Совы охотятся ночью - читать онлайн книгу. Автор: Энтони Горовиц cтр.№ 4

Именно поэтому он и слукавил, подумалось мне.

— Книгу вы прежде не читали? — уточнила я.

— Мы напрочь забыли о его визите, — признал Лоуренс. — К тому же мистер Конвей предусмотрительно не выслал нам экземпляр. — Он помедлил. — Но потом Сесили прочла роман и обнаружила там нечто такое, что проливает новый свет на случившееся в «Бранлоу-Холле»… По меньшей мере так ей показалось. — Трехерн посмотрел на жену, как бы ища поддержки. — Мы с Полин тоже прочитали книгу, однако не нашли никакой связи с реальными событиями.

— Совпадения есть, — признала Полин. — Во-первых, все персонажи узнаваемы и явно списаны с людей, которых мистер Конвей встречал в Вудбридже. Даже имена те же самые… или очень похожие. Вот только мне кажется, что ему нравилось искажать образы людей так, что они становились ужасной карикатурой на самих себя. Например, прототипами владельцев «Мунфлауэра», отеля из книги, очевидно, являемся мы с Лоуренсом. Но они оба мошенники. Зачем ему это понадобилось? Мы в жизни не совершали бесчестных поступков.

Полин была скорее возмущена, чем взволнована, и посмотрела на меня так, словно это я во всем виновата.

— Отвечая на ваш вопрос, скажу: мы понятия не имели, что книга вообще опубликована, — продолжил Лоуренс. — Сам я не поклонник детективов. Да и никто у нас в семье их не читает. Саджид Хан сказал, что мистера Конвея уже нет в живых. Может, это и к лучшему, потому как нас очень сильно подмывало выдвинуть против него иск.

— Так. Давайте перейдем к делу, — произнесла я. У меня создавалось странное ощущение: факты громоздились друг на друга, но при этом я чувствовала, что супруги чего-то недоговаривают. — Вы допускаете, что вопреки уликам, не говоря уже о признании вины, Штефан Кодреску на самом деле не убивал Фрэнка Пэрриса, а Алан Конвей, посетив ваш отель, за считаные дни сумел выяснить, кто настоящий преступник. А потом неким образом указал на этого человека в своем романе «Аттикус Пюнд берется за дело».

— Точно.

— Но, Полин, это лишено смысла. Если бы Алан знал имя убийцы и понимал, что невиновный томится в тюрьме, он наверняка пошел бы в полицию! С какой стати ему зашифровывать истину в художественном произведении? Кто сумеет ее там отыскать?

— Именно поэтому мы здесь, Сьюзен. По словам Саджида Хана, вы знали Алана Конвея лучше, чем кто-либо другой. Вы редактировали эту книгу. Если в ней и впрямь что-то спрятано, то кто это найдет, если не вы?

— Минуточку. — Наконец я поняла, где нестыковка. — Все началось, когда ваша дочь заметила что-то в тексте романа. Она первой прочла «Аттикус Пюнд берется за дело», а затем послала книгу вам. Так?

— Да. — Полин кивнула. — Но мы не знаем, что именно Сесили обнаружила.

— Так почему бы вам просто не позвонить ей и не спросить, о чем идет речь?

Ответ на мой вопрос дал Лоуренс Трехерн:

— Разумеется, мы звонили ей. Мы оба прочли книгу, а потом несколько раз звонили дочери из Франции. Наконец трубку взял Эйден и сообщил нам, что случилось. — Он помедлил. — Дело в том, что Сесили пропала.

Тем вечером я сорвалась на Андреаса. Честное слово, я не собиралась, но день принес столько неудач, одну за другой, что мне захотелось наорать либо на луну, либо на него, а он попросту оказался ближе.

Началось с того, что милая семейная пара, Брюс и Бренда из Маклсфилда, оказалась в итоге не такой уж милой. Эти двое потребовали предоставить им пятидесятипроцентную скидку по счету, иначе они разместят на сайте TripAdvisor весь перечень претензий, накопившихся с самого дня заезда, и тогда, заверили они, к нашему отелю и близко никто не подойдет. И что же это оказались за жалобы? Целый час не работал вайфай. Ночью кто-то играл на гитаре. Замечен одинокий таракан. Сильнее всего меня бесило, что Брюс и Бренда жаловались каждое утро, с неизменными кислыми улыбочками, и я с самого начала понимала, что они намерены выкинуть фокус. У меня появилась встроенная антенна, при помощи которой я безошибочно определяла туристов, включающих вымогательство в свои планы на отдых. Вы удивитесь, узнав, как их много.

Панос в тот день не вышел на работу. Вангелис опоздал. Компьютер Андреаса глюканул — а я ведь давно просила его посмотреть — и ухитрился отправить в спам запросы на бронирование двух номеров. Когда мы это обнаружили, клиенты уже заказали комнаты в другом месте. Перед сном мы пропустили по стаканчику «Метаксы», местного бренди, единственного достойного в Греции, но настроение у меня не улучшилось, и, когда Андреас спросил меня, что не так, я наконец не выдержала.

— Что не так? Да все, черт побери! Какого хрена вообще спрашивать, неужели не ясно?!

Я, вообще-то, не употребляю крепких выражений… по крайней мере, в адрес людей, которые мне нравятся. Лежа в постели и глядя на раздевающегося Андреаса, я злилась на себя. Я испытывала весьма противоречивые чувства: мне хотелось обвинить Андреаса во всем, что случилось с момента моего приезда на Крит, но в то же время я терзалась угрызениями совести за то, что подвела его. Однако хуже всего было ощущение беспомощности: события текли своим чередом, и я плыла по течению, а не направляла его. Неужели я осознанно выбрала жизнь, где совершенно чужие люди имеют право унизить меня из-за пары евро и где все мое благосостояние рушится из-за сорвавшейся брони?

В этот миг я поняла, что должна вернуться в Англию и что на самом деле я уже некоторое время хотела этого, даже если и пыталась убедить себя в обратном.

Андреас почистил зубы и вернулся из ванной голым, каким всегда ложился в постель, напоминая одну из тех фигур — эфеба, а быть может, сатира, — которые можно увидеть на античных вазах. Мне подумалось, что за пару минувших лет он стал в большей степени греком, чем раньше. Его черная шевелюра сделалась чуть более косматой, глаза немного потемнели, а в манерах появилась некая вальяжность, какой я не замечала в бытность Андреаса преподавателем в Вестминстерской школе. Он также прибавил в весе, хотя, возможно, его животик, не замаскированный пиджаком, просто стал чаще попадаться мне на глаза. Меня по-прежнему влекло к нему. Но при этом мне вдруг захотелось с ним расстаться.

Я выждала, когда Андреас уляжется. Спали мы под одной простыней, с открытыми окнами. Комары в такой близости от моря почти не водились, и я предпочитала ночную свежесть искусственно охлажденному воздуху из кондиционера.

— Андреас… — начала я.

— Чего?

Если бы я не помешала, он бы заснул через несколько секунд. Голос у него уже был сонный.

— Я хочу вернуться в Англию.

— Что? — Он повернулся и приподнялся на локте. — Зачем?

— У меня там есть одно дело.

— В Лондоне?

— Нет. Я поеду в Суффолк. — (Он смотрел на меня в упор, и лицо его приняло крайне озабоченное выражение.) — Это ненадолго, — сказала я. — Всего на пару недель.

— Но, Сьюзен, ты необходима здесь, в отеле.