркая ночь в твоих объятьях, но…
— Вот именно, — тихо сказала я.
Морис запнулся и смерил меня тяжелым взглядом. Его руки на моих плечах сжались чуть крепче.
— Я сегодня не способен быть нежным, Фло, — произнес он низким глубоким голосом.
— А оно нам надо? На одной только нежности свет клином не сошелся, не так ли?
Морис молча буравил меня взглядом какое-то время, будто что-то решая для себя.
А потом резко притянул меня за шею, впиваясь в губы жгучим поцелуем. Глубоким. Жёстким. Одна голая страсть, которая накрывала меня подобно разрушительной лавине. И которой я отвечала с не меньшим жаром.
Вкус его поцелуя… М-м-м. Это самое сладкое, что есть в этой жизни и ради чего определённо, стоит возвращаться в сей бренный мир.
Страстные поцелуи кружили голову, руки, жадно оглаживающие тело, заставляли льнуть ближе, хотя, казалось бы, куда уж ближе?..
Морис ощутимо провел ногтями по спине, и с моих уст слетел протяжный полустон. Так волнительно. Так сладко, и хотелось застыть в этом ощущении если не навечно, то очень надолго.
Мне отчаянно не хватало воздуха, и я прервала поцелуй, чтобы вдохнуть полной грудью. Но Морис передышек мне давать не собирался. Он переключился с поцелуями на шею, приспустил блузку с моих плеч. И осыпал та-а-акими будоражащими кровь покусываниями, что аж дыхание перехватило.
Сердце заходилось в бешеном ритме. И дышала я так часто, как никогда не дышала даже на самых изматывающих тренировках.
— Никому тебя не отдам, — шептал Морис мне в губы. — Ни ловушкам… Никому… Моя. Только моя…
Не помню, как мы избавляли друг друга от одежды — лихорадочно, нервно — но помню, как оказалась прижата к столу, обхватывая Мориса обеими руками, ногами. Отчаянно цепляясь в него, не желая отпускать ни на минуту. Не прерывая жарких поцелуев и позволяя делать со мной совершенно бесстыжие вещи… до тех пор, пока у обоих полностью не отключились головы.
Глава 39. Молчание — золото
Проспали мы с Морисом почти два дня.
Ну как — проспали… В промежутках между наслаждением друг другом мы всё-таки спали, да.
— А работать ты пока не собираешься, да? — с улыбкой спрашивала я сонным голосом, когда Морис будил меня поцелуями в шею.
— Плевать. Подождет, — отмахивался он, целуя уже не только шею.
Какие сладкие это были поцелуи, м-м-м. Головокружительные, нежные и страстные одновременно. Под ними я плавилась и теряла над собой контроль. Совершенно невозможно было сопротивляться.
В общем, за эти почти два дня из алой комнатки Мориса я не выходила. Мы даже ели там же, не покидая четырех стен, Морис по связному браслету просил приносить ему в кабинет завтраки и обеды. А ужинать у нас никак не получалось, потому что мы были слишком заняты друг другом вечерами и потом просто отключались от усталости.
Я шла по коридору в сторону архива и никак не могла прогнать дебильную улыбку с лица. Я сейчас была настолько счастлива и переполнена легкостью, что казалось — еще чуть-чуть и взлечу. Начну не по земле ходить, а парить над ней, от переизбытка эмоций.
Морис еще задержался в душе, и еще ему надо было привести разгромленный кабинет в порядок, а я спустилась с утра пораньше в свою спальню, чтобы переодеться. Держа в руках чистую одежду, на какое-то время зависла, улыбаясь своим мыслям, вспоминая слова Мориса.
— Перебирайся ко мне, — сказал он, поймав меня за руку и целуя раскрытую ладонь.
— Ты хочешь, чтобы я все время твои простыни грела? — усмехнулась я, хотя на самом деле меня сильно взволновали слова Мориса.
— Ну да, — улыбнулся он. — Ты будешь греть мои простыни, а я буду греть тебя. Взаимовыгодное сотрудничество, я считаю. Соглашайся!
— А если мы с тобой поссоримся, и ты погонишь меня драной метлой из своей спаленки?
— Я?! Исключено! Мы с тобой быстро помиримся. Я даже знаю, как! — говорил он, окидывая меня с ног до головы таким жгучим взглядом, что у меня не оставалось сомнений в том, как именно куратор будет со мной мириться.